— Он? — Не поспевал Римус за кратким экскурсом, и Сириус одарил его таким вымученным взглядом, который появлялся, только когда дело касалось одного человека, — Регу…

— Да, — перебил тот, — сейчас он с этим визенгамотским сынком. Прости, другой возможности ждать нельзя.

— Конечно, но… — тупо поморгал он, смотря на карту и переливающуюся ткань, — что мне делать?

— Ничего, спрячься и следи, чтобы никто не вошёл. Лунатик, — сжал тот его локоть, — не вмешивайся. Только… только в том случае, если я перейду черту.

— И где она? — Шёпотом, облачаясь в мантию так, что осталась одна голова. — Черта?

Сириус потушил свет, и Римус уже смирился с переходом его вопроса в ранг риторических, но за тяжелым выдохом последовал не менее тяжелый обреченный голос.

— Спроси что-нибудь попроще.

И вот теперь ему стало по-настоящему не по себе, но у него не было времени на осмысление. В считанные миллисекунды Римус накинул на себя мантию-невидимку, перехватывая карту, и Блэк уверенно толкнул дверь, выставляя вперед палочку.

— Пирисимо!

Вспышка заклинания нацелено прилетела точно в голову парня, и тот, даже не пискнув, рухнул лбом на накрытый полотном квадратный столик.

Еле подавив порыв подбежать к когтевранцу и проверить, не сильно ли Крауч приложился, Римус прижался к стене и затаился, переводя взгляд с отрубившегося пятикурсника на стоящего возле того же стола Регулуса. На худом лице не дрогнула ни одна черточка, однако глаза, направленные на старшего брата, полыхали ледяной ненавистью. Сириус убрал палочку за пояс.

— Ты что себе позволяешь? — Процедил слизеринец.

— Всего лишь отправил баиньки. Как и положено, после отбоя, — хмыкнул Сириус. Он был повернут спиной к Римусу, но судя по фальшиво беззаботному тону, сказал это с фальшивой улыбкой. — Смотрю, Рег, — губа младшего брезгливо дернулась, — с выбором дружков у тебя всё ещё запущеннее, чем я думал.

— Сначала свой проанализируй. Сири. Чем обязан такой чести? Извини, ковровую дорожку не постелил. Не ждал, знаешь ли.

— Ничего страшного, в другой раз вышлю уведомление, — вроде бы усмехнулся Сириус и вальяжной походкой подошел к столу с другой стороны.

Теперь оба Блэка нависали над пускающим слюни когтевранцем. Едва ли можно было сейчас уловить в них кровное родство. Сириус — в своей развязно-незаправленной белой рубашке, выше практически на голову, магловских джинсах — словно олицетворял свободу, своевольный нрав, импульсивность. Регулус же полная противоположность. Безупречно сидящая черная рубашка, застегнутая на все мерцающие черным серебром пуговицы, отглаженные брюки, сдержанность, хладнокровие, отчуждение. Слишком подчеркнутый контраст, не сулящий ничего хорошего. Мерлин… Римус надеялся, Сириус понимал, что делал.

— Хватит, Рег, — ушла из голоса вся напускная доброжелательность. — Чем обязан? Ни одной мыслишки, почему я здесь?

— А мне почем знать, что у тебя в голове.

— Да, тут мы на равных. Разница в том, что я хотел бы знать, что творится в твоей, — опёрся Сириус на стол. Регулус не шелохнулся, только ещё выше задрал подбородок. — Скажи, ничего за последнее время не заставило тебя пересмотреть приоритеты? Или тебя не посвящают в подробности плана по зачистке мира от недостойных осквернителей крови?

— И как это понимать? — Безэмоционально, ровно, но в прищурившихся глазах мелькнуло нечто похожее на смесь искреннего недоумения и интереса.

— Так ты правда не знаешь… — выдохнул Сириус. — Они пришли за Медой, Регулус! — Римус непроизвольно зажал рот ладонью, задев карту под мантией и выругавшись на себя за неосторожность. Нельзя выдавать себя. Нельзя вмешиваться. И хоть в повисшей напряженной паузе было легко услышать шелест, ни один, ни другой не отвлеклись на шум. — Помнишь о такой? Наша кузина, у неё ещё есть маленький ребенок — твоя двоюродная племянница. Это в порядке вещей, по-твоему? — Чем дольше Блэк-младший молчал, тем сильнее Сириус сжимал покрывающую стол ткань. — Она спаслась, чудом, если тебе интересно.

Воцарившаяся тишина затянулась на целую минуту, за которую Регулус даже не моргнул, не отводя от Сириуса пронизывающего взгляда, и тот, очевидно, так же сверлил его в ответ. Если на лице слизеринца и было что-либо написано, то разве что невидимыми чернилами. Ни одной зацепки, подсказки. Но… может, для Римуса? Может, Сириус распознал в нём что-то на языке, известном только им двоим. Потому что Сириус опустил голову, его плечи нехарактерно сгорбились, через рубашку проступили позвонки меж лопаток. И на одно мгновение в выражении слизеринца проступил намёк на растерянность — тут же взятую под контроль, но всё же, прежде чем он ответил, его кадык съездил вверх-вниз. А Сириус этого не видел.

— Нисколько. Андромеда сделала выбор, пришло время нести ответственность. Тебе не знакомо это слово, зато я выучил его за двоих. Мне нет дела до предателей семьи.

— Семьи… — тихо рассмеялся Сириус. О нет… — Какой семьи?! — Ударил он по столу, огибая его. Регулус шагнул назад. — В которой родители подвергают пыткам детей? Так ты называешь уроки ответственности? Семьи, в которой выжигают портрет и желают сдохнуть, если не пляшешь под её дудку?

— Это твоё видение, — вновь вспыхнуло пламя, — неблагодарного, самонадеянного…

— Ну? Договаривай, — подтолкнул Сириус, заставляя того отходить от него, пока Регулус не наткнулся спиной на колонну, а пламя, похоже, перекинулось на хваленное самообладание.

— Avorton*, — выплюнул слизеринец. Сириус сжал кулак до побелевших костяшек, и Римус насторожился, но ладонь почти сразу расслабилась.

— Великолепно, — бесцветно отчеканил Блэк и начал отворачиваться, как вдруг Регулус переменился до неузнаваемости. Лицо исказилось то ли от отвращения, то ли от возмущения, на лбу выступила тоненькая вена, и он рывком развернул Сириуса обратно.

— Что тебя не устраивало? У тебя был дом, о тебе заботились, у тебя было всё, что захочешь, а ты променял нас на мерзкий сброд! Ради чего? Что такого есть у твоих поганых друзей?

— Тебе не понять этого, пока ты позволяешь промывать себе мозги, Рег. Просто послушай себя. Ты говоришь точь в точь, как она.

— А ты такой же предатель, как и Андромеда. И заслуживаешь той же участи, — синий свет, пробивающийся через окно, потускнел, словно кто-то выключил звезды.

— Серьезно? — Сириус скинул с себя руку слизеринца. — Зачем тогда помог? Зачем увязался за мной в парк? Зачем передал злоебучее зеркало?!

— Я думал, ты вернёшься! — С надрывом закричал Регулус. — У тебя было полгода. Ты всегда так поступал, поливал грязью наши ценности, тебя бы и на этот раз простили. Тебе нужно было лишь признать ошибку. А ты прошёл мимо меня на перроне и даже не взглянул!

— Рег…

— Хватит так меня называть! У тебя больше нет права! Я отдал зеркало твоей грязной шавке, чтобы избавиться от последней вещи, связывающей тебя с домом! — И тут Сириус сделал шаг на того, но резко остановился, будто наткнулся на что-то. — Убирайся отсюда, — совершенно неживой интонацией.

Римусу вообще не было видно, что там происходит, но он помнил этот сгустившийся воздух — такой же, как во время его столкновения со Снейпом. Инстинкты сработали вперед повергнутого в ступор сознания, толкая его защитить Сириуса, однако тот, заведя ладонь за спину, жестом указал ему не лезть.

— Несмотря ни на что, — еле различимым полушёпотом, — я всё ещё твой брат. — Внезапно отлетевший в сторону предмет ударился о перегородку, и Сириус буквально взревел, хватая Регулуса за грудки. — Не смей наставлять на меня палочку!

Эхо фразы с надломом в каждом слове осело только спустя несколько секунд. Осело вязким слоем безнадёжности. Римус переместился вдоль стены так, чтобы разглядеть хотя бы лицо Регулуса, и от того, что он на нём увидел, ему захотелось плюнуть на конспирацию и срочно увести Сириуса отсюда. Конечно, Блэк прибил бы его за вмешательство. Или снова отгородился бы во всём, касающемся семьи. Но если честно, наверное, Сириусу нужно было услышать это, чтобы двигаться дальше. Поэтому Римус закрыл глаза. Не будь руки заняты, он и уши бы закрыл. Вот только закрывай не закрывай, а от этого оглушающего шёпота скрыться было невозможно.