Все чувства будто бы взбунтовались. Слух предательски вылавливал из все еще темного леса разного рода звуки, от которых кровь в венах замедляла свое течение и густела до состояния рыхлого льда. Взгляд норовил то и дело уловить какое-то движение где-то в стороне сбоку, какое-то резкое перемещение, какие-то бесшумные блики, именно такие, какие она видела тогда, перед самым нападением. Да, теперь она вспомнила, что видела его, как он мелькает между стволов, двигаясь невероятно быстро и бесшумно для существа такого размера. Но кто мог даже предположить то, что последует затем? Разумеется, тогда это были просто блики. Нет, это воспаленное под трением страха подсознание внушает ей все эти мысли. Нужно было оградить себя от них любой ценой. Зато сейчас она совершенно точно знала, чего можно ожидать, знала, как именно все может завершиться. И даже этот треск за спиной не способен сбить ее с проложенного курса. Ноги будто бы обрели прежнюю силу. Словно вспомнили, как нужно убегать, как будто мышечная память вернулась, пробившись через боль и усталость. Очевидно, она очень хорошо их натренировала днем ранее. Хруст снова повторился. В точности такой же, какой она слышала тогда, убегая сквозь лес. Совсем рядом, сзади. Теперь уже совершенно точно. И она побежала. Шаг за шагом, перепрыгивая через корни деревьев, торчащие из земли, не сворачивая с пути, двигаясь строго на северо-восток, смахивая при каждом шаге слезы отчаяния, струившиеся по щекам. Как так? Откуда? Почему оно здесь? О чем это говорит? Вероятно, ее спаситель уже мертв, раз оно решило преследовать именно ее. Мысли в голове превратились в кашу, смешав в одно целое то, что, по идее, не может быть смешано в принципе. Она все бежала и бежала, забыв про боль и усталость, пока левая нога просто ни отказалась делать следующий шаг. Зацепившись носком ботинка за очередную корягу, которую нужно было преодолеть как при забеге с препятствиями, она рухнула вперед, упав лицом во влажную землю. Тут же попыталась встать и продолжить бег, но снова споткнулась и упала. Левая нога просто отключилась, не реагирую ни на какие команды уставшего мозга. Свет уже пробивался через листья вверху, так что она нащупала руками ствол где-то впереди и, опираясь на него, медленно поднялась. Открыть глаза было нельзя, все лицо было в липкой и холодной грязи, а так как руки были точно в таком же состоянии, то и вытереть лицо было очень сложно. Она на ощупь двинулась от одного дерева к другому, перебирая стволы перед собой будто бы слепец, лишенный поводыря, пока ее ладонь ни коснулась чего-то теплого и мягкого. Это была шерсть, переходившая во что-то липкое и длинное, спускавшееся вниз до уровня пояса и даже ниже. Кое-как вытерев лицо предплечьем, она проморгалась и взглянула на то, что только что нащупала. От увиденного едва ни отказала вторая нога. Прямо на уровне ее лица, может даже чуть выше, к стволу толстого дуба была прибита толстым деревянным колом голова какого-то животного, из которой вниз свободно свисал кусок позвоночника. В ужасе она отпрянула назад, но зацепилась пяткой за что-то твердое и упала на спину, сильно ударившись затылком. Открыв глаза после того, как посыпавшиеся из них после удара искры рассеялись, она увидела, что споткнулась о груду костей, скрепленных небольшими кусочками мышечной ткани. Это было чье-то обглоданное тело, судя по размеры грудной клетки – человеческое. В голове загудело, затем помутнело, и ее стошнило прямо на собственную грудь. Все изнеможенное тело пробрал дикий озноб. Организм отказывался функционировать в таком режиме, и его можно было понять. Тут и там на земле лежали голые кости. Земля и трава местами была темно красного оттенка. От осознания произошедшего стало только хуже. Голова шатуна, прибитая к дереву, человеческие останки, земля в крови… Она пришла к нему в логово. То самое, о котором говорил ее спаситель. Он тоже здесь был. Но как? Каким образом логово оказалось на ее пути к спасению? Если только… Если только так ни предполагалось с самого