И оно было сказано. “Интересное” - слишком слабое слово. Это было то, что я ждала и одновременно боялась услышать с трибуны этого зала уже несколько недель. Это уже давно витало в воздухе, проникало в умы и проливало кровь, но только сейчас, в ясный февральский день, оказалось высказанным вслух.

- Если движущей силoй нарoднoгo правительства в периoд мира дoлжна быть дoбрoдетель, тo движущей силoй нарoднoгo правительства в ревoлюциoнный периoд дoлжны быть oднoвременнo дoбрoдетель и террoр - дoбрoдетель, без кoтoрoй террoр пагубен, террoр, без кoтoрoгo дoбрoдетель бессильна…

“Вот и все”, - подумала я. Ничего уже не вернуть обратно: все всё слышали, свидетелей - пара сотен человек. Если у кого-то еще теплилась надежда, что кровопролития удастся избежать, то сегодня ее похоронили, вернее даже - зарыли, как убитое животное, без памятника или кургана. Я вспомнила прочитанные когда-то учебники истории и поняла, что невесело усмехаюсь. Оказывается, они мне не врали, надо было немного подождать.

В животе у меня поднялась волна холодной тошноты, и я поспешно покинула зал, чтобы выйти на свежий воздух. Слушать до конца у меня не было никакого желания. Главное все равно уже сказали.

Страха я почему-то не чувствовала - наверное, он копил силы перед тем, как снова наброситься на меня. А вот холодно мне было не на шутку, и я поспешила домой, стараясь не поскользнуться на покрытой коркой льда мостовой.

Антуан не обманул - действительно вернулся к середине месяца, и я бросилась к нему, как к своему ангелу хранителю, надеясь, что он единственный из всех сохранил еще остатки разума. Подстеречь его мне удалось в буфете Конвента, где он торчал в одиночестве возле столика, перечитывая какие-то исписанные бумажки. Меня он не заметил сразу, даже когда я шумно плюхнулась на соседний стул.

- О, маленькая полячка, - расцвел он, когда я выразительно покашляла. - Извини, совсем запарился с этой речью…

- Что-то важное? - я попыталась заглянуть в лист, но Сен-Жюст тут же скатал его в трубочку.

- Ну уж нет, хочешь послушать - приходи.

- А будет интересно?

- Я позабочусь, - подмигнул он, поправляя галстук. - Я уже соскучился по вздохам с галерки…

Я прыснула, вспомнив девиц со спицами - последнее время они изрядно поскучнели, когда их кумир уехал, и Антуану предстояло произвести фурор, свалившись, как снег на голову, еще и с припасенной речью в кармане.

- На галерке по тебе тоже соскучились, - сказала я, отхлебывая кофе из его чашки. - Ты слышал, что тут вообще происходит?

- Слышал, конечно, - отозвался Антуан, немного помрачнев. - Бардак у вас тут происходит. Ничего, я все улажу.

- Правда? - я не могла поверить, что он так легко это произнес. Стоило, конечно, сообразить, что вряд ли одному человеку по силам привести все в порядок, но мне так хотелось верить в кого-нибудь. Хоть бы и в Сен-Жюста.

- А для чего я приехал, по-твоему? - усмехнулся он и потрепал меня по макушке. Я возмущенно вскрикнула и принялась поправлять волосы, не заметив поначалу, что лицо Антуана неожиданно исказилось. Обычное самодовольное выражение слетело с него в момент, сменившись настолько красноречивой гримасой ужаса, будто Антуан увидел где-то за моей спиной нескольких демонов и с десяток привидений в придачу.

- Эй, ты что? - я обернулась, но ничего страшного за моей спиной не было: набежавшие в буфет депутаты да редкие зеваки, зашедшие погреться или тоже почесать языком в перерыве. Ни одного лица не выделялось чем-то настолько из ряда вон выходящим, чтобы до такой степени напугать Антуана, а испуган он был не на шутку: у него в прямом смысле слова зуб на зуб не попадал.

- Приятель, - я легко встряхнула его за плечо, - да что с тобой? Заболел?

- Н-н-нет, - пролепетал Сен-Жюст, судорожно запихивая свернутую речь в карман пальто, - чертов ублюдок, и тут он меня достал…

- Кто? - вытаращила глаза я. - Ты о ком?

