Его тон был вежливо-нейтральным, когда он, наконец, заговорил, глядя на Лаванду.
- Давайте сделаем наше общение наиболее безболезненным для каждой стороны. Скажите мне, где сейчас моя невеста… или вам не придется говорить вовсе.
- Не угрожай нам! - воскликнула Парвати, и злой взгляд Драко обратился к ней. Девушка опустила голову и посмотрела на руки Драко с тонкими розоватыми полосами шрамов на костяшках пальцев. Слухи о том, как именно появились эти шрамы, успели долететь и до них.
Ей никогда не нравился Гойл, но даже Парвати было жалко человека, чье лицо пришлось восстанавливать по старым колдографиям. Судачили, что старые школьные друзья что-то не поделили, но Гойл отказался выдвигать обвинения против Драко, а Блейз утверждал, что совершенно не в курсе разногласий между бывшими одноклассниками, когда авроры обратились к нему за разъяснениями.
Драко проследил за ее взглядом и произнес еще тише:
- Я не угрожаю. Я сделаю, – он отпрянул от задрожавшей Парвати и побледневшей Лаванды, делая несколько шагов в сторону окна. – Я прослежу, чтобы последнее, что вы услышите – это были ваши отчаянные крики о пощаде и глухой звук собственных ломающихся костей. Но ни одного шрама не останется на ваших телах и ни один аврор не узнает о моей причастности к этому.
Лаванду совершенно сковал страх, да и всхлипы Парвати, вцепившуюся в ее руку, стойкости не добавляли. Она с силой сжала свободную руку, и ногти впились в нежную кожу. Острая боль немного отрезвила её, разжимая липкие пальцы паники, сжимающие горло.
- Ты не стал нас слушать, когда мы советовали рассказать Гермионе правду. Ты плюнул на наши предупреждения и теперь стоишь и требуешь информации, на которую просто не имеешь права, - её голос слегка охрип к последнему предложению, а лицо Драко становилось всё темнее, не предвещая ничего хорошего.
- Она моя невеста и безрассудно сбежала…
Парвати, вдохновленная речью Лаванды, оборвала его.
- Гермиона больше не твоя невеста. Она разорвала помолвку, всё кончено. И тебе будет уроком, если она найдет хорошего парня и, наконец, будет счастлива. Она это заслужила!
Драко зарычал и рванул к ним снова. Парвати в отчаянном жесте загородила собой Лаванду. Драко схватил ее за подбородок.
- Гермиона будет счастлива со мной. Она просто неправильно поняла мой поступок. Я заслуживаю хотя бы шанса объяснить ей это.
Парвати мотнула головой, пытаясь освободится из его хвата. Не получилось. Лаванда сзади крепко держала ее за плечи, что добавило ей решимости.
- У тебя был шанс. Ты облажался, – проговорила Парвати, прямо глядя ему в глаза. – У тебя было несколько месяцев и куча возможностей всё ей объяснить. Но ты ни черта не сделал. Ты сам во всем виноват, и мы не будем тебе помогать затащить Гермиону в сети нежеланного ей брака.
Ей ответила абсолютная тишина, и на секунду Парвати подумала, что смогла достучаться до разума Драко Малфоя. Её надежда оказалась не долгой.
Драко выхватил палочку, а Парвати ощутила, как словно тонкая металлическая игла вонзилась ей в висок и перед глазами с бешеной скоростью побежали картины ее прошлого. Она попыталась сопротивляться, но боль в голове только усилилась, и Парвати оставалось только с ужасом наблюдать, как ее воспоминания – светлые, мрачные, интимные – нещадно просматривают и откидывают, как не нужные. Казалось, что это насилие длилось несколько часов, хотя в реальности прошло лишь несколько мгновений. Наконец, истязание прекратилось, и обессиленная Парвати кулем упала на пол, потеряв сознание.
Лаванда, не сумевшая удержать подругу, упала на колени рядом с ней. Драко схватил ее за волосы и, не дав возможности вымолвить ни слова, вторгся и в ее разум.
Перед его глазами вновь побежали чужие воспоминания. Откидывая мысленно каждую картину прошлого в сторону, как ненужные бумаги со стола, Драко всё больше мрачнел. Они ничего не знали о местонахождении Гермионы! Несколько бессмысленных обрывков информации, которая и так была ему известна, куча разговоров о возможностях развития событий и всё!
