Римус только по-идиотски открывал и закрывал рот. Листик с нарисованным алгоритмом вопросов и ответов разорвался пополам и приземлился на ковёр.
— Извини, — да, не совсем за это он собирался извиняться.
— Извини? В жопу твоё «извини»… — незлобно, почти устало, словно запал кончился. — Я ему говорю, давай открывать дверь вместе, он её сносит бульдозером, а потом такой: это была ошибка, Сириус, — передразнил он Римуса, наделив всеми существующими дефектами речи.
Разорванный ещё на несколько кусочков листик со шпаргалкой подхватило сквозняком и унесло к чертям.
Сириус развернулся к нему, сжимая челюсти и вымачивая его в совершенно нечитаемом взгляде.
— Ладно, — встряхнул волосами тот и, вытянувшись в полный рост, сократил дистанцию до полуметра, отчего Римус непроизвольно попытался шагнуть назад, но отступать было некуда, — давай, я готов.
— К чему? — Еле удержал он стремящиеся за границу лба брови. Блэк вымученно нахмурился, мол, ну что непонятного?!
— Сделай ещё раз то, что хотел сделать, — отчетливо храбрясь, пояснил тот и, подпрыгнув пару раз на месте, зажмурился. — Я готов.
— А вот это пиздец как романтично, Бродяга. Не буду я ничего делать, — скрестил руки на груди Римус, — тебя, блин, трясет от страха.
— Да, конечно, мне страшно, Римус! — Психанув, отошёл Блэк, и он на удивление расслабился. — Мы вроде как это очень всрато обсудили, но одно дело перекидываться намеками, пялиться друг на друга, и вообще другое — перейти к действиям, — а вот и долгожданная правда. — Мне не просто страшно, я, блядь, в ужасе! — Вновь приблизился тот, безумно забегав по геометрическим узорам на его джемпере. — Это же ты! Что, если я облажаюсь? Что, если мы столкнёмся зубами?
И Римус чуть не подавился кашлем, но Блэк, у которого глаза уже расширись до размеров галлеонов, и не заметил. Мерлин, он из-за этого переживал? Кашель неодолимо перерастал в щекочущий горло смех.
Важно, ни в коем случае не смеяться, когда отъявленный ловелас превращается в пугливого мальчишку. Поверь, это будет сложно.
— Сириус, — приструнив лезущую на лицо улыбку, Римус подцепил собравшуюся выше локтя ткань рубашки, придвигая его к себе.
— И я изучил вопрос, — продолжил тараторить Блэк, находясь вне зоны досягаемости и так близко одновременно, — я ниже на пару дюймов, это же означает, что я за девчонку, да?
О боже… это слишком мило, чтобы насмехаться.
— Сириус, — позвал он немного громче, перемещая ладонь на пылающую шею.
— А если у меня не получится? Я не умею!
— Сириус.
— Что?! — Наконец вонзил в него ясный взгляд Блэк, и несущие такую очаровательную чушь губы приоткрылись в немом удивлении.
— Замолчи, — выдохнул Римус, обводя то малое оставшееся между ними расстояние, и таки разрешил себе иронично-победную улыбку, огладив идеальную ложбинку за ухом.
А затем поймал последовавший вздох Сириуса своими губами.
Всего одно невинное соприкосновение. Всего несколько секунд, показавшихся бесконечностью.
Впервые он бы всё отдал за наступление полнолуния посреди цикла, чтобы лучше слышать грохочущее сердце Блэка, но приходилось довольствоваться лишь умопомрачительно бьющейся в ладони пульсацией. Даже чересчур сильно ускорившей ритм. Она-то и заставила его оторваться, с небольшой опаской приоткрывая веки.
Мгновение, и Блэк открыл свои, обнажая полностью налившиеся кипящей смолой глаза.
— …ты как?.. — все, на что был способен сейчас Римус.
И Сириус не ответил. Вернее, Сириус дал самый бесподобный емкий ответ из всех возможных, хватаясь за ворот кофты и наклоняя его обратно. А закопанные чувства взорвались неиссякаемым бурным гейзером. Разносящим жизнь в каждую пересохшую, изможденную клеточку тела. Сносящим на своём пути все груды полуразрушенных дамб, стен, исписанных чужими голосами, и сомнений. Очищающим каждый захламленный мыслями уголок души.
Каково это — целовать Сириуса Блэка?
