Кофейная чашка из костяного фарфора сверкала ослепительной белизной снаружи, в то время как изнутри выпускала на волю сладкий дымок идеальная чёрная окружность, слегка не достающая до её краёв. Такая уравновешенная палитра рождала в душе чувство комфорта и защищённости. Возникало ощущение, будто находишься среди двух мощных, неведомых сил, оберегающих твой покой от всего негативного и неприятного. Из-за этого умиротворения не хотелось даже подносить лишний раз чашку к губам, но приходилось это делать только лишь потому, что отдельные участки головного мозга, пожелавшие остаться в суровой реальности, упорно свидетельствовали, что перед глазами обыкновенная посуда, а внутри неё – обычный молотый кофе, хоть и отменного качества. Но приятные ощущения получали не только глаза и вкусовые рецепторы; уши, например, тоже старались впитать максимум удовольствия от приятной хрипоты великого Луи Армстронга и его бессмертного хита «What A Wonderful World», который доносился из расположенных неподалёку динамиков. Я очень любил это кафе, даже несмотря на то, что оно находилось на значительном расстоянии от моего дома. Была в нём атмосфера уюта и внутренней теплоты, которая при каждом посещении приводила в порядок спутанные мысли, успокаивала расстроенные нервы и, обнимая невидимыми руками, заверяла, что всё будет хорошо, всё пройдёт, всё исправится. И дело было даже не во внутреннем убранстве и не в профессионализме работающего там персонала, а, наверное, в самом здании, которое и излучало это тепло. Само строение, появившееся на свет в далёком 1901 году, повидало на своём веку не только множество внешних перемен, но также и внутренних. Начиная от усадьбы, музея, госпиталя, райисполкома, банка и заканчивая нынешним кафе «Уютный вечер», оно старалось передать нынешнему поколению через свою теплоту частичку накопленной мудрости, которая так необходима в нашей сегодняшней жизни. Той мудрости, которая способна уберечь от разрушительных последствий принимаемых людьми решений. Только, к сожалению, далеко не все посетители слушали и слышали этот спасительный голос старого здания. Пиво, водка и подобные им напитки, как известно, притупляют слух, а вместе с ним и все остальные чувства. Но мне посчастливилось быть собеседником этого мудрого домика. Мы слышали и понимали друг друга настолько сильно, что мне порой собственная квартира казалась омерзительной безмозглой коробкой, не умеющей давать ничего, кроме внутренней пустоты и дурных мыслей. «Ах, Господи, – говорил я часто про себя, – ну почему ты не дал мне богатого дядю, за рубежом готовившегося отбросить коньки и оставить мне огромное наследство… Я бы отдал всё до копейки, лёг костьми и выкупил бы моего нового кирпичного брата, зажив с ним вдвоём долгой и счастливой жизнью». Но такая редкая удача происходит с вероятностью один на миллион. И эта вероятность, увы, не моя.

Слава Богу, что пока есть возможность приходить сюда в качестве гостя, чем я непременно пользуюсь и по сей день.

– Вам принести ещё кофе?

Голос официантки Инны, словно кулак, поймал мои разлетевшиеся мысли и силком вернул их обратно в голову. Я посмотрел на стол и с удивлением обнаружил, что чашка абсолютно пуста. Нет в ней больше того чёрного круга, который так идеально её дополнял и подчёркивал. Да и голос неподражаемого Луи тоже исчез, теперь вместо него нарушал тишину оригинальный баритон Стинга.

– Будьте любезны, Инна, принесите, пожалуйста, ещё кофе и захватите по дороге яблочный сок и два бутерброда с сёмгой.

Я от души улыбнулся, Инна ответила тем же и отправилась выполнять заказ.

Дослушав Стинга, глядя при этом в окно на вечерний город, я достал из папки лист бумаги и перьевую ручку, привезённую с отдыха. Очень много времени я ждал, чтобы написать это важное и нужное для меня письмо, и вот этот миг наконец-то настал. Я разгладил лист рукой, снял колпачок с ручки и, попросив мысленно помощи у мудрого здания, принялся аккуратно выводить идущие от сердца строки:

Когда я прочёл замечательную повесть Александра Сергеевича Пушкина «Путешествие в Арзрум», то мне непременно захотелось чего-то подобного. Конечно, я не планировал путешествовать в каретах и кибитках, проводя огромную часть времени в дороге, но, по крайней мере, забыть о делах, слиться с природой и послушать её музыку было вполне реализуемо.

