— Знаешь, а ведь Фреду на самом деле многого стоит быть тем, кто он есть, — как всегда невпопад заметила однажды Полумна. Это случилось в госпитале, где они лежали после битвы в Министерстве, обе порядком потрепанные, испуганные, разбитые, но, благодаря чуду, живые. Фред и Джордж только что ушли. Они навещали беднягу-Рона, которого до сих пор рвало и на которого было попросту жалко смотреть, так плохо ему было, однако Рон держался молодцом, даже пытался шутить. Оба брата ушли после этого бледные и встревоженные.
— Ну да, быть язвительной скотиной — большая работа, — сыронизировала Гермиона, сморщив нос.
— Ты так заботишься о его словах, что совсем не обращаешь внимание на его взгляд, — в привычной туманной манере заявила Лавгуд.
— Какая разница, куда он смотрит? — тряхнула в непонимании головой гриффиндорка.
— Не важно, куда, важно, как.
— И что это значит? — но этот вопрос Полумна проигнорировала, а задавать его второй раз Гермионе не позволила гордость. Признаться, после она не раз жалела об этом.
Но взгляд и правда был куда красноречивее любых слов.
В тот момент, когда она убегала со свадьбы Билла и Флер, оставляя за спиной друзей и знакомых, Виктора Крама, который тщетно пытался пробиться к ней через толпу, в этот краткий миг трансгрессии она увидела два ясных пронзительных голубых глаза, в которых, кажется, застыло что-то такое, что невозможно высказать словами. Она так и не поняла, были ли это глаза Фреда или Джорджа.
Хлопок перемещения означил, что Золотое Трио успело вырваться из охваченного борьбой шатра до того, как по их душу пришли.
— Хермиван! — взревел Виктор, невербально насылая на одного из атакующих Пожирателей какое-то проклятие, от которого того скрючило и повалило. Крам вошел в войну так быстро, как происходит трансгрессия, и ни разу не сделал шага назад, стоя и дальше плечом к плечу с Флер и другими, теми, кто не мог позволить себе бежать. Он вошел в эту битву с ее именем на губах.
Фред Уизли замер, не в силах сдвинуться с места, все еще глядя на то место, где она стояла еще секунду назад. Тоска в его глазах выливалась горечью.
— Эй, брат, скорее! Их все больше! — растревоженный криком Чарли, он наконец-то сбросил с себя оцепенение, тоже бросаясь в битву.
За те долгие месяцы, которые Гермиона не видела Фреда, она часто думала о нем. Что ей не хватает его язвительной ухмылки и смеха; что она скучает по его взгляду и тембру голоса; что ей не хватает его. А потом вернулся Рон. Он выглядел так, словно был щенком, который нашкодил, и теперь ждет наказания, и Гермиона, вместо того, чтобы хорошо вмазать ему, бросилась ему на шею. Только тогда она и заметила фиолетовый фингал под глазом. Вероятно, ее взгляд был очень красноречив, потому что Уизли рассмеялся:
— Ни за что не поверишь, кто это сделал! — она выгнула бровь, ожидая продолжения. — Фред! Когда я пришел домой и все рассказал, все начали на меня кричать, а он просто подошел, развернул за плечо и как ударит! И сказал еще, что это за то, что бросил Гарри и оставил тебя одну. Прикинь? Я-то думал, что он терпеть тебя не может, а, оказывается…
Гермиона дальше не слушала. Фред Уизли молчаливым укором ее лжи смотрел прямо ей в душу из фиолетового фингала под глазом Рона.
Он отвернулся, когда она искала его взгляда в Выручай-комнате. В небольшом помещении толпились десятки студентов, готовых отдать жизнь за свою школу и будущее тех, кто придет после них, и Гермиона тряхнула головой, выбрасывая из нее Фреда Уизли с его смехом, юмором на грани фола, самоотверженностью и пронзительными глазами. Приближалась битва, и нужно было думать о другом.
Они столкнулись посреди темного коридора, за секунду до того, как влетел на воздух мост. Она с трудом удержалась на ногах, дезориентированная бешеной гонкой, оглушительным взрывом и запахом крови, и парень схватил ее за предплечья, помогая устоять. Его рубашка была порвана в нескольких местах, от него несло порохом.
— Ты бы видела, как Филч забрасывает этих козлов нашими бомбами и взрыв-хлопушками! — Фред расхохотался, и, действительно, сквозь шум битвы Гермиона отчетливо рассышала ругательства завхоза, который требовал, чтобы Пожиратели немедленно убирались прочь, иначе им будет плохо. — Миссис Норрис выцарапала глаза двум оборотням, которые пришли за Сивым, представляешь? Знал бы в школе, что она так может, был бы паинькой!
