Книга издана при финансовой поддержке Министерства культуры Российской Федерации.

© Арутюнов Г. Р., 2021

Эта необычная книга об истории, магии и феномене театра, о самых разных театрах:

несбывшемся театре,

театре мысли,

театре русского обряда,

театре гаданий,

театре ряженых,

театре рода,

усадебном театре,

театре живописи,

театре танца,

театре такс,

светотеатре,

театре души,

историко-этнографическом театре,

и театре самовыражения.

Книга-предупреждение о том, что произойдет с нами, с человечеством, если театр исчезнет из нашей жизни.

Театр – это нелинейный способ передачи информации, более емкий, как считает автор, чем записанное слово, когда звук, жест, поза, несут на себе целые пласты культуры других эпох. Хотя до сих пор культуру без письменности наука не считает культурой…

Театр – механизм замедления и воспламенения нашей жизни. Потому что человек создан Богом не только для бега по жизни, но прежде всего для сцены, где он должен играть, а Бог – смотреть.

Вот почему в детстве все мы невольно играем в театр:

в больницу,

в поликлинику,

в музей,

в ресторан,

в магазин.

Играем, потому что все дети близки к первоначальному божественному замыслу. А потом, взрослея, мы отходим от театра, перестаем церемониться с жизнью, превращая ее в будни.

Все актеры – творцы. Это хотят видеть в них педагоги, задавая этюды. Другое дело, что не все потом становятся настоящими Творцами. Но изначально, в потенциале – да. И в природе, чтобы завоевать право на продолжение рода, самец должен показать себя творцом. И первые охотники изображали жестами, позой, мимикой, движениями то, что с ними произошло, произойдет или могло произойти. Это все передача информации через театр. А потом пришло слово, и театр отступил, стал одним из каналов… Но не главным…

Театр переносит нас в другое время, потому что в нас течет кровь предков и она содержит всю информацию, которую они накопили, все особенности их жизни, все впечатления. Но, чтобы все это ожило в нашем сознании, нужно расширить сознание, включить генную память. Механизм этого расширения включается через обряд, и через театр, в котором все построено на обряде, то есть на движении по кругу и на повторяющихся одинаковых действиях.

Потрясение в театре, как зажигание в автомобиле, запускает в нас духовную жизнь. И мешает жить бездуховно…

Все мы помним знаменитые слова Н. В. Гоголя о театре, которые вдохновенно произносит в фильме «Старшая сестра» Татьяна Доронина:

«Вы любите театр? Вы любите театр, как люблю его я? То есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением, к которому способна только пылкая молодость, жадная и страстная до впечатлений изящного? Является ли он постоянным возбудителем ваших чувств? Способный во всякое время, при любых обстоятельствах волновать, возбуждать их, как вздымает ураган песчаные метели в безбрежных степях Аравии?

Театр – это храм, это подлинный храм искусства, при входе в который вы мгновенно отделяетесь от земли, забываете о житейских отношениях, здесь ваше холодное я исчезает, растворяется в пламенном эфире любви.

Если вас мучит мысль о трудном подвиге вашей жизни и о слабости ваших сил, здесь вы её забудете.

Если когда-нибудь ваше душа жаждала любви и упоения, в театре это жажда вспыхнет в вас с новой неукротимой силой.

Если когда-нибудь в ваших мечтах мелькал пленительный образ, забытый теперь вами, забытый как мечта несбыточная, в театре этот образ явится вновь и вы увидите его глаза, устремлённые на вас с тоской и любовью…

Ступайте, ступайте в театр, живите и умрите в нём, если можете!»

Что же, помимо всего того, что перечислил Н. В. Гоголь, превращает театр в волшебный храм, преображающий нас?

Как ни странно, время.

Ведь именно время превращает обычную жизнь, обыденность в аномалию, в чудо. Скажем, 10 минут назад вы были на кухне, а сейчас перешли в соседнюю комнату. То есть переместились туда, где 10 минут назад вас не было. И, если убрать эти 10 минут, то получается, что вместо кухни вы мгновенно оказались в соседней комнате. Несмотря на разделяющую помещения стену. Это уже телепортация. Вас переместило время, для которого трехмерность – не препятствие. Другое дело, что обычно время как правило никуда не исчезает, и чудеса не происходят. Но иногда сжимается или расширяется, замедляется или ускоряется, и тогда и стена перестает быть препятствием. Потому что для времени нет длины, ширины и высоты, то есть трехмерного пространства, оно свободно пересекает эти границы.

Растягивает и сжимает время такое явление как обряд. Одинаковые повторяющиеся действия как бы замораживают время, и после трех, пяти или семи повторений одного и того же действительность отходит на второй план, стираются границы между миром реальным и ирреальным, и все становится возможным, в том числе и путешествия во времени и в пространстве.

И в театре, как и в обряде, время от времени возникают чудеса. В театре тоже повторы, как и в обряде, действие то и дело возвращается в одно и то же место, потом так же в другое и в третье (в доме, на улице, на площади и так далее). Поэтому время и там и там то сжимается, то растягивается. В театре, например, вся жизнь может всплыть в виде картинок в памяти и пронестись перед зрителем за несколько секунд, а, может быть и наоборот, какое-то событие длительностью с несколько секунд потянуть за собой воспоминания в целую жизнь. И все это рождает у зрителей всплеск эмоций, когда теряется представление о времени… И оказываешься в другой эпохе…

И именно время позволяет нам делать открытия. Оно как бы приподнимает пространство и мы уже можем заглянуть в другую реальность, точнее – в ту же, но сдвинутую во времени взад или вперед. Время позволяет узнавать, и фиксировать то, чего не было с нами, чувствовать то, что мы в этой жизни вообще не видели, не пробовали и никак с этим не соприкасались.

Впервые я задумался над этим еще работая в журнале «Природа и человек» и сталкиваясь с разными чудесами. И со временем понял: за видимой нами реальностью есть еще что-то, а чудеса могут возникать везде, где проводят обряды:

в храме,

на фольклорном празднике,

в фольклорном театре.

Почему в фольклорном? Потому что там все построено на обрядах, которые передаются не по учебникам или записанным сценариям, а из уст в уста. Или вообще передаются интуитивно, по догадке или озарению. Как Лев Толстой описывал танец Наташи Ростовой, которая непонятно откуда взяла все приемы и фигуры танца. Так в деревнях, откуда давно разъехалась молодежь, умершим бабушкам, которые сказывали сказки и пели матерные озорные частушки, казалось бы, нет замены, поскольку они ничего никому не успели передать. Ан нет, возвращаются из города уехавшие когда-то девчонки, становятся бабушками и сказывают те же сказки и поют те же матерные озорные частушки.

Потому что можно не запоминать информацию, но вспомнить только ритм, интонацию, и на них, как на ленту, намотается все остальное (!!!).

Это чудо, но в то же время привычное явление, например, для Историко-этнографического театра, редкого, единственного в Москве. Редкого, потому что для этого нужно уникальное стечение обстоятельств, чтобы такой театр возник, нужны бескорыстные фанаты, которые будут все это тянуть, и каждый должен и петь, и плясать, и знать фольклор, и читать очень много и путешествовать во времени, и прикасаться к обрядам… то есть сдвигать или передвигать время. Это все окупает.