Когда Рон обернулся в последний раз, все смешалось.

Он успел увидеть, как маленькая Габриэль Делакур кричит что-то по-французски, размахивая палочкой, бросаясь на того самого чиновника, на котором несколько минут назад висела Флер, как профессор Макгонагалл теснит Каркарова к живой стене лабиринта, а затем ветви сомкнулись, и наступила тишина. Крам огляделся, и молодые люди сорвались на бег, стремясь туда, к самому центру страшного испытания.

А за зеленой стеной Гермиона Грейнджер расхохоталась, отбрасывая магией в сторону какого-то мужчину из числа служителей Министерства. Их было слишком много — авроров, чиновников Министерства, наблюдателей, журналистов. Их было слишком много. Но Рон уже был внутри, и теперь не в их силах было остановить его, они упустили свой шанс.

— Грязнокровка! — она с трудом увернулась от заклинания Грюма, которое опалило ей щеку. Лицо учителя было перекошенным от ярости, на лбу выступила испарина, вены на шее вздулись, а кожа покраснела, и сейчас он внушал самый настоящий неподдельный страх. Он был лучшим среди мракоборцев Англии, и сейчас он поднимал палочку, желая, кажется, на месте испепелить маленькую колдунью, которая посмела бросить вызов правилам игры. Он даже не утруждался тем, чтобы произносить заклинания. Синие, фиолетовые, изумрудные, оранжевые лучи один за одним вырывались из его палочки, и девушка с трудом успевала уворачиваться и прикрываться защитными чарами, отступая назад. Он выше занес оружие, собираясь, кажется, нанести финальный удар, когда две долговязые фигуры снесли его, роняя на землю.

— Акцио, метлы! — близнецы проворно вскочили на ноги, наготове держа палочки, и, прежде, чем хромоногий Грюм успел встать, их старенькие «Чистометы» со свистом спикировали вниз. Обе метлы были нагреты от невозможной скорости, с которой они летели к своим владельцам.

— Бомбарда! — Симус Финниган ждал, наверное, все четыре года, чтобы испробовать это заклинание. Пожалуй, можно сказать, его коронное. Взрыв заставил одну из преподавательских трибун покоситься и со скрипом упасть, послышалась брань и крики — кажется, Хагрид придавил кого-то своим весом. Симус выскочил на поляну перед трибунами, а следом за ним и другие студенты бросились к лестницам и ограждениям, соскакивая вниз, выхватывая свои палочки. Близнецы Уизли кружили над головой Грюма, отбивая его яростные, безумные выпады, а с земли преподавателя Защиты атаковала Гермиона.

— Тишина!!! — прогремел Дамблдор, приложив палочку к горлу, но это не возымело никакого эффекта. Ту ярость, то отчаяние, ту решимость, которая охватила студентов, уже было не остановить словами или приказом. Это было что-то куда более значимое. — Северус, сделайте же что-нибудь! — он повернулся к декану Слизерина, бешено вращая светлыми глазами. Дамблдор ненавидел, когда что-то шло не по плану.

— Ох, конечно, директор, сейчас, — Снейп поднял палочку. — Петрификус Тотаус! — директор покачнулся, падая, не ожидая внезапного нападения. — Упс, простите меня, неужели я сказал это вслух? — Северус издевательски прикрыл рот рукой в притворном изумлении, и вдруг страшно напомнил самого себе Джеймса Поттера.

— Молодец, старина, — малютка Флитвик похлопал коллегу на руке, на ходу закатывая рукава. Выглядел он до комичного грозно. — Ну-ка, давайте покажем этим министерским неучам, что такое настоящая педагогика! Держу пари, даже лучшие среди них не пережили и половины того, что видели мы с вами.

Питер Петтигрю мерзко захихикал, поднимая волшебную палочку. Он победил. Да, да, победил! Долгие годы изгнания в образе крысы, жизнь в многодетной семье, где каждый так и норовит дернуть за хвост, год преследования окончательно съехавшим с катушек Сириусом, еще один год вечных пряток и работы с не менее сумасшедшим Краучем-младшим. Наконец-то все закончилось! Наконец-то он достиг своего! Лорд сделает его великим, да. Лорд озолотит его. Лорд позволит ему купаться в богатстве, славе и власти. Больше никто не посмеет перечить ему, Питеру Петтигрю! Все кончено. Мальчишка корчился у его ног.

Гарри Поттер. Сколько планов ты разрушил, сколько надежд растоптал. Такой юный, такой упрямый. Гордый. Непокорный! Просто вылитый Джеймс. О, как бы Питер хотел, чтобы у его ног корчился не Гарри, а Джим. Чтобы он умолял его, Питера, о пощаде. Чтобы плакал, чтобы признал наконец превосходство Питера, чтобы больше не смел так покровительственно улыбаться, словно попросту позволяет дружить с собой. Боже, как же он ненавидел Джеймса Поттера! Ненавидел всеми фибрами своей души, как ненавидел и лгунью-Лили, и притворщика-Ремуса, и сноба-Сириуса. Всех их. Всех! Сволочи, все они сволочи. Разве виноват он, что стал тем, кем стал? Это они его вынудили.

— Кто вы? Что вам надо? — голос мальчишки-пуффендуйца дрожал. Кажется, Питер уже видел его раньше, на общей квиддичной тренировке Гриффиндора и Пуффендуя, куда его как-то брал Рон. Неужели ты, сопляк, надеешься спасти себя и своего друга? О, или ты просто не понимаешь еще, кто перед тобой, да? Ты тоже умрешь, вы оба умрете, и это будет триумф Питера Петтигрю!

— Убей второго! — Лорд не желал ждать, он и так ждал слишком долго. Что ж, Питер тоже. Свои лучшие годы он провел в образе крысы, и теперь он не желал впустую тратить минуты, отделявшие его от желанной цели. Сейчас все решится, сейчас!

Он занес палочку, улыбаясь, однако Кубок загорелся внезапно синим, возвращаясь назад, в Лабиринт. Петтигрю на секунду замялся: что это значило? Портал перенесся назад? Он не мог ошибиться в заклинании, это невозможно.

— Чего ты ждешь? Убей его! — голос Лорда звенел от ярости и жажды вида смерти.

Вторая вспышка была еще ярче первой. Питер не выдержал, прикрывая глаза рукой, а, когда свет рассеялся, с трудом успел возвести щит, прежде чем неизвестное ему заклинание достигло своей цели. Чары рассыпались серебристыми рунами.

— Так это ты, хвостатая гнида! — этот голос Питер знал слишком хорошо, он узнал бы его из тысячи, и он содрогнулся, невольно отступая назад. Поттер уже стоял на ногах, поддерживаемый под руку рыжеволосым Роном. — Короста, дорогая, как я рад видеть тебя! — выражение лица юноши говорило об обратном.

— Изблици! — из палочки Крама фиолетовым пламенем вырвалось неизвестное Питеру заклинание, и Петтигрю снова чудом успел увернуться.

— Аккуратнее, идиот! — Лорд был вне себя. — Это просто глупые дети, прикончи их!

— Знаете, я не люблю Темную магию, — Крам все еще стоял, закрывая собой и пуффендуйца, и Поттера с Уизли. Из его палочки снова вырвалось пламя, на этот раз подпалившее-таки мантию Питера. — Не люблю, — просмаковал он еще раз это выражение, явно наслаждаясь им, однако вдруг черты его лица ожесточились. В глазах подростка Пожиратель увидел нечто такое, что заставило его душу похолодеть. — Но неплохо владею ею.

Он действительно был лучшим студентом своего курса.

Он помнил глаза Гермионы Грейнджер, которая стояла, заплаканная, на трибуне. Он хотел больше никогда не видеть ее слез.

Новое заклинание, причудливое слияние Магии Стихий, Темной магии и обыкновенных Чар, серебристой молнией вырвалось из палочки чемпиона Дурмстранга.

Acta est fabŭla (лат.) — «Представление окончено»

Комментарий к Acta est fabŭla Я насмотрелась “Гарри Поттера и Кубка Огня” и меня внезапно пробило на что-нибудь слегка наивное и эпичное. Иногда ведь можно, правда?

Фремиона тут, конечно, весьма условная, но, все равно, пусть полежит здесь :)

====== Когда все идет не по плану. Об истоках и сумасшествии ======

День начался довольно мирно, как принято писать в книгах, с птичек и солнышка за окном, и ничего еще не предвещало беды. Джордж проснулся без двадцати девять, улыбнулся отличной погоде и повернул голову направо: на соседней кровати ровно в этот момент его брат разлепил веки.

— Доброе утро, старина, — как положено приличному человеку поздоровался он, однако ответ близнеца был каким-то кислым, особенно учитывая, что была суббота.