Юноша наморщил лоб. Уничтожать такую красоту он не хотел. И все же занес кулак для удара. Он рванул руку вперед и почувствовал боль. Этель железной хваткой держал запястье юноши.

– Но почему?– Берси с трудом уберег пах от расплескавшегося во все стороны кипятка.

– Варвары,– чужестранец ослабил хватку. Он сокрушенно качал головой из стороны в сторону,– сначала бьют, а лишь потом задают вопросы.

– Ну не мог же я позволить Скууме покусать тебя,– он примирительно улыбнулся и опустил руку. Паук ловко забрался вверх и уютно устроился на плече легионера,– конечно, от дикой твари в ней осталось совсем немного, совсем как в тебе. И все же она опасна.

– И, будь добр, не пялься ты так на нее,– привычным движением Этель опустошил кружку до дна и начал засыпать кострище.

***

Заря буйствовала среди перистых облачков, запятнав горизонт сочными мазками цвета. Утренний воздух пах свежестью и умиротворением. И лишь цокот лап по мостовой нарушал идеалистическую тишину. Могло показаться что город истреблен. Однако то был лишь сон.

Дункан мрачной тенью маялся перед окном. Его терзали мыслями о грядущей инициации, напрочь отбив желание спать. Мужчина монотонно начищал свой доспех. Умелые руки выявляли все новые грани металлического блеска.

– Сын,– он с удовольствием посмаковал некогда новое слово на языке.

Сейчас Дункан не думал о нем иначе. Триста пятьдесят семь дней назад они нашли ребенка на опушке. В тот день Айли настояла, и он уступил. Беспомощный, словно щенок. Понятно, что покорило женщину. Ребенок лежал там без сознания, обессиленный и истощенный. Если бы не бесплодие, поразившее их пару. Мальчишке повезло, что он не достался лесу.

К счастью, парень лишился всех воспоминаний о прошлом. Так он размышлял тогда. Ребенок даже имени не смог вспомнить. Обряд имяположения прошел гладко, будто с новорожденным.

Парень оказался крепче, чем можно было ожидать. Совет Старейшин не слишком то его жаловал. Уже спустя два месяца его изгнали за пределы Цитадели. Ну конечно, ведь в ее пределах жили лишь члены семей Основателей. К счастью, удалось настоять. Ему дали хижину. Четыре стены и дырявая крыша лучше, чем ничего.

И кто бы мог подумать. Вместе с сумасбродным юнцом из Гильдии кузнецов сын превратил здание в прекрасный образчик архитектурного искусства. Крепкие двери, бойницы вместо окон и стены, лишенные декоративных излишеств.

Странная дружба. Кузнец, несомненно, безумен и совершенно непригоден к службе в ополчении. Сын единственный, кто живо интересуется изобретениями чудака. Должно быть это и стало залогом успеха.

Воспоминания о первом посещении кузницы проявлялись в голове нехотя. Тогда он шел проверить готовность партии стрел, а вместо этого увидел таран. Стенобитное орудие неслось прямиком в грудь юного Берси. Слишком быстро и далеко для прямого удара. Дункан метнул свой меч.

Время застыло. Мужчина закрыл глаза и принял решение. За его спиной раздался звонкий лязг металла. Глухой звук удара заставил кровь вскипеть. Дункан поднял безумно хохочущего кузнеца над землей. Тогда он отбросил первую мысль о том, чтобы просто свернуть шею дурака. Убийца сына заслуживает медленной смерти.

– Отец, что ты делаешь?– знакомый голос из-за спины был искажен хрипотцой.

– Не может быть,– Дункан ослабил хватку и обернулся.

– Это заслуга Пересвета,– Берси постучал по металлическому нагруднику и с гордостью указал в сторону закашлявшегося кузнеца.

– Я вызвался испытать броню и теперь нагрудник мой,– вкрадчиво добавил он и неуверенно улыбнулся.

– Невероятно,– Дункан с недоверием рассматривая нагрудник, уцелевший после удара тарана.

Солнечный луч отразился от начищенных лат и ударил в глаза. Воспоминание растаяло дымкой утреннего тумана. Взгляд мужчины вновь упал на улицу за окном. Крыши башен и навесы над стенами поблескивали. Они напоминали Дункану отполированный по уставу доспех. Цитадель была непреступна. В этом факте заключалась существенная часть ее красоты.

