Лили [растрогавшаяся так, будто перед ней был не Римус, а коробка со щенятами] тут же поставила вино на пол и, широким шагом пройдя через комнату, заключила его в объятия. И он прильнул к её пушащейся макушке, смотря на широко улыбающегося и не перестающего кивать, как болванчик, Джеймса.
«Я же говорил, она самая лучшая».
Зарядившись теплом поддержки, он таки набрался смелости взглянуть в сторону дальней кровати. И если Марлин явно судорожно что-то соображала, складывала и считала у себя в голове, при этом выглядя удивлённой, но без враждебности. То по Сириусу вообще невозможно было ничего сказать — абсолютно непроницаемое забрало, его выдавал только взгляд. Цепкий. Острый. Он не отводил его от Римуса, а затем перевёл на довольного Поттера. Его рот чуть приоткрылся, и теперь в серых глазах вспыхнула обида.
Ну, по крайней мере, не сбежал, хлопнув дверью. Хотя… ещё не вечер.
Он машинально стиснул подругу сильнее, и Лили, вывернувшись из его объятий, приподнялась на носочки.
— Я просила что-нибудь, чего я не знаю, — ласково прошептала она ему на ухо так, чтобы никто не слышал, и клюнула в щёку.
— С префектом… — заговорил первым тот, на кого даже не делались ставки, — который парень?
А Римус думал, почему он сразу в обморок не упал? А Питер просто не догнал.
— Да, Хвост, — напрашивающийся сарказм был бы лишним.
— Оу… — секунд пять можно было расслышать, как скрипели извилины, и вдруг его лицо стало предельно простодушным. — Ну, он вроде симпатичный, так?
И Римуса окончательно вынесло.
Джеймс, Лили и Мэри взорвались смехом, Марлин тоже вышла из транса, подхватывая общее настроение. Теперь сто процентов нужно придумать что-то получше шоколадных лягушек!
— Чёрт возьми, Питер! Официально поднимаю тебя на одну строчку в моём личном топе Мародёров, — восхищенно объявила Макдональд и между делом зыркнула на того, кто, видимо, сейчас был на дне списка, но Блэк ошарашенно таращился на гордого собой Петтигрю.
— А мне Белл когда-то нравился, — подала голос Марлин, у Римуса взлетели брови.
— Точно! — Со вздохом воскликнула Мэри. — Да-а-а… Марлс сохла по нему на четвертом курсе.
Ну разве не чудо иронии? При другом раскладе они с Марлин могли бы попрыгать от радости, что у них одинаковые вкусы на парней.
— Недолго, — отмахнулась Маккиннон. — Я не могла с ним даже заговорить из-за склада комплексов, а оказывается… Римус, ты такой смелый…
Смелый, потому что заговорил с Нейтом? Смелый, потому что признался? Смелый, потому что быть геем в семидесятых — не лучшая идея? Что бы ни имела в виду Марлин, всё лучше, чем приведение статистики смертности от заболеваний и тому подобное. Но, похоже, сегодня все решили вести себя непредсказуемо.
Кроме Сириуса, конечно, который был в своём репертуаре, не желая облегчать ему жизнь ни при каких обстоятельствах!
— Спасибо, Марлин, — прочистив горло, попытался улыбнуться ей Римус, несмотря на угнетающий мрак, распространяющийся из того угла.
И не только Римус уже подметил, что Блэк до сих пор не обронил ни слова.
Джеймс с Лили синхронно повернулись к нему, сочувственно сдвинув брови, и он пожал плечами. В конце концов, всё сложилось как нельзя лучше. А ожидать чего-то другого от Блэка изначально было наивно и глупо.
— Знаете, что? — Хлопнула в ладони Эванс. — Спускайте вниз этот недельный запас захудалой таверны, — пнула она ящик с закрытыми бутылками. — Нам есть что отпраздновать!
Дважды просить Поттера не пришлось. Он тут же скомандовал Питеру, и они, ухватившись за ручки с разных сторон, понесли груз на выход. Марлин открыла им дверь, впустив в спальню непринужденный милый мотив, и вопросительно кивнула оставшемуся на месте Сириусу. Тот качнул головой, и она в замешательстве нахмурилась. И Римус тоже.
Он хочет поговорить наедине? И кто, блядь, составлял плейлист?! Что ни песня, то издевательство какое-то.
I don’t ask for much, I only want your trust,
And you know it don’t come easy.
And this love of mine keeps growing all the time,
And you know it don’t come easy.