— Нет, не был бы! — Грейнджер запрокинула голову, стараясь перекричать приближающийся шум — это Плакса Миртл шла в психологическую атаку на противника. — Где Джордж?
Взгляд Фреда помертвел, только губы продолжали улыбаться. Он отступил назад, и его руки плетями повисли вдоль тела, словно он не был в силах их поднять:
— С Кингсли, кажется. А… где Ронни и Гарри? — кажется, этот вопрос был задан уже просто потому, что нужно было что-то спросить. Уизли снова отвел глаза.
— Гарри и Полумна отправились искать диадему, а Рон и Падма под школой, в Тайной Комнате.
— Малыш Ронни и Патил? — Фред дернул уголком губ в улыбке и Гермиона радостно подхватила эту мимолетную эмоцию, сама расплываясь в улыбке.
— Да! Представь, оказывается, она была в него влюблена два года, но он выбрал Лаванду, и поэтому она отступила. Так глупо, правда? — она попыталась заглянуть ему в лицо, но он отвернулся еще сильнее, поворачиваясь к девушке боком и поднимая палочку.
— Безумно…
И растворился в гуще людей, объятых ненавистью и страхом. Еще раз его долговязая фигура и рыжая макушка мелькнули в водовороте, и он пропал окончательно.
— Фред!.. — на выдохе. Но он уже не слышал.
А потом сердце Гермионы замерло и провалилось, словно его отлили в металле, потому что Лаванда лежала на полу, истекающая кровью, а над ней склонился Сивый. Девушка не знала, что нашло на нее, только с нечеловеческим ревом она бросилась прямо на оборотня, и тот не успел даже поднять голову, как оказался сбит с ног: только в этот момент Грейнджер выхватила палочку, и жуткий монстр упокоился, зайдясь в последний раз в своей жизни в холодном полубезумном хохоте. Браун еще дышала, и Гермиона истошно кричала, удерживая голову соседки на коленях, не давая ей захлебнуться своей кровью, до тех пор, пока какие-то две студентки Пуффендуя не прибежали ей на помощь. Рон нашел подругу подле Большого Зала, ее всю трясло.
— У меня плохое предчувствие, я нигде не могу найти Гарри, — он озабоченно хмурился, магией счищая кровь Лаванды с рук, одежды и лица Гермионы. — Последний раз я его видел, когда мы искали диадему в Выручай-комнате.
— Вы уничтожили ее? — усилием воли Грейнджер заставила себя перестать дрожать и сосредоточиться.
— Да. С помощью клыков этой твари, которая разлагается под школой. Там стоит жуткий смрад, бедная Падма, ее чуть не вырвало! Я… — пальцы Уизли тоже дрожали, словно от тремора.
— Рон, — Гермиона ухватила его лицо в свои ладони, заставляя посмотреть на себя. — Не увиливай. Скажи прямо! Что с Гарри?
В синих глазах юноши заблестели слезы, и внезапно от потянулся вперед, порывисто обнимая гриффиндорку и утыкаясь носом ей куда-то в плечо.
— Я боюсь, что он решит пожертвовать собой ради нас. Я не могу его найти, его нигде нет, я обыскал всю школу! — голос надломился, оборвавшись в высшей точке. Он подавил рыдание и закончил почти шепотом, хотя в этом уже не было необходимости. Гермиона все поняла и сама. — Я боюсь, что он уже ушел к Волан-де-Морту, даже не попрощавшись с нами. А я ведь не смогу без него, Герм, он мой самый лучший друг во всем мире… Лучше бы я, клянусь, лучше бы я… — он плакал, уткнувшись в девичье плечо, обнимая крепко, как умеют только Уизли, а вокруг кипел и взрывался мир, разлетаясь каменной крошкой по коридору, столпами пыли взмывая под потолок.
А когда слезы почти закончились, появился Гарри.
И Золотое Трио вместе, как и всегда, спиной к спине, встало на защиту всего, что они любили и во что верили.
Кажется, уже окончательно замершее сердце умерло еще раз, когда стена медленно, словно в дерьмовом старом фильме, начала падать, накрывая собой Фреда, который смеялся, перекидываясь шутками с Перси. Все, о чем успела подумать в этот миг Гермиона — что это слишком драматично, чтобы быть правдой. Единственное, что она успела в этот момент сделать, это крикнуть отчаянное:
