В каком-то плане Римус был благодарен Марлин за то, что она отвлекала Сириуса от мыслей о младшем брате, выяснение отношений с которым тот, похоже, задвинул в дальний ящик. Но Римус знал, что он так же легко откроется в обозримом будущем в любой момент, выпустив наружу уничтожающую всё на своём пути бурю.
— … видимо, желание прогулять Травологию для комнаты не достаточно уважительная причина, чтобы показаться, да?
— А? — Римус похлопал глазами, возвращаясь к обращающемуся к нему префекту. Блин, он всё прослушал. — Да…
— Ты ещё здесь? — Белл осмотрел пустой коридор позади себя и сощурился, но на его переносицу не заползла ни одна морщинка. Римус, стыдясь, пробормотал что-то невнятное. — Расслабься, не имею ничего против людей, витающих в облаках во время диалога.
— Прости, просто голова забита… всяким, — поправляя сумку на плече, замялся Римус.
— Что ж, обращайся, если захочешь её разгрузить, — неприкрыто намекнул пуффендуец, и он точно не держал зла за проявленное Римусом неуважение.
Возможно, незлопамятность — критерий отбора в Пуффендуй. Но никому не было бы в кайф беседовать с не проявляющим интереса человеком, и по языку тела Римус понял, что Белл собирается отчалить подальше. Изнутри поднялась волна сопротивления такому развитию событий. Мерлин, Римус не хотел быть отталкивающим типом, от которого пятятся маленькими шажками.
— Знаешь, на самом деле нет точной инструкции. — Слишком быстро и громко начал он. — Вернее есть, но мне кажется, комната открывается, если желать чего-то всем сердцем и очень подробно её представить.
— И чего же ты пожелал? — С ожившим интересом повернулся к нему обратно Белл, и Римус опешил.
— С чего ты решил, что это был я?
— Не думаю, что чистокровные Поттер, Блэк и Петтигрю — такие фанаты «Космической одиссеи», «Ночи живых мертвецов», «Бонни и Клайда», — перечислял он развешанные киноафиши, пока Римус боролся с неравнодушным изумлением, — а, и Джеймса Дина. Остаёшься только ты.
Пуффендуец, довольный произведенным эффектом, взметнул вверх брови, и Римус вдруг ощутил прилив крови к щекам.
— Ладно, так и есть. На самом деле, я просто хотел порадовать друга, — небрежно пожал плечами Римус [ну, он надеялся, что это вышло небрежно], — его очень подавляла перспектива тухнуть в гостиной.
— Святые барсуки! Хоть что-нибудь в этой вселенной не вертится вокруг Сириуса Блэка?
Они оба рассмеялись, и если у Римуса смех вышел отрывистым, то у Натаниэля он был обволакивающий и мягкий, как стелющийся по водяной глади молочный туман.
— Иногда я задаюсь тем же вопросом, — будто сам себе ответил Римус.
Сейчас он ощущал себя странно комфортно, болтая с этим парнем, и ему подумалось, что в другой, неформальной обстановке им действительно было бы, о чем поговорить. До этого они могли разве что обменяться парой слов во время собраний старост и только по делу, например, сверяя график патрулей. Похоже, он разбирался в кинематографе, и порой Римусу не хватало именно таких приземистых тем, не связанных с волшебным миром. Джеймс вообще в магловских прибамбасах был два по пять, Питер, даже если и пытался разобраться, каждый раз забывал названия картин, имена актеров и режиссёров, и приходилось по кругу объяснять одно и то же, пока он с перекати-полем в глазах не выдавал «а, точно, я вспомнил!» [нихера он не вспомнил]. А вовлеченность Сириуса ограничивалась музыкой, с которой знакомил его Римус. И, хоть Сириус и проникался рок-балладами, и у него сформировался список любимых исполнителей, в этом году они ещё не прослушали ни одной пластинки по понятной русоволосой причине.
— Ну, ты вроде собирался в библиотеку, — Белл снова ненавязчиво вытащил его из толщи мыслей уже в полразворота к нужному коридору.
— Да, точно, — опомнился Римус, — тебе тоже туда?
— Вот так совпадение, — усмехнулся парень. — Не поверишь, но я частенько зависаю в колыбели знаний в то же время, что и ты. Просто сижу в самом начале, так как у вас там много шума. Все эти потрясающие волнующие события и приключения, а страсти-то какие!
— Не сказал бы, что ты предпочитