Мерлин! Эта маленькая сучка! Да как она посмела…

– Рональд?

Мужчина оглянулся на голос.

– Вернись в кровать, детка, я… – раздались плаксивые слова.

Рон гневно прорычал:

– Одевайся и пошла вон. Мне нужно поговорить с моей невестой.

***

Этим утром Гермиона Грейнджер открыла глаза, выглянула в окно и сразу же почувствовала, что сегодня будет отличный день.

На голубом безоблачном небе ярко светило солнце, и Гермиона, улыбнувшись теплым лучам, решила задвинуть все мысли о Законе, браке и Роне глубоко-глубоко и насладиться чудесным днем. Наскоро перекусив, девушка вышла из дома и направилась в свой любимый книжный магазин, предвкушая приятные расходы.

Вскоре она уже стояла среди стеллажей и полок, счастливо водя пальцем по корешкам книг, всегда успокаивающих ее. Удовлетворенно вздохнув, Гермиона наугад выбрала несколько названий и направилась в сторону удобного кресла. Она давно заприметила этот стоящий в глубине магазина и скрытый от посторонних глаз предмет мебели, куда она периодически забиралась почитать книгу, прежде чем купить ее. Хотя у хозяина магазина, мистера Уилкокса, не были приняты подобные посиделки, он прощал их Гермионе, поскольку она исправно покупала прочитанные ею книги.

Увлеченная чтением о хитросплетениях политических интриг XVII столетия, Гермиона не сразу заметила идущего к ней человека. Но, подняв голову, поняла, что это знакомый ей владелец магазина.

– Доброе утро, господин Уилкокс.

– Доброе утро, мисс Грейнджер. Это только что прибыло для вас, – проговорил он и улыбнулся девушке доброй отеческой улыбкой.

Мистер Уилкокс протягивал ей письмо и ждал, пока она его возьмет. Однако Гермиона колебалась. Осознав, что оно из Министерства, она старалась не застонать от отчаяния.

Очередное предложение… После последних двух, скажем так, неутешительных ходатайств Гермиона не думала, что у нее есть желание переварить и это.

Из вежливости она взяла предлагаемое официальное письмо, одарив пожилого человека теплой улыбкой. Когда он возвратился к своей работе, Гермиона вздохнула. Нет смысла откладывать неизбежное, подумала она, и, осторожно сломав сургучную печать, развернула пергамент.

Мисс Гермионе Джин Грейнджер.

Относительно Закона Министерства о браке, 2008.

Вы получили третье ходатайство о браке от…

Гермиона не прочла оставшуюся часть письма.

Ее военное прошлое дало о себе знать мелькнувшим беспокойством в затылке. Кто-то, без сомнения, стоял позади нее и сверлил взглядом. Ей захотелось уклониться от этого взгляда, который, казалось, прожигал в ее голове дыры, но она осталась сидеть, делая вид, что не заметила чужого присутствия.

Но наблюдающий за ней человек не стал скрываться. Сначала в поле ее зрения появилась рука. Это была мужская рука, большая, тонкая и бледная. С гладкой кожей и изящными пальцами.

Ее тело будто одеревенело, когда рука двинулась к ней.

Холодные пальцы мягко, почти невесомо скользнули по ее плечу, обвели ключицы. Не останавливаясь, пробежались вдоль шеи, мягко погладив щеку.

Хотя пальцы были холодны, они оставляли после себя след жидкого огня. Гермиона хотела двинуться… Знала, что должна остановить ласкающую руку… Знала, но не могла. Тело плавилось от мягких касаний, ум тонул от стучащей в висках крови. Глаза девушки сами собой закрылись, чтобы острее ощутить прикосновения ласкающих рук, спускающихся все ниже, обводящих легким касанием впадинку между грудей и…

Тяжелый фолиант о международной политике с глухим стуком упал на пол, и Гермиона резко открыла глаза, вскочила с кресла и повернулась к человеку, который так бесцеремонно воспользовался ее состоянием.

Такие знакомые светлые серебристые волосы и яростные серые глаза.

И эта ухмылка.

– Привет, Гермиона. Как же долго мы не виделись.

Сердце Гермионы кольнул страх при звуке его голоса, и взор ее вернулся к забытому письму, которое она все еще сжимала в руке.

Вы получили третье ходатайство о браке от мистера Драко Люциуса Малфоя.

