Зато уж кто не пренебрегал возможностью вдоволь зыриться на Римуса, так это Нюниус! С самого начала семестра! Притом с такой мерзкой ухмылкой, будто оттачивал её все каникулы. Она так и нашёптывала ему: «я ничего не забываю, Люпин». И Римус не сомневался, что истолковал её верно. Как там говорится? Месть — это блюдо, которое подаётся холодным? Так вот Северус Снейп предпочитает подавать её полностью сгнившей и изъеденной опарышами. Нельзя было забывать об этом. Но и показывать малейшего волнения тоже. Поэтому Римус отвечал ему ровно той же намеренно фальшивой улыбкой, только с посылом «можешь выкусить, Нюниус».

— Нам позарез нужна свежая идея, как сбросить короны с их зазнавшихся тыкв! Лунатик, запускай свой генератор, — завёл старую шарманку Поттер, когда они зашли в спальню. За ужином его порывы на корню обрубила Лили. Поправка: невыносимо паршивым ужином. Римус еле-еле осилил жалкий кусочек мясного пирога. И посттравматический стресс после трапез миссис Поттер тут совсем не при чем.

— Ну уж нет, считай, у меня сели батарейки, Сохатый. — Римус ненароком глянул на Сириуса, но тот рывком снял с себя галстук и отвернулся к окну. И вот так весь ужин. И всю посиделку в общей комнате. Ни одного прямого контакта.

— Генератор и есть одна большая батарея. Она не может сесть.

— Напомни свой балл по Магловедению? — Выгнул бровь Римус, и Поттер, осознавая, что ответ не в его пользу, сдался. — Мне не нужен ещё один марафон отработок. А ещё мне пора патрулировать, — оповестил он, уходя в ванную переодеться.

Римус сразу включил воду на максимальную мощность, чтобы отгородиться от них шумовой завесой. Хотя очень маловероятно, что Сохатый станет выжимать из Блэка разведывательную информацию при Хвосте. Но Римус просто не хотел слышать голос Сириуса — как он преспокойно и легко общается со всеми, кроме него. Он прилично натерпелся этого в течение вечера, сжимая кулаки в карманах с такой силой, что на ладонях с внутренней стороны теперь виднелись следы от ногтей. Но ты же сам послал его. Толком даже не вникнув, что Сириус подразумевал под своим можно-блядь-выражаться-яснее «повлияло». На что повлияло? Что изменило его признание?

Ты же с Марлин, Сириус! Зачем говорить такое, когда ты при мне сосёшься со своей девушкой. С нашей общей подругой. Сегодня так с двойным энтузиазмом.

Или Сириус так невнятно пытался сказать, что его каминг-аут повлиял на их дружбу, и теперь ему приходится адаптироваться, потому что дружить с геем — не то же самое, что с нормальным парнем. С такими же желаниями и спермотоксикозом. Только Римус никогда не разделял их излияний к женскому полу.

Нихера не ясно. И с Нейтом в том числе.

Римус подловил его после ужина, но Белл, смотря куда угодно — только не на него, попросил дать ему время остудить голову. «Да и тебе тоже не помешает, Римус».

И как бы не было легче обвинить в их разладе Сириуса, Римус понимал, кто именно здесь по-крупному проебался. Нечего было бегать от Блэка и самонадеянно ждать от него адекватного поведения. Где вся твоя предусмотрительность, а, Римус? Похоже, осталась в Гэмпшире — там же, где и неказистое любовное письмо.

Да, пора было признать ещё одну вещь, лежащую на поверхности.

— Я не в порядке.

Лили, моментально прервав сатирический пересказ урока по Прорицаниям, обратила на его профиль свои проницательные и ещё более яркие в свете Люмоса глаза.

— Знаю, — спустя полминуты выдохнула подруга, обхватывая пальцами его предплечье. — Никто бы не был, Римус. Быть не в порядке — это не слабость.

— Наверное, — уголки губ потянуло вниз, — но теперь я чувствую себя слабым… неспособным ничего удержать, всё просто валится из рук…

— Ну и пусть валится, — с жизнеутверждающей манерой Поттера произнесла Эванс, — пусть полежит там недельку-другую. Твоё от тебя никуда не укатится, Римус, — и он таки перестал пялиться в черную дыру в конце коридора. Лили выжидающе улыбалась, перекатываясь с пятки на носок.

— Так себе метафора, Эванс. Ты можешь лучше, — она не больно шлёпнула его палочкой.