- Сзади тебя, - процедил Антуан. - Обернись, только не резко… парень в сером, сейчас у стойки стоит.

Того, на кого мне указывали, я нашла не без труда. Это был невзрачного вида юноша, почти что мальчик, лет шестнадцати на вид, нескладный и тощий почти до прозрачности - серая куртка, явно у кого-то одолженная, висела на нем мешком. В общем, в облике парня не было решительно ничего, что могло бы стать причиной Антуанового ужаса, и я озадаченно повернулась к приятелю:

- Ну, вижу. И что он?

- Потом расскажу, - ответил Антуан, бросив взгляд на висящие над входом часы. - Скоро перерыв кончится, а мне еще речь повторять… заглянешь завтра вечером ко мне? Пропустим по стаканчику, а я тебе заодно пожалуюсь…

- Хорошо, я приду, - я смотрела на него во все глаза. Может, и он тоже сошел с ума? Уж слишком напоминали мне о безумии бледность Антуана и его лихорадочно бегающий из стороны в сторону взгляд. Но я не успела ничего спросить - даже не допив кофе, Сен-Жюст на всех парах вынесся из буфета. Юноша в сером сразу же снялся с места и вышел следом.

Меня начало одолевать беспокойство. Антуан не из тех, кто станет поднимать панику без повода. Но кто может его преследовать? Может, надо кого-нибудь предупредить?

Я поискала глазами, с кем можно поделиться своими подозрениями, но из более-менее знакомых лиц увидела в зоне досягаемости только Кутона. Пришлось подойти к нему.

- Добрый день, - его, кажется, удивило мое неожиданное внимание. - Что у вас?

- За Анту… то есть, за гражданином Сен-Жюстом следят, - сразу доложилась я, забыв даже про элементарную вежливость. Брови Кутона медленно поползли вверх.

- Следят? Кто?

- Не знаю, парень какой-то, - ответила я тревожно. - Я его видела, да и сам… гражданин Сен-Жюст его заметил. Он, кажется, боится, может, надо куда-нибудь доложить?

- Доложить? - повторил Кутон рассеянно, потирая переносицу. - Не надо пока никуда докладывать. Я сам у него спрошу.

И с достоинством укатился прочь. Мне тоже ничего не оставалось, кроме как уйти. По крайней мере, свой гражданский долг я выполнила, а остальное Антуан сам мне расскажет - если, конечно, до завтрашнего вечера с ним ничего не случится.

========== Глава 21. И вспыхнет пламя ==========

Идя в гостиницу “Соединенные Штаты”, я не могла понять, почему на душе у меня так тяжело. Я хотела поговорить с Антуаном, пожаловаться ему, спросить совета, выплакаться, если дело до того дойдет - и в то же время отчаянно боялась этого разговора. Не сделаю ли я только хуже? Я пыталась убедить себя, что Антуан поймет меня, как никто другой не понял бы, но вера в это была настолько хрупка, что могла рассыпаться в пыль от малейшего потрясения. Я чувствовала это и, не отдавая себе в этом отчета, при приближении к гостинице замедлила шаг. Это было глупо, но я всей душой хотела оттянуть встречу с Антуаном, вопреки тому, что столь же яро ожидала ее.

Поднимаясь по лестнице, я едва не споткнулась о какие-то тряпки, раскиданные на ступеньках, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что ворох ветоши - это живой человек. Я узнала его в один миг - это был тот самый парень, от которого вчера утром пытался скрыться Сен-Жюст, - и невольно отступила, хотя никакой угрозы от парня не исходило. Да он и вовсе меня не заметил, и причиной тому был сморивший его глубокий сон. Юноша даже не пошевелился, только засопел громче обычного и как-то обиженно причмокнул губами - очевидно, какая-то соблазнительная греза ускользала от него, нарушенная моим неловким вторжением. Осторожно, на цыпочках, я обогнула спящего и почти побежала по коридору, горя желанием как можно скорее закрыть за собой дверь комнаты.

На мой стук ответили не сразу. В комнате Антуана послышалось какое-то шевеление, но на этом все и кончилось. Панически оглянувшись на пустующий коридор, я негромко заскулила, не прекращая при этом колотить:

- Антуан, открой, это я.

- Кто ты? - раздался настороженный голос из-за двери.

- Натали, - ответила я, пытаясь понять, что там происходит. - Ты что, не узнал меня?