— Кингсли говорит, что это маловероятно. Для них невыносима мысль о служении.

— О чем еще они говорили? Упоминала о том оружии, или что делал мистер Уизли в Министерстве?

— Нет. Меня позвали только рассказать о моем деле. И все. Думаю, они знали, что услышь я что-то важное вы тут же узнаете об этом. А Орден этого не хочет.

— Я думаю…

Что думает Гермиона друзьям узнать так и не удалось.

— Давайте идите ужинать. Молли приготовила отменное тушеное мясо. — Сириус вошел в комнату, прерывая тем самым их разговор.

— Идите, я догоню.

— Сириус, останься с ней. — сказала выходя Гермиона. — Мало ли что у нее на уме. — и бросила на сестру недоверчивый взгляд. Лисса закатила глаза.

— Хорошо. Иди, Гермиона.

Когда сестра вышла, Лисса плюхнулась на кровать. Сириус подошел и погладил её по спине.

— Пошли есть. Тебе сейчас нужны силы.

— Я устала.

— От чего?

— От всего. От бесконечной череды уроков, заданий, разговоров о Волан-де-Морте. Устала что-то скрывать, недоговаривать. Я хочу отдохнуть. Я хочу ответов.

— Ответов на что?

— На свою жизнь.

Сириус промолчал. Слишком знакомо ему было это чувство. Чувство душевной усталости. Когда уже ничего не нужно.

— Рано или поздно ты их найдешь. Но сейчас… — он подхватил Лиссу на руки. — Тебе нужно поесть.

Она улыбнулась.

— Пусти! Я и сама дойду! — Сириус рассмеялся. — Люблю твой смех. — она оглянулась по сторонам и, убедившись что никого рядом нет, поцеловала его.

— Давай, скорее. Молли будет ругаться.

Ужин действительно был восхитительный. Лисса вдоволь наелась и отправилась спать. Спала плохо, то и дело просыпаясь и шарахаясь от каждого звука.

Радость Сириуса от появления гостей, и особенно Гарри, была заразительна. Он уже не был хмурым гостеприимцем, как летом, — теперь он был полон решимости подарить ребятам не меньше, а то и больше удовольствий, чем доставил бы им праздник в Хогвартсе. Он трудился без устали, с их помощью убирая и украшая дом, и к сочельнику дом стал неузнаваем. Потускневшие люстры опутаны были теперь не паутиной, а гирляндами из остролиста, золотой и серебряной канителью, на вытертых коврах искрились сугробы волшебного снега, большая елка, добытая Наземникусом и украшенная живыми феями, заслонила от глаз родословное дерево Сириуса, на сушеные головы эльфов нацепили красные колпаки и белые бороды, как у Санта-Клауса. В порыве рождественского духа близнецы откопали в глубинах дома старый магловский приемник (чем породили море новых шуточек о любви Сириуса к его семье) и теперь по всему дому разливались рождественские песни. Естественно они то и дело заставляли Вальбургу разоряться бранью каждый громкий такт. Лиссу, только-только выходившую с (как назвала это миссис Уизли) «пост травматической депрессии» это немало раздражало и однажды она просто не выдержала.

— Закрой свой рот, мерзкая мазанина! — Вальбурга шокированная таким обращением замолчала. — А теперь послушай меня. Твой сын, которого ты называешь предателем, один из самых смелых и благородных людей, которых я знаю! Не вровень всей вашей омерзительной семейки! Осквернители крови, пожалуй единственные, которых можно назвать по настоящему чистокровными волшебниками! Мерзкий полукровка во много раз превосходит всех твоих предков! А что касается грязнокровки, поверь, у маглов есть отличное средство избавляться от надоевших картин! И я не премину им воспользоваться, если ты еще хоть раз откроешь свой грязный рот! Я понятно объяснила?!

Мать Сириуса не ответила ничего. Но портьеры задернулись. Лисса расплылась в улыбке. Ей стало несравненно легче. Сзади послышались хлопки. Девушка обернулась и увидела Сириуса. За ним толпилась половина обитателей дома номер 12. Они смотрели на нее широко распахнутыми глазами.

— Что? Она меня достала.

— Знаешь, Сириус, — обратился к другу Люпин, — она начинает меня пугать.

— Вот это наша школа! — Разом воскликнули Фрэд и Джордж.

