- Де Сад? - спросила я, не веря своим ушам. - Это был он?

Увлекшаяся воспоминаниями Клер осеклась.

- Так ты знаешь его?

- Видела… один раз, - уточнила я, почему-то боясь, что она может ревновать. - Но вряд ли это можно назвать… близким знакомством.

- Он делает любое знакомство близким, - молвила Клер с неприязнью. - Наше он сделал таковым спустя три минуты.

- Как? - не могла не поинтересоваться я. Моя собеседница ответила ровно, ничего не выражающим голосом:

- Заставил меня раздеться догола.

Чего-то подобного следовало ожидать, но я почему-то ощутила ужасную неловкость сродни той, которую испытывала, читая тайком от матери по ночам пресловутую “Жюстину”. А Клер продолжала говорить, улыбаясь при этом криво и жутковато:

- Наверное, если бы тогда я знала, что мне предстоит, то предпочла бы умереть от голода. Но мне хотелось жить, и я подумала, что смогу вынести все…

- Похоже, ты ошиблась, - негромко сказала я. Ее улыбка стала шире.

- О да. Хочешь знать, как это было? День, в который он просто поимел меня несколько раз - на кровати, на столе или на полу, неважно - мною почитался за легкий и лишенный трудов. Если меня пороли - это было еще терпимо. У него была богатая коллекция плетей… одной из них, помню, он довел меня до обморока, а потом…

Я отшатнулась от нее, как от зачумленной.

- Я не хочу знать.

- Вот! - вскричала она, опрокидывая в себя остатки вина. - Ты даже знать не хочешь, а я это все пережила. До него я была девственницей! Но он сказал, что это мне больше не пригодится, и забрал ее… в качестве подарка на мои именины.

Я видела, что ее трясет крупной дрожью, а по вискам из-под чепца текут мелкие капли пота, но боялась приблизиться к ней, чтобы успокоить: даже такая полупрозрачная девица, впав в исступление, могла оказаться неожиданно сильной. Поэтому я никак не могла ей помешать, и она продолжала говорить:

- После этого он использовал меня так, как ему вздумается. Никогда не спрашивая, никогда не заботясь обо мне. Иногда приходили его знакомые и проделывали со мной то же самое, что и он. О, я многое узнала о людях за этот год. Очень многое…

- Но почему ты не убежала? - беспомощно спросила я, жалея, что не могу прямо сейчас пойти и окунуться в хорошо прогретую ванну. Клер неожиданно примолкла и ответила нормальным голосом, возвращая на лицо нервную полуусмешку:

- А я сбежала. Пошла к нему и сказала, что не могу больше так жить. Держать меня он не стал, да и к чему ему? - ее голос сорвался, и я впервые увидела в ее глазах слезы. - Я-то никогда не была ему дорога…

Уже не спрашивая разрешения, она резко придвинула к себе кувшин и лихо наполнила свой стакан почти до краев. Я не стала ей препятствовать - я смотрела на нее во все глаза, и мне было страшно при попытке представить, сколько она копила в себе то, что ей пришлось вынести. И я не знала, чья участь хуже - ее или моя. Робеспьер - монстр, но он не трогал меня, не требовал никакой извращенной платы за оказанную помощь и, кажется, даже помыслить об этом не мог. Впрочем, это не помешало ему хладнокровно отправить на смерть тех, кого он считал своими друзьями. Он бы и меня к ним присовокупил, даже не задумавшись, если бы не вмешался Бонбон. И последние пару дней меня преследовало навязчивое, отдававшее мертвящей сыростью ощущение, что зря Огюстен выгородил меня тогда - я разделила бы с Дантоном, Камилем и остальными их участь, и все кончилось бы, я не чувствовала бы себя бабочкой, которая бьется в прозрачное стекло, пытаясь долететь до огня, который ее погубит. Интересно, если бы мне предложили поменяться с Клер участью, согласилась бы я?

- Гражданка, - подошедший хозяин тронул меня за плечо, - ваша комната готова.

- О, спасибо, - не передать словами, насколько я рада была возможности свернуть беседу и уйти. - Я сейчас поднимусь…

- Служанка вас проводит, - кивнул мне мужчина и перевел взгляд на одиноко скорчившуюся на стуле Клер. - А ты, оборванка…

- Не надо ее выгонять, - запротестовала я и сунула ему в руку еще одну купюру. - Лучше принесите ей еще чего-нибудь выпить.

Хозяин ассигнат забрал, но на меня поглядел с сочувствием:

- Вам деньги девать некуда, так вы их тратите на всякую шваль? Я эту шлюху давно знаю, она тут не первую неделю ошивается. Только и ждет, как бы стянуть что-нибудь. Помню, целую куриную ножку чуть не стащила, всыпал я ей тогда…

На последних его словах Клер придушенно всхлипнула и прижала выпачканные ладони к лицу. Очевидно, она была уже основательно пьяна, и ей было жгуче стыдно. Но зря она думала, что я исполнюсь презрением к ней - наоборот, мне скорее захотелось дать хозяину гостиницы в усатую морду.

- Вот что, гражданин, - я, уже собравшаяся уходить, замерла и топнула ногой, - поместятся ли на моей кровати двое?

Он посмотрел на меня, как будто у меня бред.

- Поместиться поместятся, но… вы что, хотите с ней…

- Не ваше дело, - гордо ответила я и, подойдя к Клер, схватила ее за локоть. - Пошли со мной.

Она посмотрела на меня затравленно, явно не веря в то, что я говорю.

- Но ты же действительно не можешь…

- Уж что-что, а это я могу, - сварливо откликнулась я. - Ты идешь со мной или нет?

- Д-да, только… - она задрожала еще пуще, прежде чем решиться на следующий вопрос, - можно, я съем твою порцию? Если ты не будешь…

А я уже и забыть успела про эту кошмарную бобовую кашу - теперь, застывшая и полузахошая, она окончательно стала напоминать блевотину, но Клер смотрела на нее так, будто это неземной гастрономический изыск. Мне оставалось только предположить, сколько эта несчастная девушка не ела, потому что узнавать об этом у нее лично я совсем не хотела. Поэтому я просто придвинула к ней тарелку.

- Не стесняйся.

С жадностью, присущей оголодавшему зверю, Клер набросилась на еду, и хозяин, посмотрев на нее, ушел прочь. Напоследок он буркнул что-то вроде “делать больше нечего”, но мне не было до него никакого дела. Наверное, это был один из тех редких случаев, когда я чувствовала, что поступаю правильно без всяких оговорок и “но”. Поэтому я терпеливо дождалась, пока Клер доест, потом подхватила ее, недопитое вино и двинулась за молчаливой служанкой вверх по покосившейся, скрипящей лестнице.

Когда мы зашли в комнату - небольшую, просто обставленную, но не лишенную определенного уюта, - меня ждало еще одно потрясение. Клер порывалась рухнуть передо мной на колени, и мне приходилось держать ее, чтобы этого не случилось.

- Я не буду нахлебницей, - пробормотала она, пытаясь достать что-то из кармана. - Я работаю, чищу гражданам трубы, я отдам тебе деньги…

- Не надо мне ничего отдавать, - я остановила ее и с усилием усадила на застеленную блеклым покрывалом постель. - Мы будем снимать эту комнату вскладчину, поняла? Так будет дешевле, а жить вдвоем лучше, чем в одиночку…

Она, уже вознамерившаяся что-то сказать, замерла с открытым ртом, а потом вдруг смущенно протянула:

- Знаешь, я бы тебя сейчас обняла, но я так давно не мылась…

О последнем она могла и не упоминать: все-таки специфический запах было не скрыть ничем, но для меня, подстегнутой вином и невыплеснутым горем, в тот вечер не было нерешаемых задач. Я поднялась с постели; Клер осталась сидеть, завороженно глядя на меня снизу вверх.

- Пойду спрошу, не нагреют ли нам тут пару кувшинов воды, - жизнерадостно заявила я, делая шаг к двери. - А лучше четыре, потому что я тоже хочу ванну. Никуда не уходи, слышишь?

- От тебя я никуда не уйду, - с готовностью заявила Клер, прежде чем я скрылась за дверью.

Перед тем, как идти к хозяину, я на секунду прижалась лбом к холодному, шершавому дверному косяку. Оставалось понять, зачем я сделала все это, но подобные вещи я обычно совершаю, не имея на то никаких причин. Впрочем, разве это плохо - помочь тому, кто попал в беду? Вдобавок, у меня теперь были все шансы обзавестись подругой, а одна голова - хорошо, но две, как водится - лучше. Придя к такому незамысловатому выводу, я кивнула сама себе и помчалась вниз.