ʺМы никогда не остаёмся одиноки, они всегда рядом с нами. Тянутся за спиной, произрастают от окружающих предметов и людей. Исчезают лишь в ярком свете или растворяются в кромешной темноте. От их навязчивости не по себе, ни скрыться, ни убежать. Некоторые гораздо темнее и сложнее остальных, спрятаны за бесчисленными поворотами, оставлены на перекрёстках дорог. Порой мне действительно кажется, что они… смотрят, но куда сильнее меня донимает чувство, что они…

… следят.ʺ

Первая статья из газеты "Новости городов", обзор событий, включая декларацию по насущным проблемам.

"Тревожные вести приходят в редакцию, на полученных письмах слова: война… оружие… насилие… смерть… Мы в свою очередь можем сообщить, что акции протестов поглотили города, в дыму пожаров исчезли крыши многоэтажных зданий, в пламени растворились контуры гигантов-небоскрёбов. Теперь всё то, что возделывали предки десятки лет, рухнет под рукой экстремистских организаций. То собрание, изначально лишённое гуманности, – исток погромов и кровавой бойни. Слышатся звуки выстрелов, гремит канонада взрывов. Отовсюду приходят сообщения о большом количестве пострадавших, а также погибших. Раненые ждут смерти в ногах толпы, неубранные тела мёртвых находят покой в грязи канализаций.

Требования участников забастовок неясны. Президиум правительства пообещал в кратчайшие сроки пресечь деятельность радикалов и восстановить порядок. К другим новостям…"

(Между строчек маленьким шрифтом полупрозрачными чернилами послание, рассчитанное на тех, кто будет читать через лупу или в очках: "Они все врут". Рядом с последней буквой символ, похожий на два расправленных крыла птицы)

Одна из последних статей газеты "Новости городов", расположившаяся между информацией о старте продаж ювелирных изделий и рекламой новых духов.

Пропал ребёнок.

"Родители с социальным свидетельством типа «A-3» сообщают о пропаже ребёнка, девочки семи лет того же статуса. Со слов законных представителей несовершеннолетней, их дочь, как обычно, пошла поиграть во дворе. В этот пусть и пасмурный полный грозовых туч день ничто не выдавало опасности, не вызывало тревог. Огромный железный замок свисал с ворот. Улица была пустынна, ни один гость не спешил с визитом. Поднимался лёгкий ветер, шелестели листья, клонилась сырая трава, вдаль бежали облака. Настал обеденный час, но девочка так и не вернулась. Ни родственники, ни соседи её больше не видели, навсегда запомнили её серую шляпку и чёрные туфельки. Передают своё сообщение вместе со слезами убитые горем родители.

За последние две недели в список пропавших внесён уже восьмой ребенок. Всего же не сосчитать количество детских душ, канувших в неизвестность.

Дети теряются без следа, найти причины их исчезновений ни в одном случае так и не удалось. Отпечатки крошечных ног размываются дождём, уходят по непролазным тропам. Ведущий дела следователь считает, что связей между пропажами нет, иные мнения лишь домыслы необразованной толпы. Потерянные принадлежат разным социальным группам, разных возрастов и даже разных полов. Но, возможно, увидеть истину, крутящуюся под ногами офицеров полиции, мешают их огромные пивные животы.

Немало печали приходит вместе со словами репортёров, в их докладах говорится о безнадёжности. Круг властных устремил свой взор на Города и бесчисленные протесты, затратил на поддержание мира и собственного комфорта все средства полицейских структур. Нет у обожествлённой элиты никакого интереса до поисков чьих-то детей. Размякшие в уюте и теплоте они и не видят, что в это же время у них за спиной происходят страшные вещи.

Исходя из сложившейся обстановки, просим наших читателей быть бдительными и любые полученные сведения, касающиеся пропавших детей, присылать в редакцию.

Держитесь на связи. Не уходите по одному."

