Андрей завел процессию в чистенький дворик, с трех сторон огороженный плетеным забором. Четвертая сторона оказалась открытой всем ветрам — берег реки и несколько ступенек в воду. В паре метров от берега был установлен огромный котел на три четверти наполненный минералкой. Под котлом полыхал оранжевый огонь, весело уничтожающий сухие дрова.

 Яна мысленно одобрила шершавую кафельную плитку под ногами, высмотрела пару дверей, ведущих в неизвестность, и положительно оценила деревянные лежаки, простершиеся вдоль изгороди. Ее вопрос прозвучал строго по существу:

— Где нам, скромным женщинам, переодеться? Мне, к примеру, скафандр надо примерить без свидетелей.

Пока мужчины смеялись, Ника толкнула одну из дверей. Она заглянула внутрь маленького помещения и сообщила:

— Смахивает на дамскую комнату. Тут есть скамейки и огромное зеркало.

— Нам больше ничего и не надо, — пробормотала Яна, скрываясь за дверью.

Герман расправил плечи, с удовольствием потянулся и уронил сумку на лежак.

— Оторвемся по полной, а, парни?! Нечасто бывает, чтобы и приятно, и полезно

Андрей понимающе кивнул и таким же образом занял соседний лежак, но вспомнив обязанности руководителя, объявил:

— Мальчики и девочки, на собственное усмотрение, я заказал нашим радушным хозяевам обед. После купания нас ждет форель жареная, грибочки маринованные, кремзлики и местное вино. Меню устраивает?

Дружное «Да-а. Что такое кремзлики?» понеслось изо всех уголков дворика, включая запретную для мужчин территорию дамской комнаты.

— Воздух здесь чудо как хорош, — скидывая рубаху, похвалил организатора Герман. — Я уже чувствую, как молодею.

— Желания всякие появляются, правда? — подколол Галл, вылезая из брюк.

— Кобели, — пробормотала Яна.

— Проказники, — умилялась староста.

Каждое слово, произнесенное мужчинами, отчетливо слышалось в дамской комнате.

— И это только начало. Что-то будет через час, — подытожил раздетый Андрей. Он потянулся, расправил широкие плечи, согнул руку, демонстрируя впечатляющие мускулы.

— Аполлон, — выдохнула Яна, подглядывая из спасительной раздевалки. — Фигура — зашибись.

Как только античный бог стал разворачиваться, она отпрянула назад, но искуситель заметил рыжеволосую голову и самоуверенно ухмыльнулся. Яна огорченно присела на скамейку и покосилась на томную Веронику в небесно-голубом купальнике, после чего перевела взгляд на свой, вульгарно-красный.

— Черт, — привычно выругалась она. — Не в тему. И собаки облают. — Она перевела взгляд на черный синяк, щедро украшающий отнюдь не безупречную ногу, подбежала к зеркалу, приподнялась на цыпочки, покрутилась. — Капец искусству! Как выражаются мои умные дети.

Бывшая балерина покосилась на бурчащую растрепанную Войтовскую и ей стало смешно. Это не тот уровень, с которым она привыкла конкурировать. Так, жалкая насмешка. Шагая навстречу судьбе, Вероника на ходу собирала волосы в высокий хвост, открывая изящную шею завистливым женским взорам. Горестные стенания и унылые вздохи сопровождали ее победное дефиле.

— Идите, все уходите, — рыдала вслед Войтовская. — Как только зажжется первая звезда, я проползу вдоль забора…

— Не выдумывай! — Оля подтолкнула подругу к выходу. — Правая сторона у тебя приличная. Всего-то пара нормальных синяков. Давай, бочком, бочком и в чан. Не обязательно лебедем кружится по кафелю.

Из бытовки Яна вылезла последней, удачно прячась за спиной у соратницы. Андрей стоял в плавках возле парующего чана: на повестке дня стоял важный вопрос.

— Сейчас будут выяснять, кто с кем идет на голгофу, — пробубнила невидимая Яна. — Мой крест — это Галл.

— Похоже, он станет и моим крестом, — согласилась подружка.

— Я не крест, — шипел господин доктор, незаметно подтянувшийся к подругам. — Скажите вот куда мне деваться? Полина мертво вцепилась в Германа, а Вероника спит и видит, как захомутать Андрея. Эта четверка монолитом втиснется в котел и свидетели им не нужны. Остаемся мы трое.

