– А он уже часть нашей компании? – уточнила Ари, стягивая прямоугольные солнцезащитные очки с головы.

– Ну, вроде да, – махнула рукой Эш.

Я почему-то вздохнула.

– Да и вообще в его вкусе такие, как наша Джесс, – решила добить меня подруга.

– Очень вряд ли, – сдержанно ответила я, не отвлекаясь от рисования.

– Откуда знаешь? – продолжила Ари.

– Плохим мальчикам всегда нравятся хорошие девочки, – загадочно протянула Эшли. – Это в них вызывает определенные фантазии…

Фантазии.

Да вы издеваетесь! Я уже хотела незаслуженно наехать на подруг, когда они…

– Ну, мы ушли, Джесс, – бросила Ари, оказавшись с Эш уже возле двери. – Ждём тебя.

Девушки вышли, оставляя меня наедине с самыми странными мыслями в моей голове. Я могу нравится Майклу Кано?

Майкл

Стоило мне открыть глаза этим утром, как я сразу же прикурил сигарету и затянулся. Прямо в постели. Тони заворочался во сне и закинул на меня свою татуированную руку. Я стиснул зубы, исчерпав остатки своего терпения. Надеюсь уже сегодня привезут эту проклятую кровать и я перееду в отдельную комнату. Как я это всё терплю до сих пор не понимаю. Но у меня есть цель и я поклялся, что добьюсь её любой ценой.

Выпускаю дым, обдумывая всё в очередной раз. Я столько лет уговаривал отца довериться мне, что уговоры закончились. Я больше не буду так унижаться. Я покажу ему, как играет в Мафию Майкл Кано. Он еще поймёт, что я вовсе не его наследник… Я наследник Пабло Эскобара. Самого жестокого мафиози – моего деда, который уже двадцать лет гниёт в могиле. Но это ничего, если память о тебе будет жить вечно.

Снова затягиваюсь. В компанию я влился. Запихнул себя, смешав с дерьмом собственную гордость. Лишь одна Джессика Ди Белл всё ни как не расслабится. А учитывая, что мы выяснили длину её языка… эта засранка может ой как всё испортить. Отец не должен пронюхать о моём плане до того момента, когда он уже ничего не сможет изменить. Это будет ультиматум, босс.

Выдыхаю, ухмыляюсь. В моей игре выбора не существует. Не для кого. И Марк Кано первым согласится на все мои условия, потому что мой дед давным-давно нащупал его слабость… и это его друзья. И, конечно же, он не позволит, чтобы что-то случилось и с этими мелкими уёбками его друзей. Особенно с малышкой Ди Белл, вокруг которой тут все кружатся…

Так что ничего личного, детка, но ты мой – козырь. Не то чтобы мне сильно хочется, но придётся сделать это. Расслабить тебя и заставить… довериться мне. Считай, что это моё тебе одолжение перед вашей скучнейшей жизнью с Нейтаном!

Облизался. И вопреки всему твоему ангельскому образу, Джессика. Я просто уверен, что глубоко в душе ты мечтаешь о горячей взбучке. Тебе так к лицу вздрагивать, теряя самообладание. Тебе понравится, если твоё сердце унесут сломя голову. Тебе хочется прыгнуть и разбиться. И с такими как я, это отлично получается. Ведь каждая хорошая девочка в своих фантазиях представляет, как герой-преступник отрекается от всего ради нее. Как он меняется, становится лучше благодаря ей и прочую ересь… Ты так сильно влюбишься в эту иллюзию, ты даже не представляешь.

Я оскалился и затушил окурок об стену. Поднял ладонь Тони со своего живота и откинул её. Парень заворчал, но не проснулся. Пришлось пнуть его так, чтобы проснулся.

– Бля-я, че такое? – сонное лицо блондина отлипло от подушки.

– Дело есть, – ответил сухо. – Научи меня готовить эту хуятчу.

Тони перевернулся на спину и забормотал что-то матерливое.

– Даже не хочу знать на хрена, – прикрыл глаза. – Научу потом.

– Нет, – пнул его еще раз. – Сейчас.

Парень резко распахнул глаза.

– Ты невыносим, чувак! – возмутилась он, разминая виски. – Ок, но вспомни об этом, когда станешь боссом мафии! Лучшего советника тебе не найти!

Тони ухмыльнулся, а после мы с ним вместе заржали. И всё же, если бы не юмор этого пацана, то я бы тут ёбнулся еще в первый день.

