Прикалывался ли Римус? Он сам не знал.

Лили не сводила с него выжидающего взгляда, пока он раскладывал принадлежности на парте, поправлял мантию, двигал туда-сюда стул, и когда кожу на правой стороне уже начало знатно припекать, он раскрыл тетрадь на последней странице и размашисто заполнил первую строчку.

Я хамло. Каюсь. При встрече извинюсь.

Довольно хмыкнув, Эванс пододвинула тетрадь обратно и заискивающе кивнула на Сириуса, развалившегося так, что его волосы уже посягали на их территорию. Римус вместо ответа кивнул на Поттера, практически засунувшего нос в учебник, и она, поджав губы, последовала его примеру, открыв «Лицом к лицу с безликим». Вот и поговорили.

С вечеринки после матча, на которой Лили разве что иголки под ногти ему не запихнула, чтобы выведать правду — Римус держался как мог — она не приставала к нему с личными разговорами. И насколько ему было известно, Сириус так же не раскололся перед Сохатым. Все обсуждения велись путём многозначительных переглядок, но Римусу казалось, что их положение с Блэком Эванс свободно читает прямо как в данный момент параграф про защитные заклинания. А вот, что за чертовщина у них с Поттером — для Римуса было подобно скрижали с древними рунами.

Насчет высокопарного слога нового преподавателя по ЗОТИ Лили, конечно, была права. Однако Римуса устраивала эта особенность. Слушать лекции профессора Элерса, будто слушать увлекательную историю, положенную на музыку. Он не раз ловил себя на том, что заслушивался настолько, что льющаяся красивая речь полностью занимала его мысли, вышвыривая за дверь все насущные проблемы. И тот факт, что она велась о смертоносных заклятиях, был уже вторичен. Гармонию нарушали только саркастичные перешёптывания слизеринцев с соседнего ряда.

— Эй, Люпин, не хочешь выступить добровольцем? Мне бы попрактиковаться. — Прилетело в спину «заманчивое» предложение под одобрительный гогот. Римус, забросив чернильницу в сумку, развернулся с максимально пренебрежительным видом.

— Эй, Снэйп, не хочешь завалить хлебальник? В этом тебе тоже не мешало бы попрактиковаться.

— Гопник, — выплюнул тот с перекошенной гримасой.

— Трус, — надоело. У него и так копилка с раздражителями переполнена.

И Римус уже направился в конец кабинета, как позади раздался омерзительный скрежет.

— Дерзкий только на словах и в окружении своей скользкой шайки, Нюниус? — Переступив разделяющую кабинет невидимую линию, Сириус уже стоял почти вплотную к Снейпу, у которого по бокам выросли верные громилы. Не думая они с Поттером мигом подлетели к Блэку, вставая за плечами и оттягивая того за мантию. — Или твоя рожа соскучилась по переломам?

— А ты сам руки замарать собрался, Блэк? Или говоришь за свою бешеную псину? — Подмигнул тот Римусу. Копилка дала первую трещину, и он, опережая рывок Сириуса, перехватил его поперёк груди, меняя их местами.

— Тебе не терпится что-то сказать? — Понизил он голос. Достал уже завуалированно намекать на его сущность по поводу и без! — Давай. Не стесняйся.

— Мне не терпится сказать, чтобы вы прекратили! — Громогласно объявила Эванс. — Ещё слово, и я сниму двадцать очков с каждого. Розье! — Префект Слизерина, наслаждающийся шоу с первой парты, закатил глаза.

— Да-да… я тоже сниму. Тоска смертная, расходимся.

Мальсибер и Обри недоуменно потупили друг на друга, одним мозгом на двоих обработав информацию, и отступили. И только поддержка за спиной исчезла, Снейп изобразил потерю интереса и проследовал за колонной слизеринцев, покидающих кабинет.

— Ну и зачем? — Повернулся он к Блэку. К непроницаемому профилю Блэка. — Не надо переть на рожон из-за меня.

— Бродяга, — позвал Джеймс, и Сириус, звонко цокнув, ушёл от ответа. За дверь. — Что опять за блинский блин?

— Да хер бы знал, — выдохнул Римус. Почему-то теперь стойко показалось, что дело вообще не в нём. И не в Снейпе.

— Вы неисправимы, — метнула в них осуждающий взгляд Эванс, пролетая мимо, и Сохатый понуро свесил плечи. Римус подпихнул его, чтобы не стоял столбом и бежал за ней. На удивление, Сохатый рванул не в ту же секунду.

