*
Оказавшись за пределами замковых стен, Курт вернулся на безлюдную тропу и двинулся вниз, где в нише из корней, поваленных бурей деревьев, прятался небольшой звездолет.
Сложив зеленоватые крылья, корабль, практически сливался с окружающей его чащей. Звездолет не был предназначен для межгалактических перелетов. Но Курту это и не требовалось. Три, контролируемые им, планеты находились в той же галактике, что и его родной Пальмирро. И все они были настолько спокойны и безопасны для оперативника, Курт с легкостью обходился без боевого крейсера-носителя. Да, и сопровождающие материнский корабль истребители, находящихся на орбите лишь для того, чтобы моментально прийти на помощь, были ему не нужны.
Перехватив кролика, Курт достал из чемодана небольшой брелок и провел по нему большим пальцем руки. В тот же момент часть обшивки стекла вниз, преобразовавшись в ступени трапа и открыв доступ на борт корабля.
Внутренняя часть судна не превышала более пятидесяти квадратных метров. Кресло пилота было вплотную придвинуто к приборной панели, окруженной широкообзорным, передним иллюминатором.
Остальную часть судна занимало, прикрепленное к полу и стенам, оборудование для обслуживания точек слежения, а также снаряжение для миссий.
Поместив спящего кролика в большую клетку, Курт сел в кресло пилота и, улыбнувшись мыслям о том, что он скоро увидит Пальмирро, оторвался от поверхности Сохха.
Он не так долго отсутствовал, но десять дней без НЕЕ для Курта казались вечностью… ОНА – Карина. Дочь мужа его матери от первого брака. Его сестра не по крови. Его мечта, его надежда. Он влюбился в нее с самой первой встречи и жутко злился, когда родители твердили, что они брат и сестра.
А Карина… Темноволосая, голубоглазая красавица Карина с тонким, гибким станом и пухлыми, алыми губами… Она словно не замечала того, какой пожар при виде нее пылает в каждой клеточке тела Курта. Она называла его братом и ни разу не давала повода подумать, что когда-то может стать иначе.
А он как послушный, преданный теленок вот уже более десяти лет ходил за ней, как на привязи, не смея заявить о своих чувствах. Даже во время учебы, вместо шумных вечеринок и активных знакомств с жаждущими экспериментов студентками, он мчался домой. Туда, где ждала его сводная сестра. И Курт готов был делать все так, как она хотела, и что она хотела. Он угадывал все ее желания, исполнял капризы и… ничего не получал взамен. Разве что только, ни на сантиметр не приближавшиеся к исполнению, мечты.
Курт, конечно, мог оправдать свое одиночество тем, что и Карина все эти годы ни с кем не встречалась. Но это было слабым утешением. Сводная сестра была еще очень молода. И он с ужасом думал, что может наступить такой момент, когда он придет домой и застанет ее с другим.
Поэтому Курт обслуживал скучные планеты рядом с Пальмирро. Поэтому всегда, неистово нервничая, спешил домой.
Лишь ворвавшись в увенчанную шпилем, круглую башню, и застав ее там за книгами и одну, он мог выдохнуть. Но, к сожалению, лишь до следующего отлета.
Было ли его поведение глупым? Скорее всего. Курт сам называл себя полным идиотом. Но ничего не мог поделать. Карина была его неизлечимой болезнью. И с каждым годом болезнь только обострялась.
*
Пальмирро был очень старой, даже древней планетой. Огромная, больше всех известных народу Курта планет, она гордо вращалась вокруг белой звезды, Цейры. И белоснежные лучи Цейры, преломляясь в атмосфере гиганта, окружали Пальмирро короной теплого, зеленого цвета.
За время существования своей расы жители Пальмирро научились жить очень долго. Причем настолько, что некоторые из ныне живущих были ненамного моложе самой планеты. Они, а также все последующие поколения, называли себя Летописцами.
Некогда у них было иное имя, но оно, за ненадобностью, стерлось в глубинах веков. Летописцы были одной из первых, если не самой первой расой, появившейся в этой части вселенной. По крайней мере, они не знали расы моложе себя, хотя доподлинно знали все обитаемые планеты в ближайших галактиках.
