— Не плачь, Елена, пожалуйста.

— Не могу. Я не смогу отпустить тебя. Ты часть меня.

Я обняла Томаса, прижавшись лицом к его груди. Так холодно. Вечно, вечно, вечно холодно. В нем ни капли тепла, ни капли жизни.

Мы принадлежим разным мирам. И он в мой мир никогда не вернётся. Но…

Он словно прочел мои мысли. Отстранился, глядя со страхом в мое лицо.

Его холодные руки водили по щекам, скулам, зарывались в волосы. Он целовал меня, с каждым разом все горячее.

И позже, лежа в его объятиях, я готова была разрыдаться, потому что не могла выдержать холод, окутывающий мое обнаженное тело.

А Томас лежал напротив, не выпуская мое лицо из своих рук. Смотрел прямо в глаза. Грустно улыбался.

— В мое время все было бы совсем по-другому.

— Знаю, ты бы сначала повел меня в церковь, да?

— Конечно. Но еще раньше просил бы разрешения у твоих родителей. Мы бы объявили о помолвке и стали планировать прием, рассылать приглашения. Ты бы все время ходила на примерки, выбирала цветы и делала еще сотню мелких вещей.

— Звучит довольно скучно.

— Как не стараюсь, не могу этого представить.

— Ну куда уж вам, господин судостроитель.

Он рассмеялся, укутывая меня в одеяло.

— Я бы хотела этого.

— Знаю. Я тоже.

На глаза снова навернулись слезы. Внутри все рвалось на части и обливалось кровью. Я снова и снова начинала слышать тот ужасный звук умирающего корабля. Впору с ума сойти.

Мы пролежали вместе еще долго. Перед самым рассветом, я поняла, что Эндрюс вроде как… спит. А может просто делает вид, позволяя мне незаметно выскользнуть из каюты.

Я шла вдоль стройных рядов шлюпок, проводя руками по гладкому дереву. Я тихо про себя молилась чтобы они никогда не понадобились. Каждый раз смотрела на часы на которых неумолимо высвечивалась дата. 14 апреля.

14 апреля.

Тихо выругалась.

— Мне кажется, это не самое цензурное слово, да?

Я вздрогнула, резко обернувшись, и едва не выругалась еще крепче.

— Прошу прощения, не хотела вас беспокоить.

Он конечно же почувствовал сарказм.

Я собиралась уходить, ведь беседовать с Лео о его треклятой экологии мне сейчас хотелось меньше всего. Но когда я уже развернулась услышала слова, в которых, он сам, кажется, не был до конца уверен.

— Кейт считает, мне стоит перед вами извиниться.

— Извинения приняты. — все на что меня хватило.

Я хотела уйти, но Лео продолжил.

— Я не знаю, что на меня нашло. Просто этот корабль…

— Судно.

— Да, судно… Знаете, каково это, сыграть столько ролей, и все равно остаться для большинства тем парнем из Титаника?

Я не сдержала ироничной ухмылки. Интересно, стоит ли спрашивать, знает ли он, каково это, перекроить свою жизнь чтобы угодить родным и все равно остаться младшей дочерью на фоне дофига успешного брата?

— Определенно не представляю.

— Джеймс уговорил нас поехать. Ну… Уговорил Кейт.

— И вы решили ее поддержать?

— Да.

— Это похвально.

Я старалась отвечать крайне вежливо и сдержанно. Только бы он получил желаемое и оставил меня наедине с моими мыслями.

— И все же вы обижены на меня.

Опешив, я не нашлась, что ответить.

— Мне очень нравится судно. Правда.

Я как-то слабо улыбнулась, ощутив что-то неясное. Ведь в этом простом, натянутом, почти что комплименте было все же больше искренности чем в предыдущих извинениях.

— Спасибо.

На этом можно было и закончить.

— Не прогуляетесь со мной?

Я не знала что ответить. Я не хотела идти потому что все еще была зла на то, что он сказал о моем судне.

Но это ведь Лео. Я только сейчас поняла наконец кто в действительности стоит передо мной.

— Хорошо.

Он довольно, хоть и натянуто улыбнулся.

Мы уже вышли на западный курс и прямо за кормой начинал разгораться рассвет.

Лео молчал и я понятия не имела о чем могу спросить или с чего начать разговор.

— Вам не холодно?

