Услышав краткий экскурс об его месяце у Поттеров, девушки как-то перевозбудились. Римусу же стало неловко. Он до сих пор не особо понимал их как «вид», излишнюю эмоциональность и перепады настроения. Только что все сочувствовали Эванс, и вот они уже полностью переключились на восхищение мародерским досугом, который состоял-то из квиддича и блуждания без дела.
— Так, мы просто обязаны придумать что-нибудь на следующее лето! Всей бандой! Это будет наше последнее лето, и мы должны устроить нечто эпическое все вместе! — Мэри подняла указательный палец вверх, девчонки дружно закивали. — А то вам парням все сливки достаются.
— Только, умоляю, не поход… — протянула Марлин, и все разразились смехом.
Римус поднимался в спальню и думал, что девчонки явно переоценивают времяпрепровождение их компании. Он вошёл в комнату и в атмосферу липкого уныния. Контрастное чувство тысячами маленьких иголок закололо под кожей, но это ничто по сравнению с тем, что будет после возвращения Сириуса. Когда всех будет снова распирать от воссоединения, а Римус останется один на один с рвущим нервы напряжением.
Джеймс сидел на кровати, скрестив ноги, и натирал, наверное, в сотый раз свой новенький Нимбус. Питер, лежа на животе, перелистывал журнал. Римус принял душ, переоделся в пижаму и, выйдя из ванной, обнаружил их в тех же положениях. Засыпая, Римус размышлял о том, насколько ужасно, по сути, определение «наше последнее лето». Он надеялся, несмотря на любые разногласия, они всегда будут рядом, вместе преодолевая что бы жизнь им там ни приготовила.
Первым, что встретило Римуса с утра, стоило оттянуть балдахин, стала улыбка Поттера от уха до уха. Так что он уже мог и не смотреть на ближайшую к нему кровать, возле которой стоял чемодан с выгравированным величественным львом. Ещё в июле на нём красовалась серебряная змея. Римус тяжело выдохнул. Пахло неприятностями.
— Вернулся! Лунатик, скорее одевайся! Айда, на завтрак!
Поттер впопыхах натягивал носок, прыгая на одной ноге, и закономерно грохнулся на пол. Его волосы ещё больше взлохматились, и пока Джеймс одевался [боролся с одеждой], Римус успел умыться и одеться сам. Питер уже в мантии дремал на заправленном покрывале.
Всё расстояние от башни до Большого зала Джеймс нетерпеливо их поторапливал, хотя они и так практически бежали так, что у Римуса сбилось дыхание. Он бы предпочел оттянуть этот момент, но он не мог выдать своё состояние. А оно становилось хуже с каждым шагом. Сириус в Хогвартсе, в какой-никакой безопасности, и, значит, можно начинать накручивать себя в полную силу.
Бо́льшая часть зала уже заполнилась сметающими завтрак с тарелок учениками, самыми пустыми были столы Гриффиндора и Пуффендуя — факультеты любителей поспать. Поэтому заметить фигуру Сириуса не являлось проблемой. Да он бы выделялся и в переполненном помещении. У Римуса внутри что-то сжалось.
Заметив несущегося к нему Джеймса, Сириус расплылся в широкой улыбке, хотя до этого точно безучастно пытал вилкой яичницу. Они обменялись «крабами» и по-мальчишески стукнулись плечами. Далее настала очередь Питера. Римус шёл последним, и делать было нечего, нужно было разыгрывать комедию.
— Привет, — выдохнули они одновременно.
Римус поднял глаза и понял, что Сириус его избегает. Ну, началось. Повторив — только в их случае — неуклюжий приветственный обряд, они расселись по местам. Им с Питером пришлось обойти стол.
— Бродяга, у меня чуть крыша не поехала. Что с тобой было? Макгонагалл передала, что ты заболел. Но это же чушь собачья! — И Поттер, и Блэк усмехнулись иронии, но улыбки быстро померкли.
— Да так и было, — Сириус пожал плечами, — самый обычный грипп. Даже «чистая королевская кровь Блэков» не смогла ему противостоять. Я опять опозорил семью — цитата.
Джеймса и Питера, похоже, ответ устроил, даже если они и не поверили. Но Римус знал точно, Сириус лжет. Его сердцебиение сходило с ума, хоть он не выдал себя ни единым мускулом. Сириус Блэк умел держать лицо.