– Айли,– мужчина взглянул на отражение своего лица. Он с неудовольствием провел ладонью по выступающей щетине.

Полноватая женщина с меланхоличным взглядом возникла из-за угла. Могло показаться, что она таилась там в ожидании оклика. Она безмолвно помогла мужу снарядить броню. Поколебавшись, она позволила себе поцеловала его щеку. Женские глаза опухли и покраснели. Дункан отвел взгляд. Он старался смотреть на нее даже меньше обычного.

Мужчина проверил надежность крепления доспехов, одобрительно кивнул и направился прочь. Ноги отбивали мостовую по привычному маршруту. Одно за другим промелькнули двенадцать каменных поместий. Сентиментальное настроение навевало воспоминания о детстве. Прежде здесь кипела жизнь и веселье, сейчас же было тихо. Дункан поймал себя на этой мысли. Быть может его воспоминание – лишь игра детского воображения, или же сон.

По правой стороне тянулся храм. Величественное здание осталось за спиной. Дункан тенью скользнул под акведук. Мужчина прошел еще с полсотни шагов и лишь тогда приблизился к малым воротам. Двое гвардейцев нежно обняли свои алебарды. С первого взгляда было понятно, что они спали на посту. Дункан цокнул каблуками тяжелых сапог. Солдаты неожиданно быстро встрепенулись и заняли надлежащую позу.

– После караула будете тренироваться, пока не упадете. Приказываю явиться на ристалище, в распоряжение Орма,– командир придирчиво осмотрел внешний вид солдат. Он демонстративно покачал головой и направился к основанию горы.

Возле алтаря Дункан остановился. Привычным жестом он окунул иглу во фляжку со спиртом. Мужчина уколол палец, пролил каплю крови и лишь тогда смог пройти сквозь невидимый глазу барьер. Он опрокинул фляжку, прижатую к пальцу. В завершении ежедневного ритуала Дункан закрепил иглу и продолжил свой путь.

– Мы приветствуем тебя, Дункан,– лицо худощавого человека не выражало эмоций. Дункан всегда думал, что Голос старейшин не обладает своей волей. Это лишь кукла в руках правителей. И все же мужчина вытянулся в струнку. Он со всей доступной силой ударил кулаком в нагрудник.

– Три юноши. Три меча,– Голос указал на серебряное оружие у подножия лестницы.

В воздухе повисла тишина. Томительное ожидание сгущалось в воздухе. Прогремел колокол. Сквозь врата прошли трое юнцов в сопровождении гвардейцев. Мальчишки выглядели спокойными и собранными. Казалось, что от утренней прохлады страдал один только Дункан. Юнцы остановились у подножия. Все согласно ритуалу.

– В вашей жизни настал переломный момент,– Голос звучал торжественно. Дункана всегда беспокоило именно это. Пропасть, лежащая между интонацией и мимикой лица. Однажды он попробовал подарить Голосу маску. Но к его голосу так и не прислушались.

– Немного крови на алтарь,– Дункан поочередно вручил инициируемым именные серебряный меч.

– Путь ваш будет непрост. До заката седьмого дня вы должны найти храм, известный вам по приданиям. Боги благоволят вам. Помните, вы не одиноки,– Голос отринул эмоции. Он звучал столь же безжизненно, как и выглядел. В небе вспыхнуло пламя. Оно переливалось всеми цветами радуги

– Бегите,– приказ Голоса хотелось исполнять. Он вновь ударил в огромный колокол. Мальчишки сорвались с места. Звук бегущих ног, а следом утренняя тишина.

– На нас готовиться набег. Проверь укрепления города и вооружение ополчения,– этот приказ звучал как шепот. Голос замолчал, закрыл глаза и направил лицо к солнцу.

***

Металл глухим эхом бился о металл. Круглые щиты сталкивались и вновь разлетались. Дункан усиливал нажим, вкладывая в очередной толчок весь свой вес. Молодой гвардеец пошатнулся и опрокинулся на песок. Инерция потащила Дункана вперед. Уже немолодой командир коснулся песка пальцами и перемахнул через поверженного.

– Треклятые годы,– Дункан напряг и тут же расслабил дубеющие ноги.

– Орм, доставай учебные щиты. Сопляки даже со стариком справиться не могут,– он говорил громко. Так, чтобы его слова отчетливо слышали все,– увеличь время тренировок вдвое. Пусть снова привыкают к тяжести.