В итоге им четверым влепили неуды без права на пересдачу и отправили прямиком в кабинет Макгонагалл. Но даже перед главой факультета Римус не испытывал такого чувства вины, как перед…

Дверь внезапно распахнулась, выпустив наружу источающую электрические разряды Эванс, и снова закрылась. Они с Джеймсом тут же подскочили с пола, прижавшись к стене. Лили набрала такую скорость, что сложилось впечатление, будто она точно промчится мимо, но она резко остановилась напротив Джеймса и вонзила в него свои пылающие зеленью и разочарованием большие глаза. На миг её губы дрогнули в намерении что-то сказать, но она крутанулась на каблуках, врезав по груди Поттера рыжими волосами, и ушла прочь. И всё, что она о них думает, было написано на её прямой удаляющейся спине.

Джеймс убито скользнул обратно на пол.

— Она простит, Сохатый, — Римус утешающе потрепал его по плечу, — всегда прощала.

— Ну да, — неопределенно вздохнул Джеймс.

И они прождали ещё минут пять, пока дверь с дребезгом не врезалась в стену. Римус и опомниться не успел, а Сириус уже был маленькой точкой в другом конце коридора.

— Мистер Поттер!

Пожелай мне удачи! — подмигивал ему Сохатый в таких ситуациях, случающихся безмерное количество раз за их учебу в Хогвартсе.

Сейчас же Джеймс, уткнувшись под ноги, молча вошёл в кабинет, оставив Римуса наедине с трясущимся Хвостом, вибрации которого передавались воздушно-капельным путём.

Джеймса отпустили гораздо быстрее, и, убедившись, что Римус справится, он ожидаемо сразу направился искать Блэка. Хвоста же промариновали на протяжении долгих десяти минут, но когда он выбежал, первым делом прошептал Римусу, что он «не раскололся».

— Молодец, Хвост, — с извиняющейся улыбкой похвалил Римус, и тот гордо расправил плечи.

— Мистер Люпин!

— Не жди меня, — кинул он Питеру и прочел на его смутившемся лице «о, а я и не собирался».

Макгонагалл, определенно уставшая и уже выпустившая весь пар, сидела за огромным резным столом, разминая виски одной рукой. Римус аккуратно прикрыл знатно натерпевшуюся юношеских припадков дверь и, стараясь не отводить взгляда от декана, прошёл к стулу. Он не знал, предпочитала она сегодня отчитывать их стоя или сидя, но всё равно позволил себе присесть. Возражений не поступило.

— Вы тоже будете стоять на том, что мысль заколдовать подставки для котлов была коллективной, мистер Люпин? — Всё ещё растирая височные доли, спросила Минерва, уже предвкушая ответ.

— В точности так, профессор.

— Не сомневаюсь в преданности вашей дружбы. — Макгонагалл наконец надела очки и фирменное суровое выражение. Лучше так, чем давящая на совесть усталость. — А что касается насланной мистером Блэком порчи, тоже общая идея?

Римус проглотил язык.

— Мистер Люпин, что у вас висит на груди над эмблемой факультета?

— Значок старосты, профессор.

— Значок старосты, — стальным голосом повторила Макгонагалл. — Он для вас что-нибудь значит? Не вы ли меньше месяца назад заверяли меня, что хотите отличаться в знаниях и дисциплине, опасаясь предрассудков со стороны магического сообщества? Объясните мне, каким образом варварское поведение поможет переубедить негативно настроенных волшебников и ведьм?

— И на какой вопрос мне отвечать первым? — Холодно процедил Римус, подавляя всколыхнувшуюся злость. Ему не нравился её тон, её взгляд, её бьющие по самым уязвленным местам обвинения, к которым он не был готов.

— В угодном вам порядке, — с лёгкой руки подлила масла в огонь декан.

А Римус ощутил, как волк внутри исступленно бьётся о стенки карцера из костей и плоти. Он понимал, что она не желала ему зла и хотела так наставить на истинный путь, но эффект получился диаметрально противоположный. И всё же Римус был человеком, не зверем, ему нужно было остыть. А Макгонагалл была его любимым учителем, хоть иногда её строгость вперемешку с материнской заботой выходила за рамки, как сейчас.

— Профессор, я понимаю тяжесть проступка и готов понести наказание, — начал он. — Можете забрать у меня значок, но я бы этого не хотел, несмотря на нужду посещать унылые ежемесячные собрания. — На неподвижных сомкнутых губах мелькнула тень улыбки. — Мне нравится оберегать младших учеников Гриффиндора и вразумлять старших, и поверьте, если бы не эта должность, мы бы с вами тут сидели гораздо чаще. — Она с ласковой укоризной покачала головой. — Что касается моего положения, я, безусловно, благодарен вам, профессору Дамблдору и мадам Пофри за предоставленную возможность обучения. Я выкладываюсь по полной, чтобы быть полезным и пригодиться вам в будущем, если судьба не выкинет меня на свалку с вывешенным на воротах реестром регистрации оборотней. — Римус насильно заставлял себя смотреть ей в глаза, в которых теперь плескалось сожаление. И набирался храбрости для последнего рывка. Он давно хотел высказаться. — Но что по поводу происшествия на Зельеварении, я считаю, виноваты все. В том числе преподавательский… — Макгонагалл поправила очки и каким-то образом стала выше него. Римус запнулся, но видя, что она вроде не собирается его перебивать, решил продолжить, — … преподавательский состав, закрывающий глаза на межфакультетскую вражду, на увлечения их подопечных тёмной магией, на нарастающую истерию, связанную с уже идущей войной. Недостаточно проникновенной речи об убийствах и минуты молчания, вы должны делать хоть что-нибудь! — Разошёлся Римус. — Но нет, вы бездействуйте! И вот, пожалуйста, мы имеем кучу пуляющих друг в друга угрозами и порчами подростков.

Римус запыхался, будто пробежал сто миль без передышки. Теперь его точно взашей выгонят из школы, но оно хотя бы того стоило. Наверное. Он пока не уверен. Декан непроницаемо сверлила его несколько минут, за которые Римус успел мысленно собрать вещи, а затем, бросив очки на стол, откинулась на спинку кресла и тяжело выдохнула, как может выдохнуть только познавший все несправедливости жизни человек.

— Профессор Дамблдор бы, несомненно, дал вам десятки очков за смелость накричать на декана факультета, мистер Люпин. — Слабо улыбнулась Минерва. — Я же скажу, что у вас хорошие задатки оратора вдобавок к чуткости и рассудительности, но чтобы больше такого не было. Мне близки ваши переживания. — Она говорила с ним уже не как декан с учеником. — Система несовершенна и уходит слишком прочными корнями глубоко в историю, и даже если нам удается их вырубить, закостенелые традиции определенных домов сеет их снова в новом поколении.

— Я понимаю… — он сразу вспомнил методы воспитания семейства Блэк.

— Римус, мы не можем судить людей за несовершенные преступления. Как и не можем заранее с уверенностью заявлять, кем они станут. Мы с профессором Дамблдором верим в это. И именно благодаря этой политике ты учишься в Хогвартсе.

— Да, профессор… ну, а война? — Воспользовался неким карт-бланшем Римус.

— Пока вы здесь, вы не должны отягощать свои мысли таким грузом.

— Но это так не работает! Профессор, — уважительно добавил он, опустив взгляд. — Наши родители за стенами Хогвартса…

— Мистер Люпин, уверяю вас, — снова врубила комендантский тон Макгонагалл, — у нас много сторонников, и мы не «бездействуем». Мы набираем силы.

— Вы про Орден Феникса? — Этим летом он не раз слышал о нём у Поттеров. Слышал в смысле: вместе с Мародерами подслушивал под дверью.

— Ваша осведомленность поражает, мистер Люпин. Но не стоит так беспечно произносить вслух название тайной организации.

— Здесь же только вы и я, — выгнул бровь Римус.

— Кое-кто из членов с вами бы поспорил.

— Мы тоже на вашей стороне, профессор Макгонагалл, — Посчитал нужным заявить Римус, — я, Джеймс…

— Довольно. — Декан нескрываемо помрачнела. — Это я слушать не собираюсь. В ближайшие полтора года я требую от вас всех отдачи на моих уроках, побед на матчах, образцового поведения и блестящей сдачи экзаменов. На этом всё.

И на списке ожиданий, и на разговоре, понял Римус.

— Хорошо, я могу идти?