- О чем вы задумались? - вдруг спросил Бриссо с улыбкой. - Мои речи вас озадачили?

- Немного, - я почувствовала, что начинаю улыбаться в ответ. Он бросил размешивать сахар в чашке и тоже отпил.

- Вы уж извините меня. Я весь день болтал о политике, весь вечер болтал о политике, вот и теперь продолжаю, не могу остановиться.

- Ну что вы, - заверила его я, - мне совсем не скучно. Я немного интересуюсь политикой…

- Вот почему мне кажется, что я вас где-то видел, - вдруг засмеялся Бриссо, и я ощутила, что начинаю бледнеть. - Бываете на заседаниях Конвента?

- Н-не очень часто, - я поняла, что у меня, как всегда в минуты сильного волнения, начинает портиться произношение, и с силой сжала в пальцах чашку, стремясь успокоиться. - Всего пару раз была… очень давно.

- А мне кажется, что я вас видел совсем недавно, - вдруг заявил мой собеседник и стрельнул в меня взглядом, и у меня немного отлегло от сердца: он просто заигрывал. Оставалось лишь по мере поддержать его в этом, всеми силами уводя разговор с опасной темы.

- Ну, нет, - глуповато засмеялась я. - Я бы точно вас запомнила. А я даже не знаю вашего имени.

- А ведь это взаимно, - преувеличенно спохватился он. - Надо было мне сразу представиться. Жак-Пьер Бриссо.

Он выжидающе уставился на меня, явно ожидая, какое впечатление на меня произведет его фамилия, и я не преминула тут же состроить изумленную мину:

- Как, неужели это вы?

- О, вижу, мое имя вас все-таки знакомо, - не без самодовольства рассмеялся он. Я тут же нашлась:

- Мой отец - ваш большой поклонник. Он очень много о вас говорит.

- Приятно, приятно, что у нас все еще остались поклонники, - заметил он. - А все-таки, как вас зовут?

- М… Мари, - очень кстати я вспомнила, как всегда представлялась иностранцам в клубах, чтобы не орать через музыку свое собственное имя, которое у многих вызывало лишь сальные ухмылки и пару двусмысленных шуточек. Бриссо коротко отсалютовал мне наполненной чашкой.

- Выпьем за знакомство, пусть это и всего лишь чай. Вы точно не хотите вина?

- Нет-нет, спасибо, - поспешила отказаться я, понимая, что если сейчас дело дойдет до вина, то я точно из этого дома не уйду. Мне и так хотелось, если честно, послать всех к черту, распрощаться и уйти, выкинув склянку со снотворным в ближайшее помойное ведро, а еще больше - остаться и посмотреть, что из всего этого выйдет, но тут в моей памяти пронесся, как обжигающий сполох, алый цветок нарцисса, и я с трудом заставила себя вернуться к реальности. В конце концов, я не чаи распивать пришла, а редакционное задание выполнять, не в первый и, как я надеялась, не в последний раз. Мысль неожиданно показалась мне обидной почти до боли, и я, подчиняясь порыву то ли отогнать ее от себя, то ли побыстрее закончить это дело, неловко взмахнула рукой и опрокинула опустошенную чашку на пол. Та раскололась надвое.

- Ой, - я тут же подскочила, заливаясь краской. - Извините, я такая неловкая…

- Это ничего, - успокоил меня Бриссо, поднялся и подобрал осколки. - Подождите минуту, я принесу новую…

Нескольких секунд мне хватило, чтобы вытащить-таки заветную склянку со дна корсажа и наклонить ее над его собственной чашкой. “Похоже, я слегка переборщил, - всплыл у меня в голове голос Марата. - Лей половину, а то он может еще два дня не проснуться”. Руки у меня подрагивали, но я все равно успела поднять горлышко вовремя, стереть со столешницы упавшую каплю и отправить склянку на ее место. Тут же вернулся и хозяин дома, мне оставалось лишь молиться, чтобы он ничего не заметил.

- Ну вот, держите еще одну, - он поставил передо мной новехонькое блюдце и чашку. - Вы какая-то бледная, что-то случилось?

- Нет-нет, ничего, - поспешно сказала я, беспомощно складывая руки на груди. - Просто вспомнила…

- Вы об этом? О, не вспоминайте. Ведь ничего не случилось, так?

- Ничего не случилось, - эхом повторила я и, как во сне, оторвала чашку от блюдца. - Может, и за это выпьем?

- Как хотите, - улыбнувшись, ответил он и сделал большой глоток. Я, внутренне замирая, следила за каждым его движением. - Хм, Мари, вам не кажется, что у чая странный привкус?

