— … даже идти не хочется. Мне не по себе от этих уроков, — недовольный тон Эванс отвлек его от расплывающегося в вежливой улыбке перед блондинкой Сириуса. Тарелка Лили была почти полной, а ведь обед подходил к завершению, — я написала эссе ровно на столько страниц, на сколько задавали и ни строчкой больше! Это омерзительно. А профессор Элерс читает лекции, словно мы проходим Шекспира, а не Непростительные заклятия.

— Лучше он, чем тот карлик, что был в прошлом году, — чуть переборщив с энтузиазмом, вклинился Римус и сразу ощутил на себе скользнувший прицел.

— Точняк. Я за весь пятый курс так ни разу и не обратился к нему, чтобы не засмеяться. Профессор Фрутти! Ну это же… ох, — Сохатый, поднеся ко рту кулак, покачал головой, — второй кусок был лишним.

— У него ещё был такой писклявый голос! — Писклявым голосом сказал Хвост.

— А можно больше серьезности? — Сведенные брови свидетельствовали, что Эванс было не до шуток.

— А кто смеется? — Поправил очки Джеймс. — Я написал семь листов об Империусе и начал заранее изучать Круцио. Я собираюсь сражаться с теми, кто не чурается использовать непростительные. В бою не будет права на ошибку. Не знаю, что по поводу этого Шекспира, но, главное, профессор Элерс объясняет материал доходчиво, а это очень важная тема, и я отношусь к ней со всей серьезностью.

Все сидящие обратили на Поттера ошарашенные взгляды. Черт с ней — с непоколебимой интонацией. Он только что не согласился с Эванс!

— Что? — Явно недопонял Сохатый. — У меня что-то в зубах застряло?

— Да, но дело не в этом… — без иронии ответила Лили.

— Бродяга, посмотри! — Осклабившийся Поттер резко повернул Блэка к себе, и его локоть задел слишком близко рассевшуюся Вэнс, отчего содержимое её кубка, как в замедленной съемке, выплеснулось вверх, — ёёё… — и окатило Сириуса дождем из тыквенного сока.

— Ой! — Взвизгнула девушка. — Сириус, я не хотела! — Она суетливо принялась вытирать салфеткой его промокшую рубашку и брюки под взрыв хохота за змеиным столом. — Кошмар…

— Да всё нормально, — выдавил Блэк, тупо следящий за её бегающими по его телу ручками. Римус, покусывая изнутри щёку, занимался тем же. Да и все вокруг.

— Шустрая девочка, — донесся справа шёпот Макдональд.

— Эммелина, я сам.

Вэнс подняла голову навстречу Сириусу с выражением, так и пищащим «он знает моё имя!».

— Я такая нерасторопная, я всё исправлю, — аллилуйя, она вспомнила, где они находятся, и достала палочку. — Эскуро! Так неловко, — осмотрела она наблюдающих за ними Мародеров и Ко, остановившись на Римусе, — простите.

— Бог простит, — кинул он и встал из-за стола, нарочно избежав зрительного контакта с Блэком. Зато поймал одновременно укоризненный и сочувствующий взгляд Лили. Не сейчас.

Он с удовольствием послушает нотации о манерах, но позже. Сейчас ему кровь из носу нужно умыться холодной водой, пока из ушей не пошёл пар. Не то чтобы он злился конкретно на Вэнс. Она была лишь одной из. Отчасти у Римуса уже выработался иммунитет. Девушки вешались на Блэка с тех пор, как у того начал ломаться голос. Однако безобидные воздыхания остались в прошлом, а после расставания с Марлин, они совсем активизировались, не давая Сириусу прохода и используя, как правило, одни и те же приёмы. Самый смехотворный — врезаться в него и выронить кипу учебников, разыгрывая спектакль, достойный дешёвой мелодрамы, в которой Сириус, по их задумке, должен помочь поднять книги и пошло-поехало — случайное касание, встреча взглядов, искра, любовь, морковь и помидоры.

Злило то, что Сириус подыгрывал. Он всегда был обходительным, и если отшивал девчонок, то настолько учтиво, что отказ доходил до них спустя недели, когда для обиды не оставалось места, а Блэк только ещё больше превращался в их фантазиях в благородного галантного принца. Злило то, что Сириус не мог чётко и ясно сказать «нет». Или не хотел?

Злило то, что они находились не в равных условиях. Римус признался ему в своих чувствах — покрыв благим матом, конечно, но признался. Сириус же по сути признался во влечении, желании попробовать.

