— А вы, многоуважаемый бывший профессор Снейп, даже здесь остались злобным саркастичным ублюдком, самоутверждающимся за счёт других. Эта маска, за которой вы прятались при жизни, я думал она здесь спала, но нет, вы продолжаете ее носить, унижая других. Ваш партнёр, которого вы так ждёте, готов ли он к этому? Думаю что нет, и вы ведь боитесь этого, не так ли? Что он уйдёт, оставит вас одного? — Гарри в ответ бил словами, понимая что его несёт не туда, но не в силах остановиться. Он встал с кресла и кричал, глядя в напрягшуюся спину мужчины.
Тот обернулся, и молодой человек понял что слова попали в цели: страдание, отразившееся в глазах Снейпа, было необъятным.
— А вы выросли, Поттер, и научились причинять настоящую боль, не то, что раньше.
Гарри, не понимая что делает, вышел из дома: на улице стало совсем темно, а непогода разгулялась ещё больше; и спотыкаясь, побрел в неизвестную сторону.
Ему было стыдно. Он, опытный Аврор, отец семейства, напарник и друг, здесь становился пятнадцатилетним мальчишкой и говорил и поступал соответственно, словно это место снимало всю мишуру, обнажало душу и вытягивало наружу эмоции. Зачем он сказал это все? Глупо и необдуманно, он ранил Снейпа так, как никогда не хотел, а главное, он не думал то, о чем говорил, просто не смог сдержаться, когда услышал обвинения в свой адрес.
Гарри дошёл до невидимой стены и понял, что ничего не изменилось, его по-прежнему отсюда не выпустят.
Вспомнив сферу и то, что он все-таки маг, молодой человек, осушив одежду и наложив на себя Импервиус, уселся прямо на землю, не зная что делать дальше. Вспомнив как знакомые ему магглорожденные волшебники рассказывали об успокаивающем действии курения, Гарри наколдовал себе длинную толстенькую сигару, поджег ее и закурил. Он тут же закашлялся, почувствовав дым в легких.
— Кубинская сигара, мистер Поттер? Не могли придумать для первого раза ничего попроще? А вообще дрянная привычка, не приучайтесь, — над ним стоял Снейп, на этот раз в его глазах отражалось спокойствие и лёгкая издевка, но не более. — Кроме того, вы простудитесь.
— Ничего, я привык часами сидеть в засадах при любой погоде.
— Пойдёмте в дом, если не хотите просидеть здесь несколько дней, предчувствую что на этот раз вы здесь надолго.
Холодный нос Артура ткнулся Гарри в ладонь, словно подтверждая слова мужчины, и тот автоматически погладил пса.
Как и в странной магической сфере, Поттер улыбнулся Снейпу, и чуть заметно приподнятые уголки губ стали ему ответом.
Комментарий к Жизнь номер шесть. Часть первая.
Эта неделя была настолько тяжелой, что это отразилось на настроении главы)
========== Жизнь номер шесть. Часть вторая. ==========
Огромная шахматная доска, заключённая в прозрачный магический купол, раскинулась где-то в межвременном пространстве космоса — вокруг царил полный мрак и тишина, и только звёзды вспыхивали яркими светлячками. В отличие от этого великолепия в самом куполе на доске творилось форменное безобразие: фигурки слонов, подняв хоботы, издавали трубные звуки, нервно перебирая ногами; пешки-рыцари, уже выбывшие из битвы, за ее пределами устроили настоящую вакханалию — сражение на мечах, нападая на соперников с криками: «За Короля! За Королеву! За их Величества!». Те же из них, кто ещё остался на поле, обнажили оружие и глядели на противников лютым взглядом, говорившим о том, как им не терпится их растерзать; ретивые кони били копытами и издавали ржание, словно готовясь вот-вот куда-то скакать; и только ладьи-оруженосцы стояли абсолютно спокойно, преисполненные чувства собственного достоинства.
Гарри стоял на одной из белых клеток и задумчиво хмурился, беззвучно шепча что-то себе под нос и прикусывая нижнюю губу.
— Поттер, мне, конечно, уже ничего не страшно, я могу простоять здесь хоть до скончания веков, — профессор Снейп, запахнув чёрное пальто и скрестив руки в перчатках на груди, наконец подал голос после пятнадцати минут молчания, — но вот на вашем месте я бы поторопился, не ровен час вы очнётесь и мы так и не закончим партию. Кроме того, вы сами знаете, что выхода у вас нет, вашему королю мат и выбраться из него невозможно, — мужчина небрежно махнул рукой в сторону настоящей трагедии местного масштаба: король белых был загнан в угол чёрными рыцарями-пешками и чёрной же королевой, надменно задравшей голову и презрительно смотревшей на несчастного так, словно тот был пылью под ее ногами.
— Сдавайтесь, сир, — хрипло проговорил один из рыцарей, угрожающе направляя что-то, похоже на пику, на короля.
Тот, держащий в руках меч, поднял его, показывая, что не намерен сдаваться без боя, но бросив взгляд на Гарри, получил от него обречённый вздох и кивок головой.
Понурив голову, король добровольно покинул поле под конвоем чёрных рыцарей и гордой королевы.
— Два: один в мою пользу, мистер Поттер, и не знаю как вы, а я замёрз и продрог, и предлагаю закончить на этом нашу партию.
— Я согласен, — прошептал Гарри синими губами, пытаясь пошевелить закоченевшими пальцами.
В один миг исчезли и космос, и шахматная доска, и фигуры: они очутились в доме, где Гарри проживал уже четыре дня, по крайней мере, по меркам местного времени, сколько же времени прошло в реальном мире, молодой человек не знал.
Это было чудные и удивительные дни: время текло словно бы в замедленной съемке, тягуче и неторопливо, но при этом само понятие скука было здесь незнакомо.
Бывший профессор выделил ему для проживания так полюбившуюся Гарри комнату с зелёным ковриком и разговорчивым зеркалом, хриплым голосом отвешивающим юноше каждое утро комплименты. А дальше все происходило как в снах Гарри: завтраки в беседке, где они пили кофе, в основном молча, так как оказалось, что мистер Снейп не особый любитель поболтать с утра; после кофе мужчина исчезал со скоростью света, наотрез отказываясь сообщать куда уходит, лишь ворча напоследок что в своё время Гарри сам все узнаёт.
Юноша во время его отсутствия гулял по саду, читал, или же обследовал территорию, поражаясь странности и загадочности этого мира и находя все больше и больше диковинок: например, музыкальную шкатулку с балериной, все пытавшейся сбежать к возлюбленному (об этом была песня), раковины с матовыми жемчужинами, пытающиеся откусить пальцы, как только кто-то дотрагивался до жемчуга. Но больше всего ему нравился магический шарик с Хогвартсом, тот самый, где он наблюдал за другими Гарри и Снейпом. Сфера, словно насмехаясь, то оставалась чёрной, то показывала только окрестности замка, где наступила зима и укутала все вокруг белым снегом, без единого человека или твари в округе. Гарри вглядывался в неё, надеясь увидеть хоть кого-нибудь, и однажды ему повезло: мини-Гарри и мини-Снейп обучались сражаться в Запретном лесу в сгустившихся сумерках. Профессор в неизменной черной мантии учил Гарри заклинаниям, среди которых можно было узнать Сектусемпру, проклятие Горгоны, превращающее волшебника в камень, и проклятие Барбадосы. Сильно удивившись тому, что Снейп обучает нелюбимого ученика темномагическим заклятьям, Гарри ещё больше поразился реакции юноши, когда профессор прикоснулся к его руке, показывая как правильно держать палочку — мини-Гарри залился густым румянцем, видным даже в темноте.
В следующий раз Гарри увидел свою маленькую копию, ночью нервно вышагивающую на границе аппарационной границы Хогвартса, и периодически колдующую Темпус. Примерно минут через двадцать ожидания на землю свалился бледный и окровавленный Снейп, которого юноша подхватил и потащил буквально на себе в замок. После того, как они благополучно скрылись в Хогвартсе, сфера погасла, словно решив, что достаточно уже показала.
… Впрочем размышлять Гарри было особого некогда, его запрягли в первый же день: мистер Снейп заявил, что нечего просто так прохлаждаться и радостно проводил юношу в Лабораторию. Колбы, котлы, фиалы, банки с ингредиенты целыми рядами стояли в светлом просторном помещении, совсем не похожем на комнатушку в Хогвартсе.
