Изрядно проголодавшиеся все накинулись на ужин. А после ужина все отправились спать, в ожидании и предвкушении подарков.
— Просыпайся, Лисса! — кричала Гермиона сидя на кровати сестры. Она уже встала, оделась и теперь решила, что Рождественское утро слишком прекрасное чтобы спать.
— Гермиона! Что ты делаешь?
— С Рождеством!
— Черт, Рождество! — Лисса резко вскочила с кровати. На тумбочке лежал подарок от Гермионы.
— Раскрывай скорее!
Девушка разорвала упаковку и достала маленькую коробочку.
— Даже не книга? — она сняла крышку и открыла рот от изумления. На атласной подкладке лежал серебряный браслет с маленькой подвеской в виде лани. — Гермиона, он прекрасен.
— Нравиться?
— Не то слово. — она крепко обняла сестру. — Теперь моя очередь.
Лисса подошла к шкафу и достала увесистый сверток. Вручила его сестре и села на кровати скрестив ноги. Гермиона поспешно развернула подарок и, как и ранее сестра, замерла от удивления.
— «Древнейшая история магического мира». — прочитала она название старого фолианта. — Но где ты её нашла?
— Есть у меня кое-какие связи. — под связями имелась в виду библиотека этого же дома. Еще летом Лисса увидела эту книгу среди прочих во время тех ночей, проведенных с Сириусом. Тогда она не обратила внимания. А в школе услышала как Гермиона упоминала название в разговоре с профессором Бинсом и тот говорил что книга крайне редкая и очень ценная. Лисса написала Сириусу письмо, с просьбой взять книгу. Он ответил, что рад будет если книги его отца хоть кому-то принесут пользу. Ей оставалось только завернуть подарок. Но Гермионе этого знать было не обязательно.
— Но она наверное ужасно дорогая. Я не могу принять такой подарок.
— Это подарок. И если ты его не примешь я не буду с тобой разговаривать.
— Ох, Лисса. Спасибо! — она еще раз обняла сестру. — А теперь, одевайся!
Лисса встала с кровати и направилась к шкафу. Для рождественского утра не годились джинсы и она одела вязаное платье любимого изумрудного цвета. Гермиона заплела ей два колоска и сестры спустились в гостиную, где уже вовсю разбирали свои подарки остальные жители дома номер двенадцать.
— Веселого Рождества! — разом крикнули вошедшим близнецы. На них были абсолютно одинаковые вязаные шарфы.
— И вам Веселого Рождества! — ответили девушки направляясь к ели.
Там их ждало еще несколько свертков. От миссис Уизли Лисса получила вязаную шапку с помпоном и коробку шоколадного печенья (явный намек на её худобу), от Гарри и Рона она получила футболку с символикой ирландской команды по квидичу (Лисса представила лицо Виктора и едва сдержала смех), Виктор прислал набор собольих кисточек, очень качественных. Тогда она отдала свои подарки. Для Гарри — мазь для деревка метлы, собственного приготовления. В обычном магазине такой не найдешь. Знал бы Поттер, чего ей стоило приготовление… Для Рона Лисса приготовила плакат с автографами участников «Пушки Педл» (от которого тот пришел в неописуемый восторг. Днем ранее она отправила Виктору сделанную с помощью заклинания, выспрошенного после уроков у Флитвика, их совместную фотографию. Когда все обменялись подарками, миссис Уизли позвала всех за праздничный стол. Еда была изумительной, превосходила даже школьные кушанья (более вкусной её также делало отсутствие бурчания Гермионы по поводу рабского труда эльфов). А присутствие за праздничным столом главы семейства Уизли сделало праздник еще лучше. Но Лиссе было не до этого. Она с нетерпением ждала когда все уйдут спать и она сможет подняться в библиотеку и отдать наконец свой подарок Сириусу. Она едва не потеряла всякую надежду, когда Фрэд и Джордж устроили в гостиной танцы. Благодаря весьма содержательного разговора Лиссы с матерью Сириуса, соблюдать тишину теперь не было особой необходимости. Все веселились как и подобает большому семейству на рождество. Когда заиграла медленная мелодия, Джордж пригласил мать на танец, тем самым обязав всех остальных сделать то же. Фрэд поспешил пригласить Тонкс и казалось не обращал особого внимания на то, что она все время наступала ему на ноги. Рон стоявший недалеко от Гермионы мялся и никак не мог решиться пригласить её. Гермиона чуть не плакала. Лиссе хотелось треснуть Рона тяжелым тупым предметом. Она шарила глазами по комнате и на мгновение встретилась глазами с Люпином, наблюдавшим ту же картину. Профессор пересек комнату и пригласил Гермиону. Она немного удивилась, но танцевать все же пошла. Краем глаза Лисса заметила, что Сириус что-то сказал Гарри и толкнул его в сторону Лиссы и, стоящей рядом Джинни.