— Не я её начала. Работаю с тем, что дают.

— Получается, у тебя связаны руки? — Поддел Римус и отхватил ещё один шлепок — на этот раз болезненный. — Как у вас с сестрой?

— Как в морозилке. Всё каменное, полуфабрикатное и неудобоваримое.

— Вот эта метафора явно лучше. Да, хватит меня лупить! — Потёр он саднящую припухлость над локтем. Лили же сохраняла подчеркнутую невозмутимость — по крайней мере, на доступной ему половине лица.

Они прошли мимо Ванной старост, и всколыхнувшееся воспоминание, связанное с ней, отчего-то вызвало тоску. Тот вечер же был хорошим. Конечно, вначале пришлось пройти через неприятное выяснение отношений, но по итогу они с Нейтом дурачились в бассейне, смеялись и целовались. Это было чуть больше месяца назад, а ощущение, что совсем в другой жизни. Будто то был какой-то другой Римус.

— У меня предложение, — со странной интонацией начала Эванс, — и у тебя было бы право на отказ, если бы не это обострение язвительности. — Так, теперь ему страшно. — Профессор Слизнорт устра…

— Не-е-т! Лили, даже не…

— Устраивает приём в эту пятницу. — Надавила подруга

— Мне уже хочется сломать себе обе ноги, — захныкал Римус.

— Пожалуйста, ломай. Мадам Помфри тебя подлатает, и послезавтра будешь огурцом. Ты идёшь со мной.

— Да даже свидание с Филчем — более милосердное наказание. Почему я? Почему не Поттер?

— А, с какого Годрика, это должен быть Поттер?

— Потому что он тебе нравится, — Лили замахнулась палочкой, но он, наученный жизнью, ловко увернулся.

— Не нравится мне Поттер! — Топнула она ногой. С картины за спиной Римуса кто-то устрашающе зашипел, но раздувающая ноздри Эванс была ещё более устрашающей, и он, пригнувшись, отошёл от портрета, не упуская подругу из виду ни на секунду.

— Попробуй ещё раз, а то недостаточно убедительно, — нет, ничему его жизнь не учит.

Сочная зелень вспыхнула адским огнём, и Римус рванул наутёк, но из-за фальстарта Лили почти сразу его нагнала, вцепившись в рукав свитера, и развернула к себе.

— Не нравится мне Поттер.

— Да, хорошо, конечно. Мне показалось, — поднял он ладони в сдающемся жесте, и Лили укоризненно покачала головой. Пронесло.

Следующий коридор патрулировался в очень громкой тишине.

— Даже если бы мне и нравился Поттер. Гипотетически, — Римус про себя усмехнулся. — Он бы не пошёл на вечеринку «предводителя змей» или как там. А если бы пошёл, непременно вытворил бы что-нибудь гриффиндорско-мародерское. Я не хочу за него краснеть.

— Ну, тут мне нечем крыть, — наверняка и прямо сейчас в их спальне замышлялось что-то гриффиндорско-мародерское. Он искоса взглянул на Лили, вид у неё был уже не такой грозный. Можно попытать удачу. — Но раз Сохатый тебе нравится, почему ты откалываешь его? Гипотетически.

— Это сложно. — Естественно.

— Лили, он влюблён тебя со второго курса, в его чувствах можно не сомневаться…

— Да вот именно поэтому, Римус! — Снова притопнув, остановилась Эванс. Так они и к полуночи не завершат обход, но он сам открыл этот «кран». — Джеймс пять лет говорит мне о своей любви. Но в кого он влюблён?.. Он придумал себе какую-то свою Лили Эванс — идеальную, безупречную. Он смотрит на меня, словно у меня над головой нимб! А я не такая, я… — Лили уставилась на свои растопыренные пальцы, — на прошлой неделе я испекла крамбл с малиной — это любимое блюдо Петуньи, я хотела порадовать её, а она скривилась и сказала, что он воняет кислятиной. Ты не представляешь, каких усилий стоило… — сжала она ладони в кулачки, — я еле удержалась, чтобы не вырвать ей волосы или запульнуть ей десертом в лицо! В такую Лили влюблён Джеймс Поттер?

Она так громко втягивала и выпускала воздух, пытаясь успокоиться, что Римусу показалось, будто она сейчас лопнет, и он не раздумывая сократил расстояние и крепко обнял её, прям как она поддержала его перед каникулами. Постепенно порывистое дыхание стало выравниваться.