— Что здесь за столпотворение? Вы что, уже нарядили елку? Что случилось? — миссис Уизли протолкнулась сквозь толпу.

— Все в порядке, Молли. Мы уже идем наряжать.

Все расходились по «постам», а Сириус остался стоять пропуская всех вперед.

— Знаешь, ведь раньше её только отец мог успокоить. Наверное единственное что меня в нем привлекало. А теперь… Думаю она долго не решиться открыть рот.

— Это почему?

— Ты просто не видела себя со стороны. Такая грозная. Куда там дементорам!

Лисса рассмеялась и толкнула его локтем. В гостиной Гермиона с Люпином что-то горячо обсуждали, напрочь забыв о ёлке и украшениях. Из приемника Фрэнк Синатра пел Let it snow и Лисса вспомнила их Рождество, когда еще был жив Алекс. Но девушка отогнала грустные мысли пообещав себе не отягощать ими сестру и не портить атмосферу Рождества в доме, который наконец стал похож на жилище, а не на унылое заброшенное здание. В углу комнаты стояла огромная пушистая ёлка и источала приятный запах хвои.

— Не хочу прерывать вашу дискуссию, — вмешался Сириус в разговор Люпина и Гермионы, —, но Молли убьет нас, если не нарядим дерево. А где, Рон?

— Не знаю. Наверное вместе с Гарри пошел к Клювокрылу.

— Ладно. Не будем ждать их. Вон в том ящике старые игрушки и все остальное. — он указал на огромный ящик, который оказался полным невероятно красивых ёлочных украшений.

Под пение магловских исполнителей работа шла быстро и весело. Со стороны и не скажешь, что в этой компании оборотень, вечно терзаемый укорами совести, бывший узник, осужденный ни за что и девушка, которая не может простить себя. Они напоминали дружную семью. Настоящую семью. Заиграла новая песня. Лисса её отлично знала. Глаза сами нашли сестру и засверкали заговорщическим блеском.

— Нет, Лисса! Даже не думай! — воскликнула Гермиона, поняв что у сестры на уме.

В ответ девушка только рассмеялась и, под удивленные взгляды Сириуса и Люпина, подбежала к сестре и повела в танец. Сопротивление Гермионы было недолгим и безрезультатным и вскоре девушки кружились по комнате, громко подпевая и смеясь. Когда песня наконец закончилась, они остановились переводя дух.

— Ты не пела с тех пор, как… — сказала наконец Гермиона.

— Знаю. Прости меня, Гермиона. Я была ужасной сестрой. Думала о том, как мне тяжело, совсем забыв о тебе. Сегодня, я хочу чтобы все было как прежде. Чтобы ты была счастлива. Я люблю тебя, сестренка.

— Я счастлива уже оттого что мы вместе. Я тоже люблю тебя.

Девушки крепко обнялись и так и стояли.

— Осталось самое главное. — прервал их Люпин.

— Звезда. — Сириус достал из отдельной коробки сияющую, золотую звезду.

— Давай, Гермиона. Повесь её.

— Нет. Ты всегда это делала.

— Но…

— Нет. Помнишь? Алекс всегда садил тебя на плече и ты вешала звезду. — она подмигнула, и не успела Лисса понять что происходит, она уже сидела на плече у Сириуса. Гермиона снизу широко улыбалась.

— Держи. — Люпин протянул ей звезду.

Она взяла её и надела на верхушку. Тут же сильные руки опустили её на землю.

— Нет, ну её правда не кормят. — сказал Сириус.

Все рассмеялись, а Гермиона вновь обняла сестру. Только теперь она утащила с собой и, стоящего рядом, Люпина. Сириус подвергся тому-же действию. В этот момент открылись двери и вошли Рон и Гарри. Увидев обнявшихся они поспешили присоединиться (попутно едва не переломав всем ребра). За ними вбежали близнецы Уизли и Джинни.

— Рождественские объятия!!!

Но теперь это уже напоминало неясное чудовище издающие звуки, средние между смехом и стонами. Когда монстр вновь стал девятью смеющимися людьми они обнаружили что за ними наблюдают еще двое. Пока они занимались украшением дома, мистера Уизли привезли из больницы.

— Отец!!! — тут же кинулись к нему Фред, Джордж, Рон и Джинни.

— Тише, тише! — успокоила их мать. — Вашему отцу нужен покой. Поэтому, все быстро вниз на ужин!