(Я много не прошу, мне нужно только доверие,
А ты знаешь, оно даётся нелегко.
И моя любовь становится всё сильнее,
А ты знаешь, это даётся нелегко.)
— Ой, да ради Мерлина, — психанула Мэри и, взяв подругу за руку, увела её на лестницу, откуда раздались ликующие вопли гриффиндорцев — очевидно, реакция на гонцов, принёсших благую выпивку.
Лили, проходя мимо, вручила ему отобранную у «рок-звезды» бутылку и поджала губы, мол, ну, держись тут. Она сделала ещё одну остановку, наверняка чтобы смерить Блэка неодобрительным взглядом, и закрыла за собой дверь. В комнате воцарилось тягучее молчание, от которого хотелось зажать уши, будто от душераздирающего крика.
Римус перенёс вес с ноги на ноги, смотря куда угодно — на золотые узоры на шторах, на валяющуюся на кровати Джеймса одежду, на пустые ящики, на свою коробку с пластинками — только не на застывшего изваянием и погрузившегося в себя Сириуса. На самом деле, он надеялся лишь на одну вещь: пусть сегодня не прозвучит заезженная фраза «почему ты не рассказал?». Потому что на неё у Римуса не будет честного ответа, и вдобавок она порядком достала.
Наконец в углу показались признаки жизни. Блэк первым делом сдёрнул с себя дурацкую мишуру, однако она зацепилась за волосы, и тот, раздражаясь, принялся бороться с ни в чем не повинным украшением. Вначале это показалось забавным, и Римус даже невольно усмехнулся, а потом напрягся, когда посыпались ругательства. Стоило ли сейчас приближаться к Сириусу? Вдруг он оттолкнёт? Вдруг Блэк скорее отрежет себе волосы, чем позволит теперь Римусу помочь ему?
Но как только тот заматерился на французском, Римус разогнал все сомнения и бросился на подмогу.
— Я сам, — ворчливо буркнул Блэк. Больше было похоже на принцип, а не на неприязнь. Римус, не обращая внимания, приказал тому повернуться спиной, и Сириус, закатив глаза [куда же без этого], всё-таки послушался. Римус сразу обнаружил узел из волос, проволоки и блестящих нитей.
Он принялся ювелирно распутывать это месиво, стараясь не касаться оголенной шеи, что было довольно трудновыполнимо, учитывая беспрерывно дергающегося Блэка.
— Не дёргайся.
— Я не дёргаюсь, — дернулся Сириус. — Ай! Блядь, больно.
— Потерпи пару секунд, принцесса, — ляпнул он, прежде чем подумал, и мысленно пробил головой кирпичную стену. Зато Блэк наконец-то замер.
И только последняя микроскопическая петелька поддалась, Римус бросил мишуру на пол и скоропостижно отошёл подальше, набирая в лёгкие более-менее чистый воздух. Он практически не дышал несколько минут. Три дня до полнолуния. Всё снова было слишком.
— Спасибо, — пространно поблагодарил Блэк.
— Да не за что, — в тон ответил Римус и, вздохнув, обернулся с решимостью уже начать нормальный [нет] разговор, как столкнулся с напрочь сбивающим с толку взглядом. Это что, сожаление?
— Ты рассказал Сохатому, — сокрушённо произнёс он, — и Мэри. Ты посмотрел на неё перед тем как… — Сириус запнулся и опустил глаза. И у Римуса свело долбанный орган под рёбрами. — Почему не мне?
— Может, потому что ты сейчас не можешь закончить предложение, — подавляя мелкую дрожь в горле.
— Я могу.
— Так закончи, — с вызовом выпалил Римус. — Перед тем как, что? — Сириус разомкнул губы, и протест в стальной радужке тут же потух. — Что и требовалось доказать.
Да пусть катится к черту! Внизу Римуса ждут пять замечательных друзей, которые не ставят себя выше него, он пойдет к ним, приватизирует бутылку вина и оторвется по полной. Даже на камин залезет! Нахрена ему сдалось мнение Блэка? Подумаешь, что оно ему дороже всего. Подумаешь, что его сейчас пропускает через мясорубку и боль хлеще, чем от обращения. Переживет. И ему срочно надо свалить, пока он снова не разрыдался.
Римус стремительно направился к выходу, собираясь обогнуть Блэка, но в итоге из-за пульсирующей злости — либо это волк выкрутил руль влево — прошёл так близко, что грубо задел его плечом.