Не могу сказать, что я дико устал от повседневной городской жизни, но прокрастинация, овладевшая мной, всё чаще давала о себе знать. За год я не сочинил ни одного стихотворения и не написал ни одной песни. В то время как мои коллеги – музыканты и поэты – с яркой искрой в глазах щеголяли своими новыми творениями. По самолюбию, конечно, это било очень ощутимо. Уж сколько раз я сам себя заставлял встряхнуться и серьёзно взяться за перо. Заставлял и по-хорошему, и по-плохому, лишал себя многих удовольствий в качестве наказания, но всё было напрасно. А результат – горы испорченной бумаги, нервные срывы, нередко приводившие к ссорам с близкими и дорогими людьми, бокал вина, всё чаще возникавший за обеденным столом, ну и, конечно же, депрессия.

И вот в один прекрасный день, благодаря Пушкину и его повести, я почувствовал, что только природа и дорога будут моими самыми верными лекарствами от этой ужасной душевной болезни. Место своего «лечения» я выбрал практически наугад. Им оказался живописный уголок М^***, находящийся в одной из республик Северного Кавказа. Что он собой представлял, я не знал. По описаниям, это было красивое горное место. Оставалось теперь увидеть его своими глазами и оценить собственным умом. Но тут встал вопрос: ехать одному или в компании близких мне друзей. После недолгих раздумий я выбрал вариант номер два – поехать с друзьями. Менять городское одиночество на одиночество горное – идея не очень впечатляющая и заманчивая.

Хороших друзей у меня пятеро. Ими я дорожу по-настоящему.

Первый – это Васёк по кличке Кабан, рослый верзила с круглым, как арбуз, животом и вечно серьёзным лицом, даже во время улыбки. Его огромные кулаки, больше похожие на две кувалды, способны без труда расколоть грецкий орех (а в отдельных случаях даже кокос), сломать толстую ветку на дереве без применения пилы, сделать отбивную из куска мяса, не используя кухонный молоток, да и сотворить много других чудес, которые не под силу остальным членам нашей банды, особенно мне. Работал Васёк в частной охранной фирме, но, вопреки своему грозному внешнему виду, богатырской силе и профессии, терпеть не мог насилия и мордобития, даже в компьютерных играх и фильмах. Боялся как огня тараканов, пауков и лягушек, из-за чего нередко становился объектом розыгрышей и приколов, далеко не всегда безобидных. Ещё одной палкой о двух концах была его порой излишняя самоотверженность. Готовность снять с себя последнюю рубашку, дать в долг последний рубль или разделить с напарником принесённый из дома обед частенько оборачивалась против него. Люди, как известно, к подобным вещам привыкают очень быстро и начинают активно этим пользоваться.

Второго друга зовут Левон, или Лев, как он предпочитает именоваться. Много о нём рассказать не получится, поскольку он самый обычный среднестатистический мужчина без особых примет и достижений. Любит носить чёрные джинсы в сочетании с бордовыми рубашками. Особенность, отличающая его от всех нас, заключается в дотошности по отношению даже к самым незначительным мелочам. В профессии главного бухгалтера, наверное, так и нужно, не знаю. Например, планируемое место для пикника будет тщательно осмотрено им на наличие или отсутствие клещей, муравьёв, жуков и так далее. Купленное на рынке мясо для шашлыка пройдёт проверку дозиметром. По нескольким источникам изучится погода на предполагаемый день отдыха на природе, в результате чего он будет либо видоизменён, либо отменён вообще. Лев в этом отношении был очень полезен, особенно когда нужно было получить какой-либо совет. И вот за советами все прямиком, в том числе и я, обращались именно к нему, поскольку знали, что «от балды» он никогда ничего не скажет и не посоветует.