Будучи много старше остальных рас, они на столетия опередили известные им миры по техническому развитию. И это позволяло им делать то, что они считали своим прямым долгом. А именно: вести летописи всех остальных планет, наблюдая за рождением и гибелью цивилизаций и тщательно фиксируя все основные, по их мнению, моменты.
Огромные архивы электронных носителей информации наполняли высоченные башни Знаний. Хранящаяся там информация тщательно собиралась, изучалась, архивировалась, сопоставлялась и хранилась, хранилась, хранилась, свидетельствуя обо всем, когда-либо происходившем в доступных Летописцам для исследования мирах.
Пальмирро был гигантской библиотекой, способной научить и предостеречь любую молодую расу. Но учить – означало вмешиваться, пускать развитие цивилизации по другому пути. Это нарушало бы эксперименты. Сводило бы на нет результаты наблюдений. И Летописцы никогда не вмешивались. Было ли это правильным?
Когда еще во времена школьной учебы Курт задал этот вопрос своему отчиму, Алоису, тот ему ответил просто: «У вселенной свои планы и не стоит их нарушать. Вселенная не любит, когда вмешиваются и имеет привычку мстить…». Курт принял эти слова за чистую веру, ведь отчим точно должен был знать, о чем говорил, ведь он был одним из Вершителей, то есть правителей Пальмирро.
Но насколько бы Курт не доверял ответу отчима, данного ответа ему было недостаточно, и Алоису пришлось развить свою мысль:
«– Ты можешь ошибаться в том, что правильно, сынок. Но так уж есть, что без одного не бывает другого. Гибель одной цивилизации может служить колыбелью для другой. Не тебе решать, кто более достоин жить.
– А если просто помочь им? Дать технологии?
– И они немедленно превратят их в оружие, уничтожив друг друга. Молодые миры должны познавать все самостоятельно. Получать технологии, когда они будут к этому готовы.
– Но у нас множество примеров, когда именно их собственные изобретения их и уничтожили! – возразил Курт.
– Это был их выбор сынок. Их судьба. Мы же должны все зафиксировать и наблюдать, не послужит ли выбранный ими путь уроком или благодатной почвой для кого-то другого.
– Но мы же видим, что по большей части не служит…
– Тем не менее, мы-то существует. А мы были первыми. Изначальными. Нас никто не обучал и не останавливал. Наша жизнь – сугубо наш выбор и не наше право навязывать свою волю другим. Даже если нами двигают самые благородные побуждения».
*
На Пальмирро не было материков, как таковых. Множественные острова всяческих форм и размеров равномерно разбавляли зеленую гладь океанов. Не было также на планете и городов. Даже на самых крупных из островов Пальмирро. Впрочем, они были и не нужны.
С незапамятных времен Летописцы любили ощущение свободы. И вряд ли спустя века они ощущали бы себя комфортно в каменных джунглях плотно подогнанных друг к другу домов. Тем более, что в этом не было необходимости. Пальмирро никогда не был густо заселен. Дома Летописцев разделяли такие большие расстояния, что по пути к соседу можно было вдоволь нагуляться по, бескрайним лугам, полям, а иногда и лесам.
Размеры и формы жилищ также не ограничивались ничем, кроме воображения их владельцев. Строительство домов не требовало средств, как на остальных планетах. Главным критерием был комфорт, проживающей в доме, семьи.
Здесь были и всевозможные башни, и бунгала, и огромные замки, и искусно отделанные пещеры, вход в которые пролегал через изысканные гроты.
Больше нигде не существовало такого многообразия жилищ, как на Пальмирро. И Курт внутренне очень этим фактом гордился. Даже периодически летал над планетой просто для того, чтобы полюбоваться временами причудливыми, но не лишенными изящества формами домов. Но сейчас ему было не до того. Он отсутствовал несколько дней и сначала должен был убедиться, что Карина находится там, где должна и в ее жизни ничего не переменилось.