Каково чувствовать его вкус у себя на языке? Его пылко вжимающиеся и раскрывающиеся навстречу губы? Чувствовать его настойчивые пальцы, гуляющие в волосах и с силой, с голодным желанием тянущие на себя, чтобы углубить поцелуй? Каково чувствовать возрождающиеся мечты, залатывающие разорванный в клочья важнейший орган? У Римуса спрашивать бесполезно. Добиться от него чего-либо, кроме бессвязного лепета, в те минуты ни у кого бы не получилось.
И всё же одно слово мигало в сознании огромной подсвечивающейся неоновыми лампочками придорожной вывеской.
Правильно.
Комментарий к Глава 1.22 Каково это … ? Pink Floyd — Hey You
Elvis Presley — Way Down
====== Глава 1.23 Быть Блэком ======
Мантия зацепилась за рыцарские доспехи, обмотавшись вокруг налокотника, и дернула его назад.
— Твою ж мать. Я должен идти.
Римус мчался по окутанному во мрак коридору, преследуя тусклую белую точку, ускользающую от него и кажущуюся такой далёкой. Поворот. Ещё один. Ещё.
— Куда? Что случилось?
Он уже фактически бежал, полагаясь только на интуицию. Отдаленное эхо заглушалось собственным дыханием и сердцебиением.
— На это нет времени. Блядство! Хочешь, пошли со мной. Возьми мантию.
Наверное, этому явлению никогда не будет конца. Вроде ты думаешь, что крепко стоишь на ногах, контролируешь ситуацию, как жизнь выпускает на сцену фальшиво бренчащий на расстроенных инструментах оркестр, чтобы веселее было катиться в тартарары.
Только что он находился в спальне, держа в руках самое заветное своё желание, позволив себе мысль, что отныне его не отпустит. И не прошло и пары минут, оно рвануло наутёк из комнаты, из гостиной, из башни, а Римус из-за чертовой заминки отстал на полминуты и теперь не поспевал за ним, похоже, окончательно потеряв в переплетениях школьного лабиринта.
Завернув в новый коридор и упёршись в поглощающую свет от Люмоса пустоту, Римус обреченно взвыл и сложился пополам, реанимируя дыхалку. Кислород в лёгких кончился ещё в спальне — ещё до погони. Он не был уверен, не ошибся ли на прошлой развилке, ориентируясь на шлейф сандалового парфюма… следопыт хренов. Ничего, что им пропиталась твоя же кофта? И только Римус шагнул к стене, не до конца определившись, собирается он побиться об неё или подпереть, чтобы отдохнуть, его запихнули в углубление за гобеленом, а полувскрик запечатался чужой ладонью.
— Погаси палочку, — зашипел Сириус. Римус сделал взмах, произнеся про себя заклинание, и лицо Блэка, находящееся в дюйме от него, исчезло, — тихо.
Римус отрывисто кивнул, и тот убрал руку, но не отошёл. В их тесном укрытии, в принципе, дистанция в дюйм уже являлась роскошью, а непроглядная темнота обостряла ощущения похлеще того же полнолуния. Хоть Сириус и не касался его. Римус старался не думать об интимности положения, не уступающего тому, что было от силы пятью минутами ранее, но от скользящего по губам аромата начинал мерно уплывать, как бы ни грёб к берегу трезвости и здравомыслия. Вряд ли же Сириусу взбрела идея сменить обстановку спальни на рисковую темень коридора. Они здесь по другому поводу.
Ещё бы знать по какому.
— Сириус, что… — тут же осёкся он, услышав прокатившийся за гобеленом свист.
Они оба замерли. Через семьдесят учащенных ударов сердца источник свиста прошаркал мимо них, и узнаваемая мелодия известной рок-баллады пошла на убыль, пока единственными звуками снова не стали два сбитых дыхания.
Сириус зажег палочку и выбрался наружу, шурша картой и сосредоточенно что-то выискивая.
— Не отставай, — приказал тот, двинувшись вперёд.
— Ты можешь хоть немного объяснить, куда мы идем? — Поравнялся с ним Римус, но от увиденного на освещенном профиле Блэка ему стало не по себе.
— Сюда, — резко остановился Сириус перед неизвестной Римусу дверью. Кажется, чуть дальше располагался кабинет Слизнорта, в котором проходил чудесный рождественский приём. — Так, слушай, — всучил ему Блэк впопыхах сложенный пергамент, — я всю неделю караулил, когда он останется один или хотя бы вдвоём с кем-нибудь вне гостиной.
