- Что такое порох? - переспросил кто-то, и другие зашикали на него.
- Это был феникс, да? - дрожа от волнения и собственной храбрости, восторженно выкрикнула из-за спин старших приятелей малышка с золотистыми косичками.
- Порох - это вещество, которое когда-то использовали, чтобы оружие стреляло, - ничуть не сердясь на перебивающих её детей, спокойно пояснила флейтистка. - И да, это был феникс. Первый из хранителей мира, которого пробудила музыка Поющей и её счастье. В умолкшем, не знающем радости мире даже одна-единственная песня звучала, как победный клич... И духи магии, которых некогда почти убило человеческое неверие и слепота, услышали мечту Поющей о свободе. А услышав, не могли не откликнуться.
- А Поющая? - тихо всхлипнул кто-то. - Она умерла?
Воспитатели удручённо переглянулись. И как теперь укладывать расстроенных детей...
- Нет, конечно, нет! - поспешно возразила рассказчица, поймав укоризненный взгляд пожилого Нариля. - Я ведь сказал - её музыка пробудила детей магии. Миэ... Да-да, я помню, не Миэри, а Тиэли - так вот, Тиэли падала вниз, и ей почему-то совсем не было страшно. Она чувствовала себя очень счастливой, несмотря на боль в груди, и ей казалось, что она слышит чудесную музыку, раздающуюся со всех сторон. "Почему ты замолчала?" - спросил её звучавший словно из неоткуда голос. - "Пожалуйста, пой ещё, твоя музыка прекрасна!" Тиэли уже не могла говорить, но даже сейчас, теряя сознание, она удивилась. "Я не могу петь, - подумала она, - я умираю". И тут же услышала, как волшебная музыка взорвалась тревожными аккордами, а потом её охватили огромные, сияющие всеми красками огня, но совсем не обжигающие крылья. "Но это не правильно!" - услышала она, как наполняется тревогой волшебный голос. - "Разве музыка может умереть?" И в тот же миг она почувствовала, как исчезает боль в груди, как легко становится дышать, а падение замедляется, словно что-то невесомое, похожее на закатное облако, подхватывает её. "Пой ещё", - вновь попросил её тот, кто говорил с ней.
- И она запела... - зачарованно прошептал худенький паренёк в очках в первом ряду.
- Нет, - лукаво усмехнулась рассказчица. - Она была так удивлена, что больше не чувствует боли, что под ней проплывает земля, а она лежит на живом лепестке пламени, и не чувствует жара... Так удивлена, что вместо ответа сказала глупость: "Я потеряла свою флейту..." И тогда феникс - это был феникс, да - протянул её своё перо, и в руках удивлённой девушки оно превратилось в лёгкую, переливающуюся всеми оттенками огня флейту. "Пой", - вновь умоляюще попросило её волшебное существо. И тогда Поющая, наконец, рассмеялась, осознав, что попала в сказку, а в сказке возможно всё, что угодно. И, подняв к губам чудесную флейту, стала играть. Свою самую любимую мелодию...
- И от этой музыки просыпались всё новые дети магии... - завороженно, нараспев закончил за неё мальчик в очках. Видимо, он знал эту сказку почти наизусть.
- Да, всё так и было, - тихо улыбнулась рассказчица.
И, подняв к губам собственную флейту, проиграла несколько нежных, трепещущих звуков, от которых у слушателей сладко защемило в сердце.
Мальчик, спорящий об имени Поющей, недовольно хмурился, глядя себе под ноги.
- Всё равно это не правда, - мрачно буркнул он. - Мне папа показывал место, где упала на землю Поющая. Там сейчас источник бьёт, и возле него памятник из белого мрамора. Так и называется - Родник Пробуждения. Потому что именно там пробудился ото сна первый феникс...
Флейтистка тихо засмеялась.
- Пусть будет так, - неожиданно легко согласилась она. И, одним движением поднявшись с травы, поставила на землю задремавшего на её руках малыша. - Это же сказка. Она будет такой, какой ты сам захочешь...
Дети возбуждённо загалдели, вскакивая на ноги. Сияли глаза, бродили по восхищённым мордашкам счастливые улыбки, кто-то уже пытался подпевать той песне, о которой говорила рассказчица, и которую знал теперь каждый.
Воспитатели переглянулись. На губах обоих играли удовлетворённые улыбки. Страшная сказка о невесёлом прошлом их мира была принята обитателями детского лагеря на удивление безболезненно...
Где-то наверху, заслонив на миг серебристую Тэи, проплыл небесный город-музей. Тот самый, где на самом краю стояла покосившаяся сцена с навсегда погасшими рядами софитов.
Дети наперебой прощались с флейтисткой, расходились по летним домикам, продолжая восторженно галдеть. Самых маленьких, сонно трущих глаза, унесли на руках воспитатели.
На поляне остался, неуверенно топчась в сторонке, лишь тот самый хмурый мальчик.
Флейтистка поощрительно кивнула ему, и тот, решившись, наконец, подошёл.
- А Поющая... - он не смотрел себе под ноги, и сам, казалось, злился на себя за то, что решил заговорить. - Её правда поймал феникс?
По губам флейтистки скользнула задумчивая, немного насмешливая улыбка.
- А ты сам как хочешь? - заговорщицки спросила она.
Мальчик недовольно засопел. Передёрнул плечами, ковыряя мыском лёгких ботинок траву.
Буркнул с вызовом, не поднимая глаз:
- Лучше... лучше пусть поймает.
Улыбка флейтистки стала шире.
- Значит, поймал, - серьёзно согласилась она. И, вдруг засмеявшись, легко щёлкнула мальчишку по носу. - Это же сказка. Волшебная сказка. В ней всё будет так, как ты сам готов поверить...
Мальчишка поднял голову. Насуплено свёл брови, задумался.
А потом вдруг резко тряхнул головой, принимая какое-то решение.
- Тогда хорошо, - твёрдо проговорил он.
И, широко улыбнувшись, развернулся, стремительно уносясь вслед за уже скрывшимися в домике сверстниками.