Я не вижу… но я слышу… оно подбирается всё ближе…

Зелёные глаза замерли на сером полотне неба. Пытаясь найти что-то за облаками, они медленно перемещаются из стороны в сторону. В них нет места для страха, тревог, открывается путь лишь безграничному умиротворению и незыблемому покою. И губы с торчащим между зубов зелёным колоском, бледное расслабленное лицо, как и раскинутые около головы руки, – свидетели ухода от насущных проблем.

Безмятежность дня коснулась и эту совсем юную девчонку не более шестнадцати лет от роду. Она лежит в высокой траве сырой от росы, вокруг так много воды, ткань её чудесного белого платья напиталась, а местами вовсе промокла насквозь. Но то нисколько не волнует, девочка смотрит на вершину мира, и, кажется, ничто не может растревожить гладь этого омута спокойствия.

Небо мрачное, безжизненное, переполнено огромными чёрными тучами, что медленно плывут за горизонт, образовывая одну беспросветную тёмную массу. Сегодня всё утро тревожат невзгоды, день получается хмурым и серым, то и дело моросит дождь, набирает силу холодный ветер. Впрочем, сейчас глас бурь немного стих, взял паузу, а свет, рассеиваясь под облаками, приносит окружающему миру белые тона.

Где-то в стороне зазвучали женские голоса, их появление неожиданно, внезапно, но не заставит вздрогнуть нежный дамский глас. Слишком гармонично тихая речь вливается в звуки окружающей природы. Сами нарушительницы спокойствия, должно быть, идут по тропинке неподалёку, единственной узкой полосе, свободной от густо сросшейся травы, перемещение выдаёт шелест листьев под ногами, шорох длинных платьев.

Незнакомок не видно, но и тогда с уверенностью можно сказать, их головы опущены на грудь, руки свисают ниже пояса, всему вина – усталость после изматывающего труда. И лишь их голоса неподвластны обременяющей ноше забот, всё сильнее набирают в себя мелодичность, перетекают в один монотонный поток. Не как приближающиеся женщины принялись запевать? Первые слова и первые строки до боли знакомы. Слышали уши десятки раз невероятно старую песню на местный лад. Она – одна из немногих сохранившихся чуть ли не с изначала времён, в ту пору ещё дымились трубы деревянных изб, по глубоководным рекам ходили парусники.

Должно быть, это женщины – работницы возвращаются с поля после трудового дня. Девочка как раз дожидается их, чтобы вместе с попутчицами, как и всегда, отправиться домой. Но сейчас вставать и уходить совсем не хочется, к кругу повседневных причин остаться в траве добавилась ещё одна. Руки в этот день, так сказать, не очень чисты, украденное платье изящно облегает тело. Тётка-опекунша не досчитается одного. И да, были причины. Сейчас же сложно представить, какой кошмар ждёт дома. Особенно если учесть эти три чёрных пятна грязи, что бесповоротно испортили идеально белую кружевную ткань забранного без разрешения наряда.

И, с целью узнать сколько времени у неё осталось, девочка лишь приподняла голову, но "благодаря" высокой траве увидела лишь высокую траву и ничего больше.

Сегодня её не покидают скверные чувства, предчувствие опасности, кажется, что вот-вот произойдет нечто плохое, непоправимое. За украденное платье, конечно, крепко достанется, но это будет не в первый раз. Скрывается нечто другое куда более опасное, чем пара синяков и ссадин. Текущая кровь страшна лишь в больших количествах. Но она не понимает, откуда берутся подобные мысли, её малая родина всегда была оплотом безопасности для хрупкой девчонки. Что же здесь будет угрожать? И сейчас голос ниоткуда шепчет, просит оставаться в этом укромном уголке среди высокой травы, где никто не сможет отыскать, никто не сможет найти. Но есть ли вообще в этой долине тот, кого стоит бояться? Есть ли тот, кто ждёт её, поджидает? Потеряв из виду, теперь старательно выискивает.