– Да мне плевать. Эти ваши сказки мне не особо интересны.

– Ну хорошо. Когда я снова победил время, то смог заняться главным. Цель все ещё не была достигнута. В нашем организме есть клетки, которые, при определенных условиях, могут становиться абсолютно любыми. В зависимости от этих самых условий. Знаете, как они называются? Стволовые клетки. Из чаще всего берут из пуповины ребенка при рождении. В моем распоряжении была бессмертная раковая клетка и идеальный транспорт для нее. Я очень быстро нашел способ их соединить, – он повернул ключ в замке и открыл дверь в темный подвал, – жаль, все, что мне оставалось – снять блок. Позволить раковым клеткам делать то, что они умеют лучше всего – делиться. И снова время, мой друг. Оно должно было все закончить за меня. Чувствую себя настоящим повелителем времени. Я победил его. Дважды. И теперь оно в моем полном подчинении. Прошу вас, спускайтесь. Только не ударьтесь головой, тут низкий пролет.

– Включите свет!

– Не могу, рубильник внизу. Вы ведь заметили, что дом обесточен. Когда влезли сюда без спроса.

– Черт вас дери! – он достал из кармана фонарик и осветил лестницу, – спускайтесь и включите свет.

– Хорошо, как пожелаете. Так и поступим.

Они медленно прошествовали по крутой деревянной лестнице в темноту подвала.

– Включайте!

Щёлкнул рубильник, и на низком потолке вспыхнули длинные лампы дневного света.

– Это что такое?

– Это барокамера. Там внутри поддерживается определенная температура и давление. Самая благоприятная среда для жизнедеятельности клеток человеческого тела. Я называю ее инкубатором.

– Где ваша жена, профессор? – он направил пистолет на спутника.

– Она тут, мой друг. Я ведь предупреждал, что оружие теперь бесполезно.

Что-то тяжёлое отвалилось от потолка и, задев одну из ламп, упало прямо на руку, сжимавшую пистолет.

– Черт возьми! – он отпрянул, схватившись за раненую конечность, – что это?! Что это такое? Это… Это вы?

– Как себя чувствуешь, любимая?

– Чувствую себя… живой.

– Ты слышала это? Этот звук. Он исходит оттуда.

Питер вскочил на ноги и, шагнув к ближайшему завалу, прильнул ухом к огромному куску расколотого бетонного перекрытия.

– Пит, там никого нет, – сказала женщина, обреченно глядя на усердно вслушивавшегося в тишину мужа.

– Нет, Мэгги, я точно слышал. Звук шел оттуда.

– Стена рухнула как раз в том направлении, – тихо сказал сидевший неподалеку мужчина, – там нет никого.

– Может это спасатели? – спросила молодая девушка, тоже поднимаясь на ноги.

Мужчина усмехнулся и, покачав головой, бросил на изувеченный трещинами пол камень, которым безуспешно пытался выбить искру для костра.

– Юношеский оптимизм, – сказал он, принявшись шарить в потемках в поисках нового, более подходящего камня, – один бетон, черт возьми. Он крошится в руках. Неудивительно, что здание сложилось как карточный домик.

– Ты путаешь оптимизм с максимализмом.

– Вы думаете, что спасатели нас не ищут? – спросила девушка, подходя к усердно вслушивавшемуся в тишину Питеру.

– Я думаю, что мы не первые в очереди на спасение. Тут на побережье сотни десятки, а мы, считай, в самом центре береговой линии. Едва ли они с центра начнут разбирать.

– Ты совсем не знаешь, как это все происходит, ведь так? – сказал другой мужчина, поднимая с пола круглый камень, по форме и поверхности напоминавший морскую гальку, – на, Диас, держи.

Он бросил находку рыскавшему впотемках Диасу. Тот поднял камень и снова принялся настойчиво стучать в поисках заветной искры.

– Я точно слышал чей-то голос, и он исходил оттуда, – сказал Питер, продолжая слушать холодный бетон.

– Ну да, может кого-то расплющило, и он там стонет в предсмертных муках, – сказал Диас.

– Вы не могли бы оставить при себе эти ваши мысли? – возмутилась Мэгги, – и без них тошно.

– А что, дамочка, боитесь правды?

– Эй! – Питер оторвался от стены и бросил на невысокого тучного Диаса грозный взгляд, который едва ли можно было идентифицировать именно как грозный в царящем мраке.

