Третий друг носит имя Андрей, или, на нашем языке, Дрон. Так вот, этот Дрон – приколист, весельчак и заводила в нашей скромной компании. Он совершенно не боится выглядеть идиотом в глазах людей, над которыми ставит свои юмористические эксперименты. На мой взгляд, ему это даже доставляет удовольствие, если окружающие шарахаются от его шуточек как от чумы. Приведу два примера.

Идём мы один раз по парку жарким июльским днём и едим мороженое. Вокруг нас так же не спеша гуляют люди. И тут Андрей начинает своё дело. Подходит к первому попавшемуся человеку и спрашивает, который час. Прохожий любезно отвечает ему на этот вопрос и собирается продолжить свой путь дальше. Но не тут-то было. Дрон хватает его за рукав и озабоченно говорит: «Простите, вы мне назвали московское время, а мне нужно нью-йоркское». Пока человек переваривал возникшую непонятку, Андрей продолжал: «Я первый день в Нью-Йорке, мало что знаю, ещё не успел перевести часы, подскажите, пожалуйста, местное, точное время». Реакция окружающих была различной: кто-то крутил пальцем у виска, кто-то смеялся и дружелюбно хлопал шутника по плечу, а кт о – то и вовсе переходил на нецензурную речь. Но матерились в основном люди пожилого возраста.

В другой раз он уговорил меня подыграть ему в его очередном приколе. Вручив мне муляж большой телевизионной камеры, а себе взяв псевдомикрофон, отправился в парк, но уже в другой, проводить опрос населения на знание истории, географии и литературы. Скрытую камеру он умело разместил у себя на рубашке, замаскировав под верхнюю пуговицу. Список его вопросов был примерно такой: «В какой области находится остров Буян, упомянутый в сказке о царе Салтане? Почему королевич Елисей, поцеловав мёртвую царевну, не почувствовал трупный запах? Какой национальности был царь Салтан? Зачем вещий Олег отдал Крым Украине? При скольких градусах северной широты Марианская впадина впадает в Карское море?»

Было, конечно, множество и других каверзных вопросов, но я привёл те, которые остались в моей памяти. Большинство прохожих реально покупались, поверив, что перед ними настоящее телевидение, и пытались с умным видом знатока, дабы не ударить в грязь лицом, отвечать на поставленные вопросы. По самым распространённым ответам, остров Буян находился и в Подмосковье, и в Санкт-Петербурге, и на Кавказе, и даже в Сибири. Царю Салтану присвоились две национальности: русский и армянин. Мёртвая царевна была забальзамирована, Крым Олег отдал по приказу своей матери Екатерины, а впадина впадает в море при девяноста градусах. В тот момент, конечно, даже я получил большое удовольствие, слушая забавные ответы. Все эти приколы Андрей делал не только ради удовольствия, он был профессиональным блогером и вёл собственные каналы в «Ю-тюбе», «ВКонтакте» и в «Инстаграме», чем зарабатывал весьма неплохие деньги за счёт подписчиков.

Теперь осталось представить двух подруг, Милу и Марину. Красивые девушки, незамужние, также не прочь, как и Андрей, повалять дурака, особенно Мила, жгучая брюнетка. Марина была блондинкой. Вот, собственно, и всё, что я могу пока о них рассказать. Единственное, что можно добавить, так это то, что в Марину я давно и тайно влюблён.

Собрав у себя всех пятерых и сообщив о предстоящей поездке в М^***, я, собственно говоря, получил вполне ожидаемую реакцию. Моё предложение было принято на ура, и уже завтра к шести часам утра мы должны были собраться возле железнодорожного вокзала. Ехать запланировали на два дня.

Обязанности распределили сразу же. Вася взял на себя хлопоты с шашлыком, Лев организовывал транспорт, который доставит нас туда и обратно, Дрон начал связываться с тамошними блогерами, прося их найти доступное и уютное жильё.

Мила, как продавец-консультант в элитном винно-водочном магазине, приобретала по служебной скидке выпивку. Хорошую выпивку, не палёнку. Ну а нам с Мариной поручили закупить овощи, соки, хлеб, колбасные изделия, а также чай, кофе, сахар, печенье, средства личной гигиены и бутилированную воду. Помимо этого, на меня легла ещё и роль барда, который должен был под гитару исполнять песни собственного сочинения. Когда наконец Лев договорился с транспортом, а Андрей с жильём, мы посчитали затраты, разделили эту сумму на шестерых, скинулись и разбрелись доделывать дела, касающиеся завтрашней поездки.

Я купил всё необходимое, приехал домой на такси и начал упаковывать рюкзак. Положил плед, полотенце, сменную обувь, носки, нижнее бельё, а также зубную щётку и расчёску. Много вещей брать не было смысла, поскольку сентябрь в этом году выдался на редкость жарким. Но так как от гор всего можно ожидать, я, немного подумав, положил ещё и тёплую кофту. Затем не спеша искупался, побрился, выпил чашечку кофе и сел за письменный стол. Мне очень не хотелось подводить друзей, которые всегда с нетерпением ждали моих стихов и песен и с удовольствием их слушали. Поэтому я просто обязан был сочинить хотя бы парочку новых произведений под гитару, не щеголяя старьём, раз уж вытащил их всех в эту поездку. Но легко сказать, а трудно сделать. Просидел я за этим занятием почти до глубокой ночи, то и дело меняя перо на гитару, гитару на перо и так по замкнутому кругу. Но в голову, как назло, ничего путного не шло. Я готов был уже заорать благим матом и отменить эту чёртову поездку, как вдруг, сам не знаю почему, вспомнил о Марине. Сегодня она была необыкновенна. Малиновое платье до колена игриво открывало красивые стройные ноги. Распущенные волосы, равномерно растёкшиеся по её хрупким плечам, подчёркивали женственность, обаяние и лёгкую наивность. А зелёные глаза, как всегда, манили и сводили с ума. И на этой мысли у меня внутри что-то качнулось, перевернулось и заработало как часы. На душе как будто треснул лёд и помчался в далёкую даль, открывая дорогу шумным весенним водам. Стихотворение родилось почти мгновенно. Я взял в руки карандаш и, не веря собственным глазам, начал записывать.

Закончив писать, я прослезился, но не от стиха, а скорее от счастья. Неужели преодолён этот период застоя? Неужели я ещё не сдулся как воздушный шарик и могу продолжать творить? «ДА, ДА, ДА», – три раза повторил я громко сам себе. Дико закружилась голова, как у человека, который целый год просидел в заточении, а потом вышел на свежий воздух. Сердце прыгало в груди так, будто это и не сердце вовсе было, а боксёрская груша, по которой беспрерывно лупили со всей дури несколько человек. В горле пересохло, как в самой жаркой пустыне. Я залпом выпил три стакана воды и вернулся за письменный стол. Непонятный страх снова обуял меня. Может быть, никакого стихотворения не было? Может быть, это был мираж, или меня, как маленького ребёнка, подразнили красивой игрушкой и сейчас заберут назад?

Собравшись с силами, я дрожащей рукой написал три новые песни, которые обязательно спою своим друзьям. Стрелки часов приближались к трём часам ночи, но мне было наплевать на это. Шатаясь от счастья будто пьяный, я упаковал гитару в чехол, положил в рюкзак чистый блокнот и шариковую ручку, поставил будильник на пять часов утра и впервые за столько времени уснул умиротворённый и счастливый.