Курта очень заинтересовали руки Старшего вершителя. На каждом из ее длинных, изящных пальцев было что-то навроде наперстка с острым наконечником. Наперстки были из блестящего металла, а на самой верхушке наконечника находились крошечные, искрящиеся энергией, кристаллы. Когда Африда махнула рукой на руны, из кристаллов вырвались едва заметные искры. Столкнувшись с рунами, они буквально отбуксировали их наверх.

Искры были почти незаметны. Если бы Курт, заинтересовавшись наперстками, не смотрел на них во все глаза, он бы вообще ничего не заметил.

– Пояснишь, для чего вы позвали моего сына? – потребовала Мидея, спрыгивая с кресла, которое, в тот же миг, превратилось в желтый сгусток энергии и умчалось вверх.

– И его друга, – уточнила Африда. – Пожалуй, ты права. Обойдемся без предисловий. Сразу к делу. Именно этим качеством ты мне всегда нравилась. Я очень жалела, что ты отказалась примкнуть к нам, Старшим вершителям. Жалела вплоть до недавнего времени. Но потом я была искренне благодарна Вселенной за то, твое решение. Ибо, только благодаря ему, мы обрели новый взгляд на Гекту.

– Хотите сказать, – Грум также слез с кресла, которое приняв вид сгустка энергии, немедленно ретировалось, – что мы первые, кто заметил…

– Звездолет? – опередила его Африда. – Да, это так. Деталь слишком незначительная, а мы привыкли в гигантском потоке, непрерывно поступающей к нам информации, выделать только основное. Теперь придется пересмотреть весь наш подход к аналитикам, собранной информации со всех, изучаемых нами, планет. И, возможно, это будет не единственным, что придется изменить. Однако, вернемся к Гекте. Обретя новый взгляд на планету, мы сформировали новую задачу. Предыдущие подходы были основаны на том, что планета не имеет даже малейшего отношения к космической программе. И для нас многое оставалось непонятным, в то время как миссии проваливали одна за другой. Но теперь все встает на свои места. Хотя проще задача не становится. Нужен свежий взгляд и свежий подход. Нужны оперативники, чей разум свободен от регламентов типовой подготовки групп для Кошачьего глаза. И мы решили, что лучше всего данным требованиям соответствуют Курт и Грум.

– Что?!! – в голосе Мидеи слышалась истерика. – Моего сына на Гекту?!! Никогда этого не будет!!! Я не позволю!!!

– Старшие вершители приняли решение. Ты знаешь, что не в праве на него повлиять, – голос Африды звучал рассудительно и спокойно.

– Но он не готов, он не сможет выжить в Кошачьем глазе, тем более на Гекте, один! Он не протянет там даже часа! Ему нужна защита! Я не позволю ему отправиться одному!

– Он не будет один. С ним будет его лучший друг, Грум, опытный оперативник с дальних рубежей.

– Кто?! Грум?! Да он провалит миссию!

– Почему ты так считаешь, Мидея? Ты так давно его знаешь и не доверяешь ему? Разве ваши совместные операции не показали его, как надежного напарника?

– Да он жив исключительно благодаря мне!!!

Курт удивленно посмотрел на бывшего наставника: неужели тот просто так проглотит столь обидное обвинение?

– А что? – ответил на немой вопрос друга Грум. – Она права.

– Хочешь сказать, что для того, чтобы миссия имела успешное завершение, необходимо твое присутствие? Пусть будет так. Мы не возражаем, – с улыбкой заключила Африда.

– Так вот вы как? Значит, за всем этим стояли вы… – прошипела мать Курта.

– Весьма размытое обвинение. Мы стоим за многими событиями. Уточни, пожалуйста, что именно имеешь в виду ты? – с кроткой улыбкой попросила Старший вершитель.