Диас снова покачал головой, но ничего не ответил, продолжая стучать.

– А ничего, что мы вот так тут говорим? – спросила девушка, – я имею ввиду, разве нам не нужно воздух экономить?

– Сюда поступает воздух, – сказал высокий пожилой мужчина, сидевший возле того, что осталось от большого мраморного стола, теперь перевернутого на бок и прижатого бетонной плитой, – иначе, мы бы уже все тут задохнулись.

– Ну, по крайней мере, смерть от удушья нам не грозит, – сказал Диас, – хотя, откровенно говоря, я бы, пожалуй, предпочел именно ее. Сидеть тут и ждать, пока я умру от жажды, нет никакого желания.

– Уверена, мы не просто так выжили, – сказала Мэгги присущим ей уверенным голосом, – не для того, чтобы умереть. Если бы нам было суждено погибнуть, то у нас была прекрасная возможность сделать это некоторое время назад.

– Судьба-злодейка, – сказал Диас, – так ведь, святой отец? Что по этому поводу написано в вашей книге? Там есть что-нибудь про судьбу и остальное?

Высокий пожилой мужчина улыбнулся, но это не была улыбка радости. В очередной раз встретившись с пренебрежением в адрес священного писания, он простил того, кто это самое пренебрежение выказывал.

– Там, в этой книге, каждый найдет ответы на интересующие его вопросы. Ты бы знал это, если бы прочел ее.

– Ну да. Пожалуй, это именно то, что я так и не успею сделать в этой жизни. По крайней мере, хотя бы не докучал вам своими глупыми вопросами.

– Тише, – сказал Питер, – вы слышали?

– Я слышала, – ответила девушка, – да, я слышала. Это голос.

Питер принялся рыскать руками в темноте в поисках места, с которого можно было бы начать разбирать огромный завал. Звук повторился. Теперь уже гораздо более отчетливый, и его расслышал каждый из застрявших в тесноте.

– Мы здесь! – закричала девушка, судорожно оттаскивая в сторону большие камни, – мы живы! Спасите нас!

– Эй, поаккуратнее там, – сказал Диас, – вытянешь не тот камень, и нас тут раздавит. Может все это держится на соплях.

Но Питер не слышал его. Он продолжал отбрасывать назад куски разломанного бетона, углубляясь внутрь груды тяжелого мусора, ведомый смесью желания жить и стремления во что бы то ни стало спасти жизнь попавшей вместе с ним в западню жене.

– Помогите мне, черт вас дери! – воскликнул Питер, обращаясь через плечо к двум остальным мужчинам, которые безучастно наблюдали за происходящим, – может это спасатели обходят развалины. Так и пройдут мимо.

Священник поднялся и принялся отбрасывать тяжелые камни вместе с Питером и девушкой. Пыль, взлетевшая в воздух, сделал и без того темную пещеру непроглядной. Все действовали на ощупь, стараясь не потерять ориентацию в пространстве.

– Над нами было десять этажей бетонных плит, – сказал Диас, труд которого начинал давать результаты, – едва ли до поверхности так близко, чтобы можно было услышать голоса.

Он снова чиркнул камнями, и образовавшаяся искра подожгла клочок бумаги.

– Получилось! – воскликнула Мэгги и принялась собирать под ногами все то, что по форме и тактильным ощущениям напоминало дерево.

Снова прозвучал голос, теперь уже совсем не такой далекий как прежде. В пыльном облаке небольшой огонек казался абсолютно статичным. Диас и Мэгги усердно обкладывали его щепками и бумагами, пока трое других людей продолжали пробиваться сквозь толщею завала.

– Еще немного, – бормотал Питер, передавая назад очередной обломок бетонного перекрытия и отбрасывая носком своего ботинка мелкие осколки и мусор, дождем ссыпавшиеся на него откуда-то сверху, – это уже совсем рядом.

Один из камней упал прямо ему на спину, а затем, скатившись, на ногу. Но он был так увлечен, что даже не обратил внимания на сильный удар. Очередная глыба, переданная назад, открыла небольшой проем приблизительно в метр диаметром, через который на него смотрел человек. Весь засыпанный пылью и бетонной крошкой, он напоминал статую, установленную тут уже после произошедшего. В его больших глазах не читалось абсолютно ничего, ни единого признака жизни, хоть они и были открыты и смотрели сейчас прямо на него, Питера, через открывшуюся дыру.