Марина полезла в сумку и достала большой пакет яблочного сока. Мы выпили, потом ещё раз, затем ещё – и бутылка благополучно опустела.

– Ну вот и разогрелись слегка перед большим пиршеством, – потёр ладони Андрей.

– Васёк, ты вчера мясо подержал в луковом соке хотя бы пару часов?

Этот вопрос задал Лев. Ещё одной его особенностью было умение внезапно и не по теме задавать пришедшие на ум вопросы. Словно в его голове долго горел какой-то фитилёк, а затем при взрыве рождал мысль, которую необходимо было тут же озвучить и получить мгновенный ответ.

– Нет, конечно, – пробубнил Вася, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. – Ты же мне не сказал вчера об этом десять раз. Я и не сообразил. Ну ничего, не переживай, приедем на место – подержу.

Лев беззлобно выругался, а Василий засмеялся. Вскоре была первая санитарная остановка. Остановились мы у какого-то монастыря. Белокаменное здание располагалось на большой плоской скале, а к нему поднималось порядка пятидесяти ступеней.

– Это мужской или женский? – спросил Андрей у водителя.

– Мужской, – коротко ответил тот.

– Так на хрена мы останавливались тогда?

После посещения уборной Андрей с Васей предпочли остаться в машине, а девчонки пошли за святой водой.

– Что, мужикам под рясы заглядывать пошли? – крикнул Андрей нашим дамам.

– А ты что, завидуешь? – улыбнулась Марина.

– Облачайся в рясу, мы и тебе заглянем, – подхватила Мила.

И обе, засмеявшись, зашагали дальше.

А мы со Львом не спеша спустились вниз к реке.

Без солнца он чувствовал себя уставшим и разбитым. Ему казалось, что природа придумала пасмурную погоду, руководствуясь собственным тщеславием и эгоизмом. Эти два качества лишали всё живое ярких и насыщенных красок, оставляя на созерцание унылую, серую картину. А если вдобавок начинала литься с небес вода, то это и вовсе являлось для него полной катастрофой. С одной стороны, он понимал, что живительная влага – это спасение для почвы, растений, рек и человека. Но с другой, ему не дано было понять, почему эта влага имеет свободный график передвижения. Что ей стоит делать свои дела ночью, когда все спят, и не доставлять неудобство людям в дневное время, в которое у них всегда найдутся более интересные и важные дела, нежели обнимки с зонтом или прятки в ближайшем укрытии?

С такими мыслями он начал свой новый день, поскольку без дневного светила другие мысли – более радужные – не посещали его голову вовсе. А за окном как раз стояло пасмурное, унылое утро, обволакивающее туманом горные вершины со всех сторон и прячущее их величие в плотные облачные массы. Осадков пока не было, но от этого дискомфорт в его душе только усиливался, поскольку он знал, что неприятное чувство ожидания дождя, и особенно его окончания, будет сосать сердце, словно голодный червь, не позволяя всецело сосредоточиться на работе. А работа являлась его единственным источником вдохновения, комфорта и достатка. Он не пас овец, не держал пчёл, не занимался виноделием, как это обычно принято в горной местности, его занятие носило совершенно иной характер. Он зарабатывал на жизнь пранками. Для тех, кто не знает, поясню: пранки – это хулиганские розыгрыши над живыми людьми, которые обычно записываются на скрытую видеокамеру для последующей трансляции в социальных сетях или видеохостингах. И, к сожалению, далеко не всегда эти розыгрыши являются смешными и безобидными, как у Андрея. Сегодня вошли в моду так называемые жуткие пранки, цель которых – довести людей до испуга или истерики. Как раз именно такими пранками и промышлял герой этой главы. Ему поступало много заказов не только из России, но и из ближнего и дальнего зарубежья. Он зарекомендовал себя как надёжный, а самое главное – отличный исполнитель своего дела. Его пранки отличались от производимых конкурентами, помимо качественной видеообработки, ещё и хорошей режиссёрской постановкой. Он делал впечатляющие костюмы рыцарей, ведьм, бомжей, бандитов, накладывал на своих помощников отменный грим, благодаря которому те превращались в зомби, мертвецов, приведений, инопланетян и так далее. Помимо этого, в его арсенале значилось огромное количество пиротехники и других специальных устройств, способных, к примеру, рассеивать туман в лесной чаще, как во многих фильмах ужасов. Кроме людей ему служили и роботизированные чучела волков, собак, рогатых существ, которые отлично умели не только бегать, кусать и царапать, но ещё и реалистично лаять, рычать и выть.