— Ну, а что вы? Полагаю, стухли без моей персоны? — Перевел тему Сириус, обведя троих взглядом и при этом не пересекшись напрямую с Римусом.
— Конечно, куда нам без твоего светоча, — отбил сарказмом Джеймс.
Видимо, Поттер решил не упоминать о том, как они превратились в унылое говно на два дня. Питер вопросительно покосился на него, и Римус мотнул головой.
Как и ожидалась, тема буквального побега Сириуса не поднималась, и парни ударились в отвлеченные обсуждения прошедших за месяц матчей любимых сборных и их тактик. О квиддиче они способны говорить часами. Парни, то есть Блэк и Поттер. Римус и Питер частенько не особо им нужны были, но надо отдать должное, Питер не оставлял попыток вставить свои пять копеек, мол, он тоже здесь, с ними.
Сириус так ни разу и не взглянул на него. И Римус послал Блэка про себя десяток раз, нарочно рассматривая его и запихивая в себя завтрак. Сириус опять умудрился измениться — даже за один месяц! Кончики его прекрасных волнистых волос, загибаясь, уже лежали на плечах, линия челюсти очертилась ещё четче, скулы стали острее, и он увеличился в плечах. Черт, это вообще же незаконно! Он милейше морщил нос, когда улыбался [Джеймсу], глаза отливали начищенным фамильным серебром, а несуразный и долговязый Римус поглощал уже третий сэндвич.
Вокруг них присоединялось всё больше и больше зевающих гриффиндорцев, и это было только вопросом времени, когда…
— Сириус! — Два высоких голоса слились в один.
Марлин и Мэри повисли на Сириусе, который поднялся и обвел талию Маккиннон, прижимая к себе. Макдональд смачно клюнула его в щёку. Лили же приземлилась слева от Римуса.
— Доброе утро, — приветливо улыбнулась она и потянулась к фруктовой тарелке.
— Эванс, без обнимашек? — Сириус вытянул руки и поиграл бровями.
— Обойдешься, Блэк. Но рада тебя видеть.
— Эй, мне ты такого не говорила, — надулся Джеймс. Она лишь подмигнула и вгрызлась в яблоко. — Что за жестокая женщина!
Поттер схватился за сердце, изображая, будто вытаскивает из него стрелу. Римус закусил губу, чтобы не рассмеяться, и, повернувшись, заметил румянец на щеках Лили, несмотря на укоризненный взгляд, направленный на Джеймса. А потом заметил кое-что ещё: как Сириус, опустившись на лавку, сморщился и сделал круговое движение плечом. Но в следующий миг в его выражении уже не было никаких свидетельств боли. Грипп, значит, ага.
— … и я предложила ей посмотреть фильм, но она опять отреагировала…
Они с Лили шли на очередное никому не нужное собрание после Древних рун. В этом семестре им предстоит изучение хельсингских рун — одних из самых простых и сложных одновременно. Сами символы довольно примитивны, но нужно учитывать поворот, общую последовательность, от которой полностью зависит смысл, и чтобы сдать их, придётся просто вызубрить все значения и вариации. В принципе, осуществимо. Он вполне может обойтись без сна. Кому нужен сон?
— … я не знаю, как достучаться до неё… — Лили пихнула его в бок, отчего Римус, пойманный врасплох, споткнулся на ровном месте. — Так, что между вами стряслось?
— Что?
— Римус, брось. Вы не обменялись ни словом за весь день. Ни за завтраком, ни за обедом, ни на переменах. Блэк намертво приклеился к Поттеру, смеётся громче обычного и абсолютно наигранно. А ты ушёл в себя. Уж не о рунах ты думаешь, — ну, вообще-то, как раз о них, — что случилось?
— Вау, да ты провела настоящее расследование, Эванс, — Римус понадеялся отшутиться, но Лили осадила его строгим не-юлить-мне-тут взглядом и остановилась, показывая, что и на шаг не сдвинется, пока он не расскажет правду. — Ничего нового, посрались как обычно.
— Когда вы успели?!
— Эм… ну, ещё у родителей Джеймса перед отъездом.
Перед отъездом Сириуса, если конкретнее. Но уточнение породит только новые вопросы. Он не вправе распространяться о личных делах Сириуса. Да и о своих личных не хотелось бы, хоть они с Лили и сблизились со вступления в старостат как никогда. Она стала его другом, не менее значимым, чем Джеймс, Питер или Сириус.
