– Да… Может он от них избавляется, когда нужно что-то особенное обсудить?

– Мог бы просто приказать слугам отнести зверье во двор, погрызть травки, например…

– Тогда что ему нужно, зачем избавляться от зверья?

– Если бы я знал… В любом случае, сейчас меня больше волнует Карина.

– Тогда отправляйся к Алоису и постарайся ничего дома не есть. И не пить. Да и спать я бы тебе там не советовал. Если твоя мать так боится, что ты «возьмешь билет в один конец» ради Карины, она может вновь одурманить тебя.

– Буду ночевать на звездолете.

– Можешь и у меня остановиться, если согласишься…

– Я пройду полную дезинфекцию, – прервал он Грума. – И… это… спасибо за приглашение и предостережение. Попробую отловить Алоиса на нейтральной территории.

– И не…

– Естественно не во дворце Вершителей. Спасибо за предупреждение. Но я пока не полный идиот.

– Ну знаешь, когда вопрос касается Карины…

– Да ну тебя! – буркнул Курт, направляясь к звездолету, но потом передумал и, одолжив один из аэробайков Грума, оправился на поиски идеального места встречи с отчимом.

*

Каждый день, без исключений, Алоис возвращался домой по одному и тому же маршруту. Он даже не корректировал заложенный в бортовой компьютер аэрокатера курс.

Путь до дома занимал у отца Карины более полутора часов и проходил по одним из самых живописных мест планеты.

Курт знал, что отчим мог добираться до дома куда в более короткий срок, но предпочитал любоваться долинами и ущельями острова Нибу. На Нибу не было жилых построек, поэтому Ее Величество Природа там правила во всем своем могуществе. Остров не был особо большим, однако сумел вместить в себя живописные водопады, озерца с красочными рыбками, упирающиеся в облака горы и петляющие, захватывающие дух, глубокие ущелья.

Даже исчезновение Карины не заставило Алоиса изменить своей привычке и ускорить путь домой.

Курт планировал перехватить отчима именно на Нибу. Сверяясь с данными о движении аэрокатера отчима на мониторе аэробайка, он расположился на берегу ущелья. Однако, тот почему-то прервал движение, не добравшись до сына.

Прождав более получаса в надежде, что отец продолжит путь, оперативник направил аэробайк в направлении катера Алоиса.

Аэрокатер отчима был припаркован на траве, на небольшой поляне. Вдоль поляны протекала небольшая, похожая на ручей, речушка. На ее берегу, задумчиво сгребая рукой донные камни и тут же вновь опуская их в воду, спиной к Курту, на корточках, сидел Алоис.

Картина была столь непривычна оперативнику, что он, спешившись с аэробайка, в нерешительности, остановился подле него.

Для Курта Алоис был всегда сильным, всегда уверенным, всегда знающим, что он делает. Теперь же, видя отчима в состоянии, близком к растерянности, оперативник искренне не знал, как начать разговор.

– И долго ты планируешь там стоять? – голос отчима звучал привычно бодро и требовательно.

Это придало Курту уверенности. Он окинул взглядом рослую, широкоплечую фигуру Алоиса, скрыть которую не мог даже традиционный бежевый балахон Вершителя.

– Вы знали, что я здесь, отец?

– Ты не один умеешь пользоваться бортовым компьютером, – подобие кривой улыбки тронуло губы отчима.

– Да, но как вы поняли, что это я? Ведь аэробайк не мой? – Курт внимательно рассматривал лицо отца, пытаясь за, сопровождающей слова мимикой уловить что-то большее. Однако ни светло-голубые глаза Алоиса, ни его густые, кустистые брови не выдавали присутствия тайной мысли.

Курт окинул взглядом светлые, очень коротко остриженные волосы отчима, что также являлось одним из традиционных атрибутов Вершителей, посмотрел на прямой, с небольшой горбинкой нос. Затем вновь сосредоточился на светлых глазах. Ничего во взгляде Алоиса не поменялось. Он по-прежнему был открытым, с легкой толикой грусти. Что, учитывая последние новости от Карины, было вполне обоснованным.

