Последние ноты затихли, но слушатели ещё долго молчали, очарованные нежной музыкой.
Медленно гас закат, споро бежали по небу две меньшие луны - серебристая Таи и голубая Лэи. Самая большая, Анэй, только-только показывалась из-за горизонта, и её золотой свет бросал длинные тени на притихших детей, на молча улыбающихся воспитателей, на худенькую певицу... Она уже опустила флейту, но всё сидела, прикрыв глаза и молча улыбаясь чему-то своему.
Первой очнулась Илисан, младшая из воспитательниц. Всхлипнув, она вытерла ладонью невольно набежавшие слёзы и, улыбаясь, произнесла дрогнувшим голосом:
- Это было... просто волшебство. Благодарю вас, маэстри.
Длинные ресницы флейтистки дрогнули. По-прежнему улыбаясь, она кивнула и легко поднялась с пёстрого плетёного коврика, на котором сидела.
- Не стоит благодарностей! - звонко рассмеялась она. - Я рада петь здесь. Какие чудесные здесь места... Мне кажется, я слышала, как мне подпевают ночные феи.
- Да, они живут здесь, неподалёку, - степенно откликнулся второй из воспитателей, пожилой, строгий Нариль. - Вы умеете слышать хранителей мира, маэстри?
- Ну, я ведь музыкант, - легко улыбнулась флейтистка.
И воспитатели уважительно притихли. Да, кому, как не музыканту, тому, кто ближе всего к воплощениям магии, быть способным заметить их присутствие...
Кто-то робко дёрнул маэстри за длинный подол.
- Сказку, - требовательно проговорил малыш лет четырёх, с обожанием глядя снизу вниз на флейтистку.
- Сказку, сказку! - тут же загомонили остальные дети, торопливо вскакивая со своих мест. Вокруг тоненькой, невысокой фигурки с облаком светлых волос тут же выросла целая полянка голов пониже: рыжие, чёрные, русые, даже серебристые, как младшая луна... - Сказку, маэстри! Ну, пожалуйста!
Застенчивая Илисан смущённо развела руками.
- Если вам не трудно, маэстри... Дети привыкли. Это традиция летнего лагеря. Прежде чем отправлять спать, им обязательно что-нибудь рассказывают...
Флейтистка тряхнула золотистой чёлкой.
- Мне не трудно, - легко согласилась она.
И, подхватив на руки просиявшего "смельчака", уселась прямо на траву.
- О чём вы хотите сказку?
Целый хор звонких голосов взлетел к темнеющим небесам:
- О драконах!
- О появлении воздушных городов!
- Об исцелении земли!
- О Поющей, - перекрыв возбуждённый гомон, пропищал тоненький голосок.
И дети вдруг резко замолкли.
Два десятка глаз просительно уставились на улыбающуюся флейтистку. Престарелый воспитатель со вздохом покачал головой.
- Простите, маэстри, это моя вина... Я однажды рассказал им, и теперь они почти каждый день требуют сказку о Поющей. Чем их так приманила эта история...
Маэстри задумчиво склонила голову к плечу.
- Быть может, чудом? - предположила она. И решительно кивнула. - Хорошо, значит, расскажу о Поющей... Это случилось в тот век, когда на планете умолкла музыка...
Притихшие дети рассаживались вокруг, сдвигались поближе, боясь упустить хоть слово. Четырёхлетний малыш, первым попросивший сказку, сунул в рот палец, с восторгом и обожанием глядя на флейтистку, у которой на коленях сидел.
- В те времена люди забыли, что они - часть мира, и искали способ его покорить, - негромко, нараспев говорила флейтистка. - Они залили бетоном степи, чтобы построить на их месте огромные заводы. Они вырубили леса, чтобы получить энергию для своих заводов. Они поворачивали реки вспять, чтобы могучие потоки охлаждали разогретые турбины... Мир становился непригодным для жизни, но люди не хотели этого замечать. Они построили огромные города на небе, чтобы не видеть уродства сожжённой ими земли - но даже высоко в облаках отравленный заводами воздух заставлял их кашлять и задыхаться...
- А почему они не позвали хранителей мира? - удивлённо спросил кто-то из мальчиков.
Флейтистка печально улыбнулась.
- Они не знали о них. Люди забыли о чудесах, сказки им заменили истории об обаятельных преступниках и хватких промышленниках, их песни были похожи на набор бессмысленных нот, к которому не нужно было прислушиваться, отрываясь от работы... Волшебные существа были забыты - и неверие людей, слепота их душ отравила их, так же, как жадность людей отравила мир. Хранители мира уснули... И с каждым днём их сон становился всё крепче.
Певица вздохнула, опуская опушенные длинными ресницами веки. И по лицу её скользнула горечь. Притихшие дети молчали. Четыре десятка глаз удивлённо оглядывали шелестящие кронами деревья, густую зелёную траву, светлячков, танцующих над рекой. Четыре десятка чутких ушей жадно ловили стрёкот кузнечиков и заливистое пощёлкивание соловья в соседней роще. Два десятка загоревших на солнце носов старательно вдыхали запахи цветущего жасмина и ночных фиалок, пытаясь понять: как это - нет рек? Как это - нет лесов, нет сладкой малины и прячущейся под листиками земляники?..
Тем временем флейтистка вновь очнулась от своей задумчивости. Потрепав по голове прильнувшего к ней малыша, она с сожалением вздохнула и негромко продолжила:
- Так продолжалось очень долго, но однажды внизу, на земле, что-то произошло... Сначала была яркая вспышка, потом - громкий, очень страшный гул... А потом люди начали терять сознание прямо на улицах. Тем, кто жил в небесных городах, сказали, что на одном из заводов случилась авария, и в воздух попали радиа... ядовитые вещества. Люди заперлись в своих домах и боялись выходить на улицу. Сначала говорили просто о яде. Потом - о смертельно опасном вирусе. Потом о том, что отравленный воздух вызывает страшные мутации...