Он отпустил Лаванду, и она упала рядом с Парвати. Драко перешагнул через двух измученных провидиц. Применение легилименции оказалось столь же бесполезным, как и они сами. Они ни черта не знали, а строили из себя… Впрочем, как и все, кого он успел опросить за прошедшие три дня, пытаясь отыскать Гермиону.
Гнев и разочарование не могли вытеснить панику, что последние дни терзала его. Мысли одна страшнее другой мучили его. Гермиона наверняка в опасности! Молодая красивая женщина одна шляется незнамо где. И никто! Никто не знает где её искать. То, что Гермиона может быть не одна, а в компании какого-нибудь мужчины, который её утешает, помогает улаживать дела и всячески поддерживает, пугала его еще больше.
Все эти дни, что он возвращался домой после бесцельных поисков, только всё больше позволяли ледяным тискам одиночества сжимать его сердце. Он никогда не понимал, насколько большое место в его жизни занимала Гермиона, пока она не ушла. Даже во время его добровольного изгнания на время войны, она незримо присутствовала в его жизни, напоминая о себе статьями из газет, радиорепортажами, да просто не значащими обрывками разговоров его знакомых. Ее успехи и неудачи всегда были неотъемлемой частью жизни Драко Малфоя.
И никогда как теперь он не чувствовал себя настолько одиноким. За эти дни он едва видел Блейза, который буквально в этот же день вернулся в свой особняк, хотя его слуги еще не до конца вернули дому первозданный вид и во многих комнатах присутствовали следы потопа. Забини, можно сказать, его бросил, оставив в социальной изоляции, когда исцелил его руки и переправил бессознательного Гойла в больницу Святого Мунго.
Он не услышал от него и слова сочувствия. Да, в той ситуации он был не готов никого слушать, но теперь. Блейз не спросил его, ни что произошло, ни чем он может помочь, он просто слинял, как крыса с тонущего корабля.
Даже Нарцисса отказалась разговаривать с ним. Она увидела жестокость, на которую способен ее ребенок, и Драко сомневался, что в ближайшее время услышит ее голос, да и разрыв с Гермионой только подлил масла в огонь.
В его офисе сотрудники переговаривались не иначе чем шепотом, избегая даже смотреть на своего начальника, когда он появлялся на работе. Но в его отсутствие сплетни о неудавшемся романе с Гермионой Грейнджер были любимой темой для обсуждения. Его секретарь старался свести общение с начальником к минимуму и едва осмеливался напоминать ему о графике встреч, когда он не явился на несколько заседаний и важных переговоров. Драко было не до своей работы – он переворачивал страну в поисках Гермионы.
В первый же день, поддавшись панике, он помчался в квартиру Гермионы, но обнаружил только агента по недвижимости, показывающего квартиру какой-то молодой маггловской паре и много пустого пространства. Было видно, что Гермиона рванула с насиженного места и ушла в подполье.
Он обшарил все ее старые прибежища, любимые места, а ее друзья самодовольно открывали двери, показывая, что не укрывают беглянку.
Драко даже нашел старый дом ее родителей, дом ее детства, надеясь, что она укрылась в нем, желая вернуться в счастливые воспоминания о любви и безопасности. Когда он появился перед домом, то понял, что напрасно надеялся. Дом и сад были в хорошем состоянии: видимо, по просьбе Гермионы кто-то ухаживал за ее собственностью, но в остальном дом производил впечатление пустовавшего много лет жилища. Внутри вся мебель была покрыта белыми простынями, на которых лежал нетронутый никем слой пыли. Все комнаты были пусты, а глухой скрип половиц отдавал отчаянием.
Воздух был затхлый и стоячий.
От безысходности его затопил гнев, и он еще долго пинал и крушил мебель в доме ее родителей. Всего несколько недель отделяли его от успеха, и, если бы не предательство Гойла, Гермиона всё ещё была с ним!
Выпустив разочарование наружу, он уселся на пыльный пол, тяжело дыша.
Хотя он мог признаться в этом едва самому себе, Драко скучал по Гермионе почти до безумия. Все предыдущие дни его мучили кошмары, что Гермиона убегает от него, а потом возвращается в магический мир будучи замужем за другим мужчиной, беременная чужим ублюдком. В последний раз, проснувшись от этого кошмара, покрытый липким холодным потом его отчаянно вырвало. Никогда его так не пугала собственная кончина, чем жизнь с таким знанием.