– Если бы я не обнаружил тебя сейчас здесь, то окончательно бы разочаровался в своем таланте воспитателя. А так… Хотя бы сын ведет себя так, как я того ожидаю, – Алоис обернулся.

– Поясните?

– Насколько смогу, сын, – пообещал Алоис, предложив Курту сесть в салон аэрокатера.

*

– Я должен задавать вопросы или вы сами мне все расскажете? – спросил, спустя минуту взаимного молчания, Курт.

– Расскажу все, что знаю. И если у тебя будут вопросы, постараюсь на них ответить. Но… ты должен пообещать мне, что сделаешь все, чтобы помочь Карине.

– Разве я все прожитые вместе годы многократно вам это не доказывал? – он пристально взглянул в глаза отчиму.

– Сейчас все сложнее и опаснее.

– Я это понял.

– И твоя мать будет не в восторге от одного только факта этого, нашего с тобой, разговора.

– Это также мне известно.

– Возможно, я лично не смогу тебе особо помочь, поскольку последние события показывают меня, как Вершителя, не в самом лучшем свете…

– Ближе к делу, отец! – нетерпеливо потребовал Курт.

– Ты слышал о галактике «Кошачий глаз»?

– Немного.

– А о планете под названием Гекта?

– Того меньше.

– Около пяти лет назад меня ввели в группу кураторов «Кошачьего глаза», самой малоизученной, непредсказуемой и опасной галактики из всех, изучаемых Пальмирро, галактик. Я не был в восторге от нового назначения. Однако, не мог оспорить решение Старших вершителей. Да и не к чему это было. Статус мой возрос. Уровень доступа к информации также. Личное мое присутствие в «Кошачьем глазе» исключалось, а значит, риска для жизни не существовало. Тем не менее, меня не покидало чувство, что непосредственно к этой работе я не готов. И дело не в том, что я с чем-то не справлялся. Напротив, уровень доверия ко мне со стороны Старших вершителей стремительно возрастал. И именно к этому, как не странно, я и оказался не готов. Мне было сложно осознавать, что моя святая вера в превосходство Пальмирро над всеми прочими мирами является ложной. Не понимаешь?

Курт покачал головой.

– Пальмирро тысячелетиями наблюдал за другими расами. Мы были учеными, наблюдателями, хранителями информации. Мы были недосягаемы для остальных. Наша наука была намного более совершенна, наши знания и история позволяли нам не волноваться о будущем. Мы сидели на своем величественном троне, взирая свысока на более молодые цивилизации. Со снисхождением мы наблюдали их ошибки, забавлялись, когда они наконец-то делали шаги в верном направлении. Но всегда знали, что им понадобятся многие тысячи лет, чтобы встать на одну ступень с нынешними нами. Мы же к тому времени станем для них еще более недосягаемыми. А «Кошачий глаз» стала для меня полным разочарованием в Пальмирро. Оказывается, мы не просто наблюдали за молодыми расами, мы учились у них. Мы – древнейшая из всех известных нам цивилизаций вдруг превратились в желторотых школяров!

– И что здесь такого? – не понял Курт. – По-моему, вполне разумно, что Вершители готовы перенимать чужой опыт, особенно если он выгоден Пальмирро.

– Ты не понимаешь… – покачал головой Алоис. – Живущие там расы слишком быстро развиваются, и если мы не станем подхватывать их идеи, то со временем будем им уступать. Станем слабее. Наша неуязвимость превратиться в миф!

– Тогда мы молодцы, что за ними наблюдаем, – искренне не понимая возмущения отчима, заключил Курт.

– Конечно, далеко не все планеты «Кошачьего глаза» развиваются, опережая время. Но все они очень насторожены к чужакам. Население планет довольно быстро начинает понимать, что за ними наблюдают и стараются это пресечь. Пока мы обходим их ловушки. Но при этом часто несем потери. Далеко не все члены оперативных групп возвращаются на Пальмирро. И это также тяжело для меня. Будучи уверенным, что каждая жизнь оперативника высокоценна и сохраняется любым способом, я все эти годы не могу смириться с фактом их гибели. Это, конечно, обыгрывается Вершителями. С родственниками заранее проводится работа, а когда происходит трагедия… Этот факт либо умело скрывается, либо потери маскируются нужной им компенсацией.