— Потанцуешь со мной? — спросил парень у Лиссы, немного покраснев.
— Извини, я не танцую. Но вот Джинни с радостью. — девушка улыбнулась и подтолкнула подругу. Та послала ей вслед сердитый взгляд, но в следующее мгновение уже забыла обо всем танцуя с Гарри.
Лисса подошла к Сириусу.
— Ты знал что я откажусь? И ему придётся танцевать с Джинни.
— Конечно. В том и вся задумка. — он улыбнулся самой искренней своей улыбкой. — Пойдем? — Сириус кивнул в сторону танцующих.
— Нет. Ты же знаешь, я… —, но это был не вопрос. Сириус увлек её за собой и Лиссе не оставалось ничего как ему довериться. — Ненавижу тебя.
— Посмотрим что ты ночью скажешь. — он прокрутил её под рукой.
— Эй! Потише! Вдруг кто услышит?
— Неа. Все слишком заняты чтобы не опозориться перед своими партнерами.
— Я уже говорила что ты невыносим?
— Хм… Такой формулировки еще не было. — Лисса рассмеялась. И все же Рождество самый удивительный праздник.
Когда музыка закончилась, миссис Уизли приказала всем идти спать.
— Я тебя убью. — сказала Джинни, когда они направлялись в комнаты.
— Обязательно. Это ведь был худший танец в твоей жизни.
Девушки рассмеялись. Лисса зашла в свою комнату и плюхнулась на кровать. Она переодела пижаму, но глаз даже не сомкнула. Она подождала пока стрелки на часах отмеряют ровно тридцать минут и встала с кровати. От касания ног к холодному полу по телу бежали мурашки, но ей было все равно. В руках она держала небольшой сверток. Когда она закрыла за собой двери библиотеки её прижали к стене сильные руки, а губы накрыли нежным поцелуем.
— Я уж думал ты уснула. — сказал Сириус прерывая поцелуй.
— Уснешь тут. Ты меня целую неделю то и дело кормишь отговорками “тебе надо поправиться”, “кто-то увидит”… Ты мне все-еще должен. А в Рождество принято отдавать долги.
Сириус только улыбнулся и снова поцеловал девушку.
— У меня есть подарок. — он засунул руку в карман штанов и извлек маленький зеленый камень на серебряной цепочке. — Я купил его в том году, когда бежал от министерства. Я был в магловской деревне и проходил мимо магазина. Увидел этот кулон и вспомнил твои глаза… Не знаю о чем я тогда думал… хотел отдать тебе раньше, но все забывал. С Рождеством, Лисса. — Сириус отодвинул рыжие волосы и застегнул цепочку.
— Он очень красивый. Спасибо. У меня тоже подарок есть. — она протянула принесенный сверток. Сириус тут-же принялся его распечатывать. Увидев что внутри он удивленно открыл рот.
— Но когда? …
— Магия. Всего то. Я подумала, что тебе будет приятно… И в общем, вот…
В свертке лежала рамка с фотографией. С нее улыбались молодой Сириус (с фотографии Ордена Феникса), а рядом с ним Гарри и Рон и с другой стороны Лисса и Гермиона. Лисса делала фотографию так же, как и ту, что для Виктора. Сириус наклонился и нежно поцеловал Лиссу. Она обхватила руками его шею и в таком положении, не прерывая поцелуя, они медленно направились к дивану около камина. Рамка с фотографией была положена на журнальный столик. Освободив руки, Сириус принялся освобождать Лиссу от одежды. Девушка проделывала то же. Когда она коснулась его груди холодными руками, у Сириуса по телу пробежали мурашки. Но он этого даже не заметил, так как обнаружил, что под хлопчатобумажной пижамой нет ни намека на белье. В это время Лисса наконец расправилась с ремнем и стянула с Сириуса штаны. Он уложил её на диван и, спустившись вниз, проложил дорожку из поцелуев, медленно поднимаясь к промежности. Он дразнил Лиссу то и дело останавливаясь и покусывая кожу на внутренней стороне бедер. Когда он наконец достиг цели и проник в нее языком, Лисса выгнула спину и застонала. Её пальцы запутались в черных волосах, рассудок на мгновение покинул девушку… Исчезло все вокруг… К реальности её вернули губы Сириуса, покрывшие её губы и настойчиво требовавшие поцелуя. Она ответила, почувствовав собственный терпкий вкус.