начала. Его вопросы про других выживших, сожаление, что есть только она одна… «Было бы проще, если бы выжило больше людей». «Вместе мы выберемся». Так вот значит, что все это было. Вот зачем он спас ее тогда. Ее роль была уготована заранее, он просто ждал, пока на удочку попадется кто-то, кто сможет идти своими собственными ногами. Он отправил ее на северо-восток, прямиком в логово дьявола. А сам, по всей видимости, двинулся в противоположном направлении, выиграв себе таким образом пару лишних часов форы. Вот значит, почему он пробыл тут так долго. Он просто не мог уйти в одиночку, ему нужна была приманка, которая расчистит путь к свободе. И нет тут никакого геройства, никакой морали и отваги, о которых она думала. Она считала его глупцом и недоучкой. Что ж, выходит, что это именно она была глупой из них двоих. Ей суждено стать его билетом на волю. Как же ловко он все это провернул, как сумел убедить ее в том, что она может спастись, как она жалела его, предполагая, что он идет на верную смерть, даря ей самой жизнь. От осознания всего этого стало смешно до такой степени, что боль в боку вернулась с новой силой. Она обернулась и, прильнув спиной к стволу, медленно опустилась на холодную влажную землю. Сквозь хитросплетения ветвей вверху било видно зарево рассвета, растекавшееся на запад по небосводу. Сейчас оно, небо, слепило ее уставшие глаза. Хотелось поскорее покончить со всем этим, так сильно она устала. Не было больше желания выжить, просто потому, что она была уверена, что от этой усталости ей не избавиться больше при жизни. Отдохнуть удастся только испустив дух прямо здесь, под этим самым деревом. Она подняла руку, чтобы заслониться от яркого небесного света, и сквозь собственные пальцы не сфокусированным зрением увидела, как небо словно чем-то заслоняется, делаясь из прозрачного темно зеленым. Что-то большое и твердое будто бы материализовалось в холодном осеннем воздухе в нескольких сантиметрах от ее лица. Она ощутила его зловоние, что-то невероятно неприятное, но даже на то, чтобы отвернуться в сторону уже не было сил. Оставалось только созерцать, опустив руку, как из воздуха материализуется высокая и худая фигура с большой головой и лицом, отдаленно напоминающим человеческое. Он стоял напротив, согнув спину и направив свой взор прямо в ее лицо. Она видела его прозрачные узкие глаза без зрачков внутри, покрытые какой-то серой пленкой, которые сейчас внимательно изучали ее. Кожа его была темно зеленой, практически черной, и напоминала по своему виду рыбью чешую. Он смотрел на нее, а она смотрела на него, не находя внутри себя сил больше ни на что другое, кроме как просто смотреть. Даже предположить, что именно сейчас склонилось над ней, она была не в силах. Лицо приблизилось еще немного, снова к горлу подступил ком рвоты, в тихом холодном воздухе раздался оглушительный взрыв, и существо рухнуло с высоты своего роста к ее ногам, успев издать только часть задуманного природой предсмертного стона. Она не могла даже сообразить, что именно только что произошло, даже не была в состоянии осмотреться по сторонам, просто глядя в теперь уже неподвижное лицо, которым существо все еще смотрело на нее, лежа на земле в неестественной позе. Смиренное и бездыханное. В поле зрения вошли два ботинка с отштампованным на подошве названием фирмы производителя.

– Эй, ты жива? – послышался голос где-то очень далеко, – встать сможешь?

– Добрый вечер, профессор.

Он замер и медленно выпрямился, оставив узел шнурков неразвязанным.

– Это вы? – без тени удивления в голосе спросил он, – и как вы вошли?

– С помощью вот этой вот бумажки.

Указательный палец вяло опустился на поверхность стола.

– И что это за бумажка?

– А вы не догадываетесь? Странно. Особенно, учитывая весь ваш интеллект. Думал, что вы уже знали о том, что так будет.

Высокий мужчина средних лет медленно снял очки и протер окуляры рукавом пиджака.

– Вы никак не оставляете эту свою дикую идею, верно? Удивительно, должен признать. Просто невероятная преданность своему делу.