Его слова подтвердил разведчик.

— Ваш ад — за перегородкой, — кивнул он и отправился в свой чан с избранными.

— За нас давно все решили, — ныла Яна, двигаясь боком в указанном направлении. — Можно не таращиться на мой синяк? — разозлилась она, выталкивая вперед Галла. — Битых голых баб не видел?

Борис с трудом отвел взгляд от сине-черной красотищи и проблеял что-то невразумительное.

— Иди уже! — рявкнула Войтовская. — Навязался на нашу голову, шпион! Могу поспорить, — обратилась она к Оле, — через час он будет знать точное расположение моих самых интимных синяков.

Разморенные и красные, они лежали в минералке. Над котлом впечатляюще клубился пар.

— И сколько здесь градусов? — лениво поинтересовалась Яна, обращаясь к мужской половине, занимающей добрую часть места.

Галл нехотя повернулся, взял в руки градусник и долго изучал заводскую маркировку.

— Сорок шесть, — наконец выдохнул он и уронил градусник в воду. — Совсем отупел в этом кипятке.

— Тупой — молодой. Как хотите, я — в речку, иначе облезу, — простонала Яна и, отталкивая подплывающий лавровый лист, заворочалась в воде.

Она села на камни, уложенные предусмотрительными хозяевами на дно чана, и взялась за железные края. С усилием приподняла тело… и шлепнулась назад: первая попытка оказалась неудачной. Глядя на ее мучения, Галл решительно выдохнул и энергично полез из котла. Сидя на кафеле, он помог обеим женщинам покинуть жаркую обитель.

— Спасибо. — Горячая вода сделала Яну терпимее и покладистее. Она с трудом ворочала языком. — Хорошо, когда есть мужчина… в чане.

В прострации спустилась к речке и плюхнулась с бережка в воду.

— О-оой! — взревела Войтовская и, суматошно взбрыкнув ногами, подняла живописный веер брызг.

Похожий вопль раздался совсем рядом: в десяти метрах от себя Яна обнаружила багровую Веронику с вытаращенными глазами. Выглядела блондинка совсем не эстетично, что окончательно примирило Яну с распределением мест, мужчин и вселенской опалой.

Еще один буйный всплеск заставил купальщиц отвернуться: в реку свалилась красная тушка, смахивающая размерами и синими плавками на достопочтенного доктора.

— Ух-х! Твою не скажу! — возопил Галл, рыбкой выныривая из воды.

По всему берегу раздавались чавкающие удары, хлюпанье и крики. Народ сбивал воду в крутую пену и с необычайной прытью, оступаясь и подвывая в чудовищном экстазе, покидал бурлящую купель.

Дрожа всем телом, Яна подобралась к мосткам и уткнулась в чужие ноги. Она удивленно задрала голову, отбросила мокрые волосы и обнаружила, что на берегу притаилась Луиза с фотокамерой. Новоявленная хроникерша аккуратно снимала драматический заплыв бордово-синих одноклассников. Среди мельтешащих тел она выбирала самое одуревшее и запечатлевала на века. Яна проследила движение фотокамеры и поняла, что сейчас Луиза снимает ревущего Галла, примерившего на себя роль знаменитого Кинг-Конга: белая обезьяна залезла на мини-дамбу, побила себя кулаками в грудь и, поскользнувшись, хлопнулась задницей в воду, распугав заинтригованную живность.

 — Блестяще! — одобрила Яна актерскую работу доктора и полезла по ступенькам вверх.

Позади нее раздалось странные всхлипы. Она оглянулась и увидела бултыхающуюся Ольгу. У подружки был ошарашенный вид и гребла она исключительно по-собачьи.

— По-другому плавать не умеешь? — заинтересовалась Яна, возвращаясь назад и подавая руку.

— С-сейчас н-не умею, — у Оли зуб не попадал на зуб. — 3-забыла, к-как н-надо. Х-холодно!

— Прыгай в чан. Вспомнишь, — посоветовала Яна и вытянула подружку из реки.

Она первой вернулась к котлу, с опаской попробовала рукой кипяток и категорично заявила:

— Я туда не полезу!

Неожиданно прискакал ретивый Галл и, похлопывая руками по груди, животу и ногам, принялся выкрикивать голосом торговца на сельском базаре:

— Надо лезть! Надо! Процесс омоложения запущен!