— Куда намылился? — Вытащил его за нос из карты Сохатый, когда Римус пытался в полумраке разглядеть схему, стоя на коленях сбоку от его кровати.

— А куда я могу намылиться на сон грядущий?

— Погонять миссис Норрис, — похлопал ресницами Поттер.

— Ты меня перепутал с другим четвероногим, — фыркнул Римус. Кстати о нём.

Римус вновь засунул нос в карту.

— Он в башне, Лунатик. Ушёл минут десять назад, — взъерошенная голова скрылась за балдахином, — только давайте там без мордобоя, — зевая, провыл Джеймс.

Потупив на золотой узор занавески, Римус сложил пергамент и спрятал его обратно под кровать. Раньше там хранилась и мантия, но теперь она перекочевала в шкаф — на случай, если девчонкам захочется с ней подурачиться. «Яйца по корзинам и всё такое». Бродяга тогда так и не догнал, что имел в виду Сохатый, но очень недоверчиво косился на его ширинку.

А Римус так и не догнал, ради чего он полез проверять карту. Убедиться, что Сириуса нет в башне или как раз наоборот? Но он же, так или иначе, собирался встретиться с ним. Так почему бы не сейчас?

И чем выше он поднимался по круговой лестнице, тем слабее чувствовался зуд под кожей. Зато на смену караула пришло абсолютно ненужное волнение, и Римус не стал накладывать согревающие чары на одежду. Может, хоть холод поможет сохранить мозг дееспособным и не даст наломать дров расшатанным нервишкам.

Медленно вдохнув и расправив скованные плечи, он преодолел последнюю ступеньку и, сжав покрепче зеркало в кармане мантии, завернул в проход на смотровую площадку. Сириус, созерцающий вид с подоконника незастекленного окна, сразу повел головой в его сторону и с приподнятой бровью проследил, как он прошёл к стене, в которой находился расшатанный кирпичик. Но когда Римус вытряхнул из него пачку сигарет, настала его очередь поднимать бровь и озадаченно смотреть на Сириуса.

— У меня была загвоздка с поставкой на прошлой неделе, — поджал губы Блэк, и Римус от нечего делать достал две сигареты Пэлл Мэлла — одну зажав зубами, вторую убрав за ухо — и вставил кирпич на место.

— Ты бы завязывал, — прислонился он рядом с окном, решив не присаживаться.

— Расхищать твою заначку? — Почти усмехнулся Блэк.

— Смолить. Даже я не курю каждый день.

— Я думал, ты бросил.

— Я тоже так думал, — выпустил он горький дым. Мальборо всё-таки были помягче. Сириус проводил вылетевшее в окно облачко и оставил взгляд там же, откинув голову на откос.

Напряжение.

— Ты бывал здесь не один? Не со мной, — уточнил тот, хотя мог не утруждаться.

— Нет, — Нейт предлагал, но Римусу показалось это неуместным, чем-то личным, что ли… — а ты?

— Нет… это же наше место, — да, именно так ему тогда и показалось. Сириус умиротворённо втыкал в одну точку, судя по траектории, на горизонте, и Римус обвел пальцем узорчатый рельеф зеркальца. Давай, сейчас или никогда. Разговор всё равно не клеился, а сигарета почти сотлела. Но взбунтовавшийся рот опередил его туго подбиравший, как преподнести посылочку, мозг.

— Ваша ссора с Марлин… — ну, заканчивай теперь, — я имею к ней отношение?

— Да, — Блэк медленно затянулся, — нет, — и с ленивой грацией перевел на него тусклый взгляд, — какой ответ ты хотел бы услышать?

— Правду, — начиная заводиться. Похоже, он застал Сириуса в редчайшей стадии «уйди, старуха, я в печали». Ни интонаций. Ни эмоций. Ни оттенков. Чистейшее сосредоточение тлена.

— Она где-то посередине, — пожал тот плечами, — я рассказал ей про то, о чем просил тебя в туннеле.

— Ч-что?

— Расслабься, я рассказал только про себя, — Блэк вытащил из волос ещё одну сигарету, — и как ты меня остановил, — он пошевелил губами, кончик вспыхнул, а затем Сириус, издав подобие смешка, ушёл в себя — … и хуже всего то, что она не удивилась. Она умоляла меня замолчать, злилась, кричала… но она не удивилась.

— Сириус, зачем ты это сделал? Вы-то помирились, а на меня она теперь смотреть не может.

— Ну, я так понимаю, Белл меня по той же причине не переваривает? — Поднял он мёртвые глаза на, очевидно, перекосившееся лицо Римуса и цокнул. — Забей, просто Марлс заслуживает честности… и лучшего парня, судя по всему. Но после двух часов извинений, она успокоилась и мы поговорили. Вроде как я на испытательном сроке…

Римус привалился спиной к промёрзлой стене, чтобы не видеть этого умирающего лебедя.

Сам он так и не смог набраться храбрости поведать о случившемся Нейту. У них только всё наладилось, Римус не хотел портить ни одну их встречу этим побудившим бы ещё больше недоверия разговором. Хотя, конечно, Нейт тоже заслуживал честности. А Сириус опять оказался смелее его, видимо, потому что…

— Ты любишь её?

— Она дорога мне, — потеплел голос Сириуса, — я люблю, как она на меня смотрит, в её глазах я гораздо лучше, чем на самом деле. Люблю быть с ней наедине. Когда мы вдвоём, я обо всем забываю… я не хочу обманывать Марлс, не хочу делать больно. И я хотел бы любить её. Иначе, — и снова поледенел, — достаточно сильно, чтобы после твоего признания на вечеринке у меня не поехала крыша.

— Крыша ни с того ни с сего не едет, — Мерлин, Римус, закрой рот!

— Да. Но ты здесь не за этим. Зачем ты пришёл, Римус?

Так, официально, это самый худший образ из всех имеющихся в арсенале у Блэка. Зато сейчас он наверняка взбодрится. И Римус, потушив окурок о подоконник с внешней стороны и кинув к остальным, подлежащим утилизации, достал зеркало и положил его справа от Сириуса. Тот недоуменно нахмурился.

— Какого… — Блэк спустил ноги на пол и, перевернув его, уставился на гравировку, а затем поднял на Римуса ожившие, но не в хорошем смысле глаза. — Какого черта оно у тебя?

Ну, поехали.

— Сириус, выдохни, а. Я столкнулся с Регулусом после отбоя перед каникулами, мы мило поболтали и я обмолвился о зеркале.

— А кто тебя об этом просил?!

Последовав своему же совету, он выдохнул и глубоко вдохнул, подавляя просыпающуюся внутри агрессию. Пусть Блэк бесится, Римус на это вестись не собирается. И он обещал Поттеру держать себя в руках.

— Почему бы не сказать «спасибо» и радоваться жизни? Теперь вы с Сохатым можете терроризировать школу и наслаждаться отработками.

— Спасибо? Ох, да не вопрос. Спасибо, Лунатик. Теперь его смело можно выбросить в помойку! — Взмахнул руками Сириус. На долю секунды Римусу показалось, что зеркальце, и правда, сейчас полетит в окно. — Ты, блядь, думаешь, Рег тупой? Что он не допёр, что это за зеркало? Что он просто по доброте душевной его передал и не наложил замудренные следящие чары?

— Ты лучше меня знаешь, что он бы этого не сделал, — сжимая челюсти.

— Да с хера ли бы я знаю об этом?! — Взревел Блэк, отворачиваясь от него и хватаясь за голову. — Римус, ты достал переоценивать мою осведомлённость. Всё я, по-твоему, знаю!

— Ты бы знал, если б хоть раз встретился с ним и видел то, что видел я, — похоже, теперь ему предстоит «беседовать» с затылком Сириуса. И хрен с ним, так даже приятнее. — Почему ты вообще забил на него? То ты готов в обличие пса прорываться в подземелья без всякого плана, кроме как наорать на брата, то прячешь голову в песок. Ты собирался вытащить его, но ты даже не пытаешься.

— Да потому что я боюсь того, что услышу! — Плечи Сириуса вздымались, словно он задыхается, и Римус не хотел доводить его, но тому пора было уже открыть глаза.

— И что? Просто вычеркнешь его из жизни, потому что так проще? Любое действие лучше того, чтобы отсиживаться и копить обиду.

— Охренеть, — протянул Сириус каждую гласную и повернулся с наигранно-торжествующим выражением. — И кто мне это говорит? Тот, кто отмалчивался о своих чувствах… сколько, напомни? А нет, ты не упоминал, видимо, это я тоже сам должен знать!

Блядь.

— И что бы это изменило, Сириус?! — Оттолкнулся от стены Римус. — Ты в прошлом году вёл список девок, которых трахнул! Когда мне нужно было это рассказать?

— Да не знаю я! — Проорал ему Блэк прямо в лицо. — Я не знаю, что бы это изменило! И уже не узнаю. Ты лишил меня возможности узнать об этом, выбрав ебаное самопожертвование какое-то! Ты хоть представляешь, как я себя теперь ненавижу за всё, что делал с тобой? А ты взял и признался, когда уже ничего не вернуть и не исправить, — отшагнул он назад, не разрывая истязающего зрительного контакта, — когда я с Марлин, а ты с Беллом, — резко махнул он рукой в сторону леса. — Ты сказал, что влюблён в меня, а я не знаю, что я к тебе чувствую, потому что запрещал себе эти чувства несколько лет! — Несколько лет? — И я, я с ума схожу, а ты даже не даешь мне объясниться. Чем ты отличаешься от меня? Ты тоже вычеркнул из жизни то, что причиняет тебе боль.