— Увидимся в библиотеке, Лунатик.

Оставшись один в пустом кабинете, Римус завис на пару минут. От нехорошего предчувствия по позвонкам пробежали мурашки, и подбиралось оно словно отовсюду. Римус осмотрелся, заприметив сдвинутые на полметра стул Сириуса вместе с их с Лили партой. И, вернув всё на положенные места, ещё до того, как осознал импульс, рефлекторно поднял голову, неожиданно столкнувшись с подпирающим проём своего личного кабинета профессором, безмятежно накручивающим на палец рыжий локон. Он наблюдал за ними всё время? Похоже на то. Мужчина ласково улыбнулся и, приподняв край фиолетовой цилиндрической шляпы в знак признательности, откланялся.

Нет, у них никогда не будет адекватного профессора! Каждый кадр с придурью, и, видимо, это обязательное требование к кандидатам, прописанное в контракте. Где только Дамблдор их набирает?

Уцепившись за мысль, Римус решил прогуляться до директорской башни — само собой, не с целью узнать месторождение фееричных фриков. Охраняющая вход горгулья, как всегда, безмолвно поинтересовалась, на кой он снова припёрся, но у него был свой способ определить, вернулся ли директор. Римус спустился на один пролёт, завернул в коридор, ведущий на седьмой этаж и, отперев окно, перегнулся через раму, чтобы разглядеть верхушку башни. Неподвижно сидящий на подоконнике феникс грациозно повел головой в его сторону и грустно проклекотал. Не вернулся. Кто б мог подумать, он всё-таки научился говорить по-птичьи.

С этого же окна открывался хороший вид на стадион. Римус, задержавшись на несколько мгновений, попытался опознать точку, являющуюся Сириусом, но безуспешно. Не настолько у него было острое зрение, а в свободные от тренировок дни, обычно выпадающие в первые недели после чемпионата, там летали все кому не лень.

Определённо, нужно поговорить с Сириусом. С Дамблдором. С Сохатым. Мерлин, сколько всего нужно-то!

— ЗАЕБАЛО!!! — Прокричал он во всё горло, согнувшись в три погибели. Кажется, Фоукс на него шикнул. — Да-да, я жалок…

— Лунатик… — окликнул неуверенный голос, и Римус, захлопнув окно, крутанулся на сто восемьдесят градусов, — ты чего орёшь?

— Накипело, — почесал он затылок. Хвост, округлив глаза, несколько раз кивнул, — а ты почему здесь? — Спросил и одновременно увидел знакомую коробочку под мышкой. — Ты в клуб шёл?

— Да, я почти дошёл, но заметил, что ты… пытаешься вылезти из окна и… — ещё больше замялся Питер, — ты же не думал?..

— А?.. — так, до него начало доходить, за что можно было принять его действия, — нет-нет. Нет! — Питер облегченно выдохнул. — Долгая история, — махнул он рукой в сторону окна, подходя к Петтигрю, — давай провожу.

— Не обязательно, — упёрся тот.

— Я настаиваю, — подтолкнул он, и Питер, странно притихнув, двинулся в другой конец коридора. Они точно прошли мимо кабинета Слизнорта, и Римус слегка напрягся, — так где говоришь…

— Да здесь, — остановился Хвост перед той самой дверью.

Где она? Черта?

Спроси что-нибудь попроще.

— Ну, — воодушевленно повернулся к нему Петтигрю, и Римус вздёрнул подбородком, мол, открывай. Тот сразу словно уменьшился. — Ещё никого нет, я обычно прихожу первым, — и они вошли в ту самую комнату. Светлую, просторную. С рядами колонн и расставленными в шахматном порядке укрытыми белыми скатертями квадратными столами. Накрытая конструкция у окна, видимо, была нагроможденными друг на друга стульями, а у восточной стены, очевидно, стояла так же завешенная школьная доска. — После атак Пивза мы застилаем всю мебель. На всякий случай, чтобы легче было убираться и дерево не пропитывалось всякими жидкостями… — издавая смешки через каждые два слова, объяснял Питер, в то время как Римус отвернулся от воплотившихся из памяти фантомов сцепившихся братьев и приближался к доске, слушая уже вполуха.

— А кто ещё в клубе?

— Ну-у, много кто, — гремя стульями, протянул Хвост, а Римус протянул ладонь к драпированной ткани. Он догадывался, что увидит, но он не хотел этого видеть, — с разных факультетов… нет, не надо!