Мужчина кивнул в сторону моих обнаженных рук. Для начала апреля среди атлантики, футболка действительно была далеко не лучшим выбором. Но я настолько привыкла к холоду Эндрюса, что даже не замечала. Мне даже нравилось.

— Нет, нормально.

— Знаете, быть здесь, чувствовать этот холод, это довольно страшно.

— Да, я знаю.

Еще как знаю.

— Нам ведь не было по-настоящему холодно в студии. Да и… Все это так дико… Как вы согласились?

Он смотрел прямо мне в глаза, действительно пытаясь понять, и что-то противно рвануло в груди. Я вдруг напрочь забыла про то, как обижалась на его слова.

Потому что он понял.

— Для моего… друга это было очень важно.

— Правда?

— Да. Для него это очень личное.

— Тогда вы очень хороший друг.

— Ужасный, на самом деле.

Мужчина рассмеялся и стало чуть легче.

— Знаете, я ведь обиделась на вас только потому, что сама знаю то, что вы сказали тогда.

— Мне правда не следовало.

Не знаю почему, но мне захотелось сказать ему все, что копилось внутри столько времени. Это ведь как со случайным попутчиком. Ему рассказываешь все, ведь дорога закончится и вы больше никогда не увидитесь.

— Я никогда не хотела строить корабли. Слишком много ответственности. Но отец настоял. Он хотел чтоб его дети имели имя во флоте. Брату удалось, он капитан. А я никогда не хотела этого. Я плохо училась. Очень плохо. Я работала, не ходила на лекции, платила взятки чтоб получить оценки. Только диплом делала сама, потому что стало жалко платить полторы тысячи долларов. — Слова лились друг за другом и становилось легче. — Когда Харланд предложил строить Титаник… Господи, я едва сдержалась чтоб не послать его прямо перед преподавателем. Но потом…

— Ваш друг?

— Да. Томас. Он просил меня сделать это. Исправить все ошибки. Сделать судно лучше. Надежнее. Безопаснее. Он не мог сделать это сам, потому что… — я вдруг запнулась. — Не мог. И впутал меня в это. Поэтому вы были совершенно правы в каждом своем слове.

— То, что ты говоришь, заставляет меня действительно жалеть о сказанном.

— Почему? — Я удивленно вскинула брови, искренне не понимая.

— Ты делаешь все это не для себя.

— Это не так. Я очень люблю своего друга. Но если бы вопрос был бы только в этом, я не думаю, что согласилась бы. Мой отец, деньги… Я делаю это ради себя гораздо больше чем ради него.

Лео сдвинул плечами. Может не хотел меня переубеждать, может снова понял и согласился. Принял.

— Твой друг здесь?

Да, в моей каюте, прямо сейчас.

— Он… — я ведь никому раньше не говорила. Совсем никому, кроме нашего мозгоправа. Да и при ней я никогда не говорила слов которые собираюсь сказать. — Он умер.

— Мне очень жаль.

Я скорее догадалась о том, что он сказал, потому что сами слова разобрала плохо.

Он умер.

Я сказала это и стало больнее чем раньше.

Он умер.

Наверное я молчала довольно долго, сжимая леера до боли в ладонях.

А потому почувствовала, как на мою ладонь легла другая. Теплая.

Он провел большим пальцем по моим костяшкам, помогая расслабить хватку. А затем просто сжал мою руку, ничего не говоря.

— Спасибо. — сказала я. Так тихо, что он, наверное, едва расслышал. Но кивнул и тепло улыбнулся в ответ.

Солнце почти поднялось над горизонтом, где-то за спиной слышались голоса людей. Может пассажиров, может экипажа.

Я продолжала стоять и смотреть на океан, пока Лео так же молча держал мою руку.

Было почти страшно осознавать, насколько я отвыкла от тепла другого человека. Я любила холод Эндрюса, он был мне родным… Но чужим.

— Мисс Васильева!

Я вздрогнула, обернувшись к источнику голоса.

Капитан, уже в форме, но с заметными тенями под глазами, выдающими бессонную ночь, стоял напротив улыбаясь ненастоящей улыбкой.

— Доброе утро, капитан.

— Мои люди сказали я смогу найти вас здесь.

— Что же, они не ошиблись.

Зачем он меня искал? Сердце будто оборвалось, пропуская пару ударов.