========== 4 глава. Кровь и безумие. ==========

– Думаете, он ей скажет? – спросил Блейз у двух женщин, стоящих спиной к окну и пристально вглядывающихся в чашу с водой. Светловолосая девушка подняла глаза, сверкнув лукавым огоньком и одарив его загадочной улыбкой.

Усмехнувшись и отбросив с лица выбившуюся прядь, она сказала:

– Если Драко не передумает, то Грейнджер никогда не узнает. В конце концов, решит, что он просто сошел с ума, и его предложение – всего лишь шутка, – девушка обогнула стол и подошла ближе.

– Блейз.

Он даже не потрудился взглянуть на нее.

– Лаванда.

Она фыркнула и легко уселась на подлокотник кресла, повернувшись лицом к нему и перекинув свои золотистые волосы через плечо. Ее рука легла на плечо Блейза, стиснув его с непривычной для женщины силой. Но он все так же смотрел невидящим взглядом в пустоту, и Лаванда от волнения сжала губы.

– Мы предвидели это, Забини. Если он продолжит…

Блейз, наконец, повернул голову и сердито уставился на нее.

– Если две выскочки, возомнившие себя провидицами, смотрят в лужу грязи, это еще не означает…

– Не стоит недооценивать гадания, Забини! – прервала его Парвати. – Ты сам рассказал нам… и видел, что случилось с Малфоем после встречи. А сейчас… сейчас ты видишь результаты. – Ухмыляясь, она провела рукой над чашей с водой, а Блейз поморщился.

– Но ведь все прошло. И было в порядке, пока он не вернулся, и не вступил в силу этот дурацкий закон. Если бы…

Лаванда резко вскинула руку, останавливая его на полуслове.

– Если бы да кабы… Бессмысленно рассуждать, когда все уже произошло.

Блейз опустил голову и не стал возражать, несколько минут раздумывая над сказанным.

«Что ж, этого следовало ожидать! Глупо было бы думать, что можно убежать от собственной судьбы. Конечно, можно сидеть и рассуждать, что только собственные поступки определяют нашу жизнь, но в конечном итоге получается, что путь уже выбран за нас…»

Блейз резко вскинул голову.

– Почему Драко? Почему Грейнджер? Почему не кто-нибудь другой? Мерлин, Драко уже достаточно настрадался; он, по крайней мере, заслуживает того, чтобы любить женщину, с которой собирается провести остаток своей жизни. Он заслуживает той, кто будет любить его…

– Гермиона будет.

Блейз скептически взглянул на Лаванду.

– Грейнджер? – недоверчиво хмыкнул он. – Скорее, она постарается превратить его жизнь в ад…

Она пожала плечами.

– Не думаю, что слизеринец не сможет постоять за себя. А уж Малфой тем более.

Блейз замолчал, пытаясь взглядом донести до нее всю несостоятельность её видений. Лаванда проигнорировала его попытки, ее глаза заволокло легкой дымкой, словно она всматривалась в будущее, а потом она улыбнулась Парвати.

– В конце концов все получится. Точно получится. Хотя это будет и нелегко…

Сардоническая улыбка искривила черты Блейза, и, сложив руки на груди, он пренебрежительно произнес:

– Вы же сказали, что нет абсолютно фиксированного будущего. Что есть множество путей к одной и той же судьбе, а теперь утверждаете, что рано или поздно все будет хорошо?

Обе пожали плечами.

– Интуиция, – ответила Парвати, сымитировав позу Блейза.

Он пристально смотрел на обеих женщин, его губы с каждым мгновением становились все тоньше. Наконец, не говоря ни слова, он встал и направился к двери. Прежде чем он успел уйти, Парвати окликнула его:

– Не торопись, Блейз. Я знаю, у тебя остался еще один вопрос.

Он неуверенно задержался на пороге двери, а потом оглянулся.

– Сны Драко. Сицилийский провидец посылает их… то есть… не мог ли он послать их ему?

Парвати улыбнулась ему доброй материнской улыбкой.

– Сны – это не творение прорицателя; их может создать лишь сновидец.

***

– Ты был прав.

Драко с интересом на него взглянул.

– Да? И что же они сказали?

– Сны – это не творение прорицателя; их может создать лишь сновидец, – передразнил Блейз слова Парвати тонким голосом.