- Брось эту идею, - сказала я, прижимая его за плечи на случай, если он все-таки решит вскочить. - Я вообще пошутила, ясно?

Антуан медленно моргнул, с явным трудом переваривая мои слова.

- Пошутила? - эхом отозвался он.

- Да, - ответила я с облегчением, но руки с его плеч на всякий случай не убрала. - Просто пошутила.

- Твою ж мать, - выругался он, выворачиваясь, - такими вещами не шутят, Натали!

Я понурилась. Кто бы мог ожидать, что Антуан, с его способностью обратить в шутку что угодно (если дело, естественно, не касалось политики), с такой жуткой серьезностью отнесется к моим словам. А он, с каждой секундой углубляя вонзившееся в меня чувство вины, продолжил менторским тоном вещать:

- Думай хотя бы иногда, что говоришь, ладно? Я уже был готов брать пистолет и ехать искать этого урода, чтобы…

- Стоп, - изумилась я, - так ты не себя хотел…

Антуан громко фыркнул и тут же вновь схватился за виски.

- Что я, дурак, что ли? Что бы там ни говорили, а я свою шкуру ценю. И дырявить ее почем зря точно не собираюсь.

Выговорившись, он снова обмяк на постели. Его внезапный прилив сил отхлынул, и Антуан вновь стал пугающе подавленным. Но я больше не решилась до него дотронуться, мне было слишком стыдно. Охваченная неловкостью, я сидела неподвижно, и тут мне в голову пришла свежая и спасительная идея.

- Куда это ты? - удивился Антуан, увидев, что я подскочила с кровати.

- Увидишь, - загадочно ответила я, направляясь к двери. - Совсем скоро вернусь, не уходи никуда.

- Вот черт, - усмехнулся он, - а я-то думал пару кругов вокруг дома бегом навернуть…

В соседней продуктовой лавке не оказалось почти ничего, кроме лука и каких-то сушеных трав, но мне и этого хватило. Муки раздобыть не удалось, зато в магазинчике за углом мне, не забыв заломить цену, продали говяжью кость с невнятными остатками мяса, и из всего этого я минут за сорок труда на общей кухне сотворила вполне приличный луковый суп, ароматный и легкий - то, что нужно организму с тяжелого похмелья.

Когда я, гордо держа кастрюлю перед собой, вплыла в комнату, Антуан шумно втянул носом воздух и вздохнул:

- Надеюсь, этот запах мне не кажется?

- Не кажется, - тоном заботливой хозяйки сказала я, ставя суп на стол. Я отвернулась всего на секунду, чтобы найти в комоде тарелку и ложку, а когда повернулась обратно - Антуан, забыв про раскалывающуюся голову, уже поднял жестяную крышку и залез в кастрюлю носом, вдыхая сочный луковый запах. Когда я легонько стукнула его ложкой по затылку, он даже не шелохнулся и, кажется, попытался дотянуться до супа языком.

- Ну не будь свиньей, - рассмеялась я, отбирая у него кастрюлю. - Держи тарелку, поешь нормально.

Неохотно он опустился на стул, предложенную порцию заглотил в момент и затребовал добавки.

- Не лопнешь? - шутливо спросила я, вновь наполняя тарелку. Антуан помотал головой и вновь принялся за еду. Только покончив со второй порцией, он удовлетворенно выдохнул и растекся на стуле, вновь прикрывая глаза. Донельзя собой довольная, я убрала тарелку с ложкой, раздумывая параллельно, куда можно поставить суп, чтобы он не испортился, и тут в мои размышления вклинился слабый голос приятеля:

- Слушай, не хочешь за меня выйти?

Не знаю, каким чудом тарелка не вылетела у меня из рук. Первоначально я решила, что ослышалась:

- Что?

- Нет, ну правда, - Антуан провел ладонью по животу, - за такую заботу я готов дать себя окольцевать.

Я слушала его с открытым ртом, не понимая, шутит он или нет и оскорбится ли, если я засмеюсь.

- Верным мужем быть не обещаю, - чистосердечно признался он, - но любящим - вполне.

Тут язык снова согласился служить мне, и я почти обморочно спросила:

- Ты серьезно?

Он внимательно посмотрел на меня и улыбнулся:

- А это тебе решать, серьезно или нет.

Так и не поняв, будет ли лучше обернуть все в шутку или нет, я решила вынырнуть из этого болота неопределенности одним толчком:

- Иди ты к черту, Антуан. Я не собираюсь замуж.