И в итоге Римус сам ощущал себя «одной из» [стада поклонниц]. Вот что, на самом деле, злило.

Три порции воды даже близко не остудили голову, и Римус, склонившись над раковиной, подставил под струю затылок. Вода затекала в уши, глаза, рот, поэтому, распрямившись, он на миг испугался нарисовавшегося в отражении силуэта, пристроившегося у двери в обманчиво расслабленной позе.

— Это было грубо, — проконстатировал факт Блэк.

— Да, — Римус ожесточенно вывернул кран, оттряхнул руки и высушил волосы, параллельно наложив косметические чары, — надеюсь, ты её утешил, — улыбка в зеркале не вышла правдоподобной.

— Меня, на секундочку, соком прилюдно облили.

— И это была лучшая часть, — вот теперь получилось правдоподобно. Конечная проверка на приемлемый вид дала удовлетворительный результат, и Римус, оттолкнувшись, двинулся на выход. Не к Сириусу.

— Хватит сучиться, — естественно, перегородил тот дорогу.

— Я не сучусь, — и что за выдуманное словечко? Римус в отместку [из вредности] игнорировал его сверлящий взгляд, пялясь на дверь.

— К чему тогда эпичный уход? — Не унимался Блэк.

А к чему ты пошёл за мной? — стоило бы спросить. Разве это не вызовет подозрения? Но у них ещё был призрачный шанс не разосраться. И Римус посмотрел на Сириуса, снизив уровень желчи, плескающейся в горле, и ответил совершенно честно.

— Не в кайф было смотреть, как она тебя лапает.

— Она не лапала, — возразил тот, и бровь Римуса своевольно поползла вверх, — просто растерялась.

— Лапала. А ты и не был против.

— Лапают не так, — попытался выкрутиться Сириус, сработало бы, если б его зрачки не выписывали узоры на противоположной стене.

— Ммм, а как? — Наклонил голову Римус. — Не покажешь? — Развёл он руками. Серые глаза, мельком пробежавшись по нему, уткнулись в пол. М-да… — Забей.

— Римус, — рвано выдохнул Блэк, заставив замереть обхватившую медную ручку ладонь, — мне сложнее, чем тебе. Неужели ты не понимаешь?

— Да я понимаю, Сириус. Понимаю. Я не тороплю тебя, даю время сколько тебе нужно. Но, — сдавил он переносицу, осаживая норовящий выйти из-под контроля тон, — меня коробит, как ты его используешь. Ты сближаешься со всеми подряд, кроме меня, словно боишься. Для справки: я не собираюсь набрасываться на тебя на людях. Блядь… серьезно, если такова цена, то лучше вернуться к «просто друзьям», тем более, — Римус обвел скрещенные на груди Сириуса руки и пожал плечами, — мы не так далеко ушли.

Блэк нахмурился и приоткрыл рот, но голос прорезался не с первой попытки. А в озадаченности он мог составить конкуренцию Поттеру, непонимающему, почему на него все уставились за обедом.

— Прикалываешься?

— А по мне видно, что я прикалываюсь? — Вопросом на вопрос ответил Римус и оставил Сириуса с ним наедине, выйдя в коридор как раз с поторапливающим звонком.

Удачно увернувшись от пронёсшихся младшекурсников и чуть по привычке не сделав им замечание, Римус поправил сумку и завернул к лестнице. Профессор ЗОТИ всё равно всегда опаздывал, так что можно было не ускоряться. И ещё в данной ситуации это было бы глупо.

— Смысл убегать, если нам в одну сторону, — нагнал его Блэк.

— Ага, — буркнул он. Десять метров до кабинета.

— Сохатый сегодня в ударе, — пространно произнёс тот.

— Ага. — Пять метров.

— Я после урока буду на поле… придёшь?

— Нет. В твою смену на трибунах не протолкнуться.

— Ясно. — Два метра.

— Ага.

Шикарный диалог. Как и все в последнее время, когда они пытались вести дружескую беседу. Их общение никогда не протекало стабильно гладко, вечно выбрасывая то на скалы колких огрызаний, то на тёплый пляж взаимопонимания, но сейчас они оказались в какой-то засушливой пустыне, где сколько ни топай к мерещащемуся оазису, он остается всё на том же расстоянии. Либо это лишь мираж — галлюцинация, вызванная жаждой.