- Нет, - стараясь, чтобы голос не дрожал, отозвалась я. - Не кажется.

- Похоже, я все-таки переутомился, - он задумчиво поглядел на остатки чая на дне, потом картинно выдохнул и заглотил их залпом. - Редкостная гадость все-таки…

- Да нет же, отличный чай, - я тут же подлила ему еще заварки, слишком поздно вспомнив, что для этого мне пришлось наклониться. Так и есть - взгляд Бриссо безошибочно устремился мне в вырез. - Попробуйте…

Он пробовать не торопился - смотрел на меня, не отводя глаз, и я на секунду успела испугаться, что снотворное подействовало не так и сейчас ввергнет моего собеседника не в сон, а в паралич. Но засыпать Бриссо не торопился, как и орать, раскрыв мой замысел, что я чем-то подло его опоила. Только взгляд его стал едва мутноватым, но он и сам этого, похоже, не заметил.

- Вы можете остаться, - внезапно выдал он, и я чуть не подавилась чаем. - Можете занять спальню, а я лягу в кабинете…

- Эм… вы очень добры, - решилась ответить я, - но, думаю, мне пора идти…

- Тогда хотя бы возьмите плащ, - предложил новоявленный добрый самаритянин, - не пойдете же вы в таком виде…

Тут он зевнул, извинился сдавленно и зевнул еще раз. Я смотрела на него во все глаза. Похоже, Марат действительно знал толк - быстрее действовал, если судить по многочисленным рассказам, только клофелин.

- Кажется, я действительно устал сегодня, - сонно протянул Бриссо, озадаченный, и попытался подняться, но ноги его уже не держали, и он тяжело плюхнулся обратно на стул. Я тут же подбежала к нему, опустилась рядом и беспокойно заглянула в лицо.

- С вами все нормально? Может, я позову врача?

- Нет, не волнуйтесь, я в полном порядке, - он уже с трудом выговаривал слова, но все еще сражался с обволакивающим его сном. - Просто переутомился… чертов Марат… когда-нибудь я… хр-р-р…

Бриссо не договорил фразу на середине - уснул, уронив голову на плечо. Лицо его умиротворенно разгладилось, и я неожиданно для себя нашла его почти милым. Для верности я подождала еще несколько минут, затем потыкала спящего пальцем в плечо и, убедившись, что приходить в себя он не собирается, отправилась обыскивать квартиру.

Начать я решила со спальни, благо та оказалась невелика и довольно скромно обставлена. Но сумки не обнаружилось ни под кроватью, ни под подушкой, ни в полупустом шкафу. Я хотела простучать стены и пол, но решила оставить это на тот случай, если мои поиски увенчаются неудачей, и перебралась в кабинет. Тот был заперт, но ключ нашелся у Бриссо в кармане - вытащив его со всей возможной осторожностью, я отперла дверь и оказалась в настоящем филиале книжного царства. Здесь, как мне показалось, томов было больше, чем во всей остальной квартире - на полках они стояли в два-три ряда, были свалены на подоконнике, на полу, даже на письменном столе громоздилась аккуратная горка. Но меня привлекли больше не книги, а ящики этого стола - три подались легко, но последний, самый большой, оказался закрытым.

“Страна непуганых идиотов”, - подумала я, размышляя, где мог бы оказаться ключ. Долго искать мне не пришлось - тот обнаружился у Бриссо во внутреннем кармане камзола, хитроумно спрятанном в складках ткани. На поиски его я потратила минут пять, и спустя еще одну минуту у меня в руках оказалось то, за чем я пришла.

Мне хотелось открыть сумку прямо здесь, на месте, но тут Бриссо в гостиной громко всхрапнул, и я подорвалась с места, как испуганная лань. Ящик я не забыла закрыть, а ключ вернуть на место - спящий лишь сонно пошевелил губами и снова отключился, и мне на секунду стало его жаль. В конце концов, он не походил на тех депутатов, на кого мне до сих пор приходилось собирать компромат. Вся его ошибка, наверное, состояла лишь в том, что он выбрал одну сторону, а я - другую.

- Спасибо за чай, - пробормотала я и тихо коснулась губами его щеки. Он не пошевелился, и я беспрепятственно покинула гостиную, сдернула с вешалки предложенный плащ и, завернувшись в него, как в саван, тихонько вышла из дома, до боли в пальцах сжимая в руке кожаную ручку сумки. Та была действительно тяжелая, и я всерьез заподозрила, что и там тоже лежат книги, но открывать ее посреди улицы было еще более глупо, чем уносить из дома, и поэтому я продолжала идти вперед в надежде наткнуться хоть на один припозднившийся фиакр.