- Даже за меня? - он даже виду не подал, что расстроен.

- За тебя - в первую очередь, - отбрила я и схватила со спинки стула жилет, который сняла, чтобы не забрызгать бульоном. - Ладно, я вижу, тебе уже лучше, я пойду.

Он совершенно спокойно смотрел, как я одеваюсь, и задал вопрос, когда я готовилась уже переступить порог комнаты:

- И все-таки, почему ты так решительно отказываешься?

Я обернулась на него. Он не казался расстроенным, но смотрел на меня с неподдельным интересом, как на редкий экземпляр какого-то животного. От этого выражения в его взгляде я сразу почему-то обиделась и выложила первую пришедшую мне в голову причину:

- Считай, что мое сердце уже занято другим.

- О, вот как, - интерес разом погас, - и как его зовут?

- Секрет, - не раздумывая, ответила я и вышла.

Поднимаясь по ставшей мне почти родной лестнице в квартиру Марата, я была от волнения сама не своя. В голове мелькали самые разные сцены того, как могут принять меня после того, что случилось, и сколько бы я ни убеждала себя, что, скорее всего, ничего не изменится, сердце все равно продолжало беспокойно постукивать, а все тело, несмотря на жару - покрываться мурашками. Рука как будто налилась чем-то тяжелым, и мне пришлось приложить усилие, чтобы поднять ее и постучать в дверь.

- О, гражданин, - Симона встретила меня с улыбкой, и я поспешно отвела взгляд от ее лучистых глаз, - гражданин Марат вас с самого утра ждет…

- Да, мы… э… договаривались… - пробормотала я сдавленно, не в силах понять, то ли мне перед ней неудобно, то ли я просто боюсь, что она что-то поймет. Но она, вопреки моим худшим опасениям, не стала пытать меня вопросами, на которые у меня не было бы ответа, а, напевая и почти пританцовывая, скрылась в кухне. Оттуда доносился умопомрачительный запах чего-то жареного, и мне тут же пришлось сглотнуть слюну, вспомнив, что я, уходя из дома, забыла перехватить хотя бы символический завтрак. Отмахиваясь ладонью от лезущего в ноздри аромата, я прошла через гостиную и зашла в маленькую комнатушку, исполнявшую в квартире роль кабинета. Марат был там и что-то писал, сидя за столом, причем на меня даже головы не повернул, и я решила, что он вовсе меня не заметил и я смогу подкрасться к нему со спины. Хитро улыбнувшись, я тихо прикрыла дверь и сделала пару шагов на цыпочках…

- Плохая идея, - сказал он, не отрываясь от бумаги. - Не советую.

Я разом сдулась, как проколотый воздушный шарик.

- Могли бы хоть “добрый день” сказать, - проговорила я, чтобы не казаться совсем уж жалкой. Марат пожал плечами:

- Зачем? Закрой дверь на щеколду, кстати.

Ощущая, как в живот медленно проползает что-то холодное, я исполнила приказание и нерешительно осталась стоять возле двери. Тут редактор впервые обратил на меня взгляд - недоуменный и, как всегда, чуть насмешливый.

- Я до того тебя напугал ночью, что теперь ты даже не подойдешь?

- Нет, - ощущая, что щеки начинают гореть, пролепетала я в ответ. - Просто я… ну…

- Чего-то ждешь, - резюмировал он. - Интересно, чего? Признаний в любви?

Больше всего на свете я хотела провалиться сквозь землю. Хотя никаких романтических мыслей по поводу Марата у меня в голове не возникало и, наверное, возникнуть не могло, но он все равно заставлял меня почувствовать себя школьницей, потерявшей голову от учителя. В последней попытке сохранить достоинство я проговорила:

- Нет, ничего такого я не жду.

- А жаль, - вздохнул он, - я заготовил парочку. Ладно, иди сюда.

Чтобы не дать ему повод для очередной насмешки, я на нетвердых ногах приблизилась к столу. Мне тут же предъявили несколько исписанных листов:

- Это для сегодняшнего выпуска. Прочитай и скажи, что ты об этом думаешь.

Это было что-то новенькое. Никогда еще он даже виду не делал, что его хоть сколько-то интересует мое мнение. Наверное, изумление слишком четко отразилось на моем лице, потому что Марат тут же добавил: