– Боюсь, повод для нашей встречи совсем не радостный, – демонстративно вздохнул следователь по особо важным делам. – Вам был знаком капитан балтийского флота Виталий Сиделин?
– Если можно считать знакомством пятиминутную встречу в приемной ректора этого славного заведения, во время которой я помешал ему совершить суицид, то был. – Поморщился Олег, который в общем-то подозревал, что вмешательство в судьбу офицера флота еще может вылиться ему боком. Особенно с учетом того, что сей истинный маг имел твердое намерение решить какую-то проблему или хотя бы попытаться это сделать, не заботясь о цене. – А в чем собственно дело?
– Боюсь, не могу ответить на этот вопрос. Тайна следствия, сами понимаете, – словно бы извиняясь, развел руками Дорожин, скорчив извиняющееся выражение лица. – Однако было бы очень хорошо, если бы проследовали за мной в управление по особо важным делам и дали свои свидетельские показания.
– Боюсь, я очень занят, – Олег постарался максимально тщательно отзеркалить своего собеседника. Желания помогать следователю и следствию в своей душе чародей как-то не находил. То ли всему виной было некоторое предубеждение, которое сформировалось у него по отношению к представителям властных структур, то ли упоминания офицера флота в прошедшем времени. Видимо балтиец все-таки исполнил свое намерение, разменяв жизнь на попытку добиться…Чего-то. И такая целеустремленность и готовность пожертвовать собой, причем при наличии твердых гарантий невероятно долгой и комфортной жизни в высших слоях общества, как минимум заслуживала некоторого уважения. Оракул-самоучка мог прозакладывать свой правый глаз, что уход из жизни этого гидроманта четвертого ранга не являлся обычным терактом, бессмысленным и беспощадным. Хотя бы потому, что бахнуть посильнее капитан корабля мог и с помощью пушек своего судна. И если бы посмертные чары обрушились на ни в чем не повинное мирное население, вряд ли бы такую трагедию стал бы расследовать следователь по особо важным делам. Послали бы обычных жандармов, ну или церковников. – Тайная библиотека ждет меня, а я жду, когда она снова откроется. В таком деле каждая минута на вес золота, сами понимаете.
– Это займет буквально пять минут! – Попытался убедить его Дорожин, чем окончательно склонил мнение Олега в пользу если и не противостояния следствию, так по крайней мере молчаливой забастовки. – Ну, пожалуйста, помогите мне! Не задерживайте следствие!
– Так я и не задерживаю, идите и следуйте, в смысле, расследуйте, – пожал плечами Олег, отводя взгляд от высокопоставленного сотрудника полиции Санкт-Петербурга обратно к энциклопедии. – Тем более упомянутого вами гидроманта я в здании, перед которым мы находимся, видел первый и последний раз в жизни. И раз вы уже знаете о нашей встрече, то из того же источника и содержание нашей беседы можете получить.
Пять минут? Ха! А то чародей не знал, как такие дела делаются! Даже если управление по особо важным делам находилось прямо напротив Академии, то только добираться до него было бы намного дольше. А там пока очередь дойдет, пока писец запротоколирует ответы на все вопросы, которых наверняка будет не один и не два, пока результат его трудов будет проверен и перепроверен, дабы ничего лишнего по мнению боевого мага не содержал…Удастся освободиться хотя бы к обеду – уже хорошо. Плюс свидетеля могут вызвать в суд или еще куда, дабы подтвердил свои показания, а это опять же потери времени. Вдобавок, если здесь на открытой местности перед главным корпусом давить на Олега могли только морально, то на своей территории следователь определенно будет иметь преимущество, и запросто может попытаться обнаглеть. Скажем, вынуждать главу рода Коробейниковых к сотрудничеству или банальной взятке, угрожая записать в соучастники неведомого преступления, ведь остановил же Олег самоубийство балтийца!
– И все же я прошу вас пересмотреть свое решение. В конце-концов, помощь в восстановлении справедливости – это ваш гражданский долг, – настаивал на своем следователь по особо важным делам. Однако раз он упирал на сознательность Олега, то давить на чародея не мог. И к секретаршам в приемной ректора он обратиться за свидетельскими показаниями не мог тем более. Нет, вернее обратиться то ему ничего формально не мешало…Но если волшебницы в ранге магистра пошлют Дорожина лесом, то тому останется только взять под козырек, строевым шагом следовать в сторону ближайшей чащи и радоваться, что ведьмы не придумали маршрута поинтереснее. – Тем более, речь идет о государственных интересах. Поверьте, помощь в расследовании будет способствовать мощи и процветанию нашей державы, и обязательно вам зачтется.
– Я очень-очень занят! Я вообще до крайности занятой человек! – Отпарировал чародей, постукивая пальцем по обложке энциклопедии, к чтению которой он бы желал вернуться незамедлительно. Пусть в книге давались схемы для изготовления лишь простейших зачарованных предметов, вроде зажигалок, светильников, кухонных плит, холодильников или способных остановить одну единственную пулю барьеров, но даже такие «мелочи» могли сильно облегчить жизнь людям в случае своего массового производства. А еще там имелось довольно много теории, остающейся актуальной и при создании чего-то значительно более интересного. – Есть официальная бумага, предписывающая мне бросать все свои дела и идти помогать вам в проведении расследования? Если нет, то прошу оставить этот разговор вплоть до её получения.
– Сколько? – Еще раз вздохнув, процедил сквозь зубы Дорожин.
– Прошу прощения? – Удивленно поднял на него глаза Олег, в душе которого зародилось робокое подозрение о том, что может быть он оказался в чем-то не прав.
– Сколько и чего вы хотите за то, чтобы проследовать со мной в отделение жандармерии по особо важным делам и дать свидетельские показания, в которых будет сказана одна лишь чистая правда. Что капитан балтийского флота Виталий Сиделин на момент вашей встречи был в здравом уме и твердой памяти. – Лицо следователя было абсолютно бесстрастным, а руки сложены за спиной, только вот слышался в воздухе тонкий скрип. Дар оракула подсказал Олегу, что источником звука служат перчатки из зачарованной кожи, которые грозят вот-вот лопнуть на сжатых в кулак до хруста кулаках. – Я говорил, что помощь в проведении расследования вам зачтется, и это не были пустые слова. Конечно, персоне вашего ранга обычное вознаграждение предлагать просто бессмысленно, но в моей власти вместо денежного стимулирования выдать вам разрешение на проведение парочки не одобряемых церковью обрядов в официальных ритуальных залах Санкт-Петербурга, и даже выделить нескольких висельников из числа наиболее отпетой уголовной швали…
– Я бы не сказал, что Сиделин на момент нашей встречи действительно был в здравом уме и твердой памяти. Мозги он себе пытался вышибить вполне серьезно, пусть и несколько неумело, а такое поведение сложно назвать образцовым, – поморщился Олег, чья уверенность в совершении им ошибки только крепла. Пусть он не любил государственные органы Возрожденной Российской Империи, причем вполне заслуженно и обоснованно, однако стоящий перед ним следователь мог действительно пытаться выполнить какую-то действительно важную работу, а не просто рыл землю в том направлении, куда магическая аристократия указала своему цепному псу. – Давайте так, мы можем с вами пообщаться прямо здесь и прямо сейчас, без визита в отделение жандармерии и каких-либо наград. Прохожих тут особо нет, студенты спят еще, мои автоматроны пока не разумны, а ваши мальчики, уверен, не из болтливых. Но я хочу знать, а в чем собственно дело. А про тайну следствия и регламент проведения подобных процедур лучше молчите, уж если вы готовы взятку предложить ради моих показаний, то поделиться информацией, которая все равно рано или поздно утечет не к газетчикам, так в салонные сплетни, тем более можете.
– Вознаграждение за помощь в проведении расследования – это не взятка, – возразил следователь. – Данная процедура разрешена законом и является одной из главных статей расходов моего отделения.