Жертвы таких розыгрышей в девяноста девяти процентах случаев вели себя именно так, как и нужно было режиссёру. Кричали, причитали, убегали, некоторые даже теряли сознание, а особо впечатлительные ещё и испражнялись. Ареной для съёмок служили самые разнообразные места. Ими могли быть поля, леса, лужайки, а для особых случаев кино снималось на заброшенных объектах и даже кладбищах. Помимо натурализма, очень тщательно и скрупулёзно он подходил и к технике безопасности. Каждое движение, действие и поведение его помощников просчитывалось до мелочей, ведь целью пранков было не убить человека, а лишь хорошенько его напугать. А чтобы испуг не привёл к нежелательным последствиям, в его аптечке были все инструменты и препараты, предназначенные для оказания первой медицинской помощи. За пять лет его непрерывной работы существенных осечек не случалось, но, как говорится, и на старуху бывает проруха, следовательно, никакой халтуры и несерьёзности в подготовке он не позволял никому – ни себе, ни своим подчинённым.

Он ещё раз взглянул на небо и увидел, как сквозь тучи и туманную дымку пыталось пробиться солнце, которое в окружении этих недругов было похоже на белый бильярдный шар и совершенно не слепило.

Этот пейзаж немного взбодрил его, и он окликнул своего помощника:

– Юнус, подойди ко мне.

Помощник явился практически мгновенно. Его смуглое тело и накачанные мускулы производили такое впечатление, будто перед глазами стоит молодой Рэмбо, готовый пуститься в очередной бой, но на самом деле бойцовских качеств небеса ему не дали совершенно, зато наделили острым аналитическим умом. А что касается накачанного телосложения, то оно предназначалось для соблазнения противоположного пола и в редких случаях для устрашения врагов.

– Слушаю, дядя Билял, – слегка склонив голову, произнёс он.

– Подготовь, пожалуйста, подробный отчёт о приезжающих, затем собери всю команду, но сначала принеси мне завтрак.

– Всё сделаю, дядя Билял.

Помощник скрылся из виду, затем появился вновь, подал на стол кофе с дымящимся в лаваше шашлыком и убежал выполнять оставшиеся поручения. Отправив в рот сочный кусок баранины, не забыв перед этим обмакнуть его в соус, он, блаженно закрыв глаза, откинулся на спинку кресла-качалки и принялся не спеша водить челюстью. Проглотив яство, он проделал ту же самую операцию со следующим куском, но глаза при этом оставил открытыми, устремив их вновь на небо, принявшее в данный момент вид огромной яичницы, внутри которой насыщенным желтком красовался солнечный круг, заставляя слегка прищурить очи. Это означало, что день будет погожий, а раз так, то и всё остальное тоже должно пройти без эксцессов.

Проточная речушка на огромной скорости неслась вперёд, не замечая ничего на своём пути. Для неё не являлись преградами ни огромные булыжники, затаившиеся на дне, ни брёвна, служившие когда-то переправой. Грозно шумя, она словно давала знак, что шутить не намерена ни с кем, даже несмотря на свою небольшую ширину. Лёгкая прохлада, гуляющая у её берегов, гостеприимно приглашала путников на приятную передышку. Я и Лев расположились на огромном валуне и несколько минут молча смотрели на волны.

– Сохнешь по Маринке? – внезапно подал голос мой друг.

Я не сразу понял суть его вопроса и машинально переспросил, что он имеет в виду.

– Имею в виду твою слепую влюблённость, которая мешает тебе нормально жить, творить и работать.