– Ну, конечно, вы. Вы заподозрили, что с Гектой что-то неладное уже давно. Все ваши действия не работали. Вы стали думать, кто из успешных первооткрывателей способен помочь. Кто вообще уцелел. Но так уже получилось, что нас осталось совсем мало. Нас и было немного. Лучшая группа, единственная, работавшая без потерь. Четыре человека. Три из которых, теперь Старшие вершители, а значит, они не могут покинуть Пальмирро. Слишком сильна их связь с юниум энергией. Не разорвать. А раз так, то остаюсь только я. Но как меня заманить? Как заставить делать то, чего я не должна, по нашему с вами соглашению? Конечно… – она презрительно скривилась, – как же еще, если не через моего сына. Вы пристально за ним следили через Алоиса. И вы были бесконечно рады, узнав о его чувствах к Карине. Не удивлюсь, если с Карлушем Карину свели также вы. Естественно, Карина могла обойти систему и оказаться на борту звездолета лишь благодаря вам. Ни у кого больше нет такой силы и власти. А допросы Алоиса – дело показное. Вы их устраиваете исключительно для того, чтобы не вызывать подозрений у остальных жителей Пальмирро. Вы и мою бдительность усыпили. Даже когда я прилетела на остров, вы заставили меня поверить, что мой прилет случайный, и меня никто не ждал. И вот когда мой влюбленный дурачок-сын готов на все, чтобы спасти предавшую его возлюбленную, вы дергаете за нужную нить. Он хочет отправиться на ее спасение, но не может. И дело не только в его непригодном для этого звездолете, а в том, что, в действительности, вам не нужно, чтобы летел именно он. Вам нужна я! Но я ведь без него не полечу? А значит, он должен лететь обязательно. И он полетит. Полетит, даже если вы дадите ему выбор отказаться от миссии. Полетит, потому что поймет, что вам нет дела до Карины. Вы не планируете ее спасать. Если он хочет, чтобы девушка уцелела, то заняться этим должен именно он. А вам! Вам нужно не просто установить точки наблюдения. Вам нужен полноценный шпионаж. То чем я, в действительности, в Кошачьем глазе и занималась. Я была единственным руководителем опергруппы дальних рубежей, кто ни разу не утратил, ни одного бойца. Вам нужен мой подход, мое мышление, моя осторожность. Но есть проблема: я не занималась этим очень много лет. И почти ничего не помню. Значит, вряд ли вам помогу. Так что, зря вы все это затеяли, Африда, – с вызовом глядя на Старшего вершителя, она закончила монолог.

– Очень проникновенно, Мидея. Твоя вера, что мы способны просчитать на тысячи шагов вперед искренне всем нам льстит. Да, кое к чему из того, что ты описала, мы имеем отношение, но, в большинстве своем, все это удачное для нас стечение обстоятельств. Если же ты успокоилась, и твои эмоции полностью выплеснулись, позволь тебя избавить от страхов по поводу твоих утерянных навыков. Все они хранятся здесь, она обвела рукой зал. Мы бережно сберегли все, что связано с нашим лучшим, в истории освоения Кошачьего глаза, оперативником. Единственным, кто отверг высокую награду и потому может сейчас помочь всей нашей планете. Мы загрузим их в твой разум, и утраченные годы сотрутся, а ты вновь обретешь присущую тебе зоркость и неуязвимость.

– Хорошо. Но неволить вы меня не можете. А я соглашусь лишь на условиях, что мой сын никуда не полетит и останется на своих прежних миссиях.

– Думаешь, он согласиться остаться, в то время как от него ждет помощи Карина? – улыбнулась Африда.

– Путь в Кошачий глаз неблизкий. Карина не доживет до нашего прилета. В лучшем случае, Курт сможет обнаружить на Гекте лишь труп своей сводной сестры. Хотя вряд ли он посчитает данный расклад для себя лучшим, – скрестив руки на груди, парировала она.

– Карина его дождется, – уверенно заявила Старший вершитель. – За отправкой девушки в Кошачий глаз, действительно, стояли мы. Но мы ее не неволили. Она сама к нам пришла и умоляла включить группу. Мы не знали доподлинно, чем закончится третья миссия. Но совершенно не исключали провала и уже тогда готовились прибегнуть к резервным мерам.

– Ты имеешь в виду меня? – с нотками высокомерия в голосе, уточнила Мидея.

– Я говорю обо всех вас. И мы были готовы использовать привязанность твоего сына к сводной сестре. А для этого Карина должна была гарантированно оставаться жива. Поэтому мы предоставили ей нетиповой, единственный в своем роде, лишь недавно прошедший испытания, боекомплект. Да, ей будет непросто, но она выживет. И неважно, сколько времени она проведет без еды и воды. Возможно, она и жива до сих пор исключительно благодаря этому оперкостюму.