Джессика

Обожаю состояние потока, когда вдохновение настолько искрится в тебе, что ты просто не можешь остановиться. Я проснулась на рассвете и побежала бегом рисовать. В подсознании сплелись новые детали, которые хотелось сразу же реализовать. Выплеснуть этот поток на холст… отдаться ему во всех смыслах. Да, холст – мой лучший любовник. Он знает, чего хочет моё сердце.

Открываю дрожащими руками краску винного цвета и опускаю в неё пальцы. Даже дыхание замирает. Я закрашиваю женский силуэт в темноте словно кровью. Последние несколько моих картин в этой цветовой гамме. Пока не получается переключиться. Но это не плохо. Когда художник делает свою выставку, частенько все работы в одном стиле. Цветовая узнаваемость коллекции приветствуется. И я надеюсь, что однажды у меня будут выставки, как и у моей мамы. Я даже пальцы скрестила в краске.

Картина получалась эпичной. Она как будто бы была продолжением предыдущих двух. На первой девушку как будто бы душила кровь. На второй заполнила сердце, а теперь… полностью утопила её в себе.

Я закусила губу от волнения. Мне нравится додумывать картинам истории. Я никогда не рисую лица, но у силуэтов на моих полотнах есть и сознание, и душа, и сердце. И, думаю, к этой девушке всё это время подкрадывалось что-то ужасное. Что-то из чего не выбраться. И оно уже так близко…

Я вздрогнула, потому что двери в мою спальню без стука открылись. Майкл Кано, словно Дьявол ворвавшийся на Небеса, появился в дверном проёме. Я часто заморгала от шока. Тут же обхватила себя за плечи, потому что на мне был лишь верх от шелковой ночной пижамки. Нежно-розовая майка на тонких бретелях и белые трусики в горошек. Бо-оже…

– Ма-айк, я не одета… – взмолилась.

Я стояла за мольбертом, но меня всё равно было слишком хорошо видно.

– Не проблема, я тоже, – и он закрыл дверь, оставаясь внутри.

Да, на нём не было футболки. Лишь черные джинсы. Но это другое! Не то чтобы мне было бы легче, если бы он был в трусах… Господи!

– Майк, не смешно, – жестче сказала я.

– Я не буду смотреть ниже твоей милой маечки, принцесса, идёт? – предложил он, выгибая брови.

Голубые глаза приближались ко мне. Зачем он пришел вообще?

– Принёс тебе матчу, – улыбка заиграла на его губах, растягивая опять слегка заросшие щеки.

Я еще больше удивилась.

– Тони передал? – уточнила, откладывая баночку с краской.

– Нет, я сам приготовил, – подмигнул парень.

– Думаешь, я поверю…

– Ладно, конечно, меня Тони научил, – сдался наследник мафии, останавливаясь в шаге от мольберта. Я начала еще больше нервничать. – Просто хотел извиниться за то, что было вчера между нами…

Нет ничего между нами. Подчеркните это жирным шрифтом.

– Не понимаю о чём ты, – отвела взгляд.

– Это ничего, потому что твой румянец всё прекрасно понимает, – лукаво ответил он.

Майкл поставил чашку с матчей на столик с красками и продолжил меня смущать:

– Не хотел напугать тебя. Так бывает, особенно, с похмелья. И ваша эта йога…

– Всё я-ясно… – мне пришлось прокашляться. – Не за что извиняться, вот.

Я всеми силами пыталась успокоить дыхание, но грудь слишком красноречиво поднималась.

– Окей, – словно с искренним облегчением ответил он. Я уже понадеялась, что теперь он уйдёт… – Что рисуешь?

О, нееет.

– Ничего, – мои глаза испуганно метнулись к холсту, выдавая меня с потрохами.

Конечно же, Майкл не знает моего правила – я не показываю своих работ! Я…

– Ладно, сам посмотрю, – и он настолько быстро развернул мольберт к себе, что… мне оставалось лишь потерять сознание. И возможно это стало бы единственным спасением от всего того, что произойдет дальше. Но я не спасла себя, я удержалась на ногах и от того…

…в миг оказалась оголенной перед ним. Душой.

Глаза будущего капо ди капи загорелись. Вспыхнули и красным и огненным. Он ухмыльнулся очень и очень удовлетворенно. Я кинулась к нему и встала между холстом и его обнажённым торсом. Попыталась прикрыть картину, хотя… уже ничего нельзя было прикрыть. Во всех смыслах. У меня всё в душе сжалось от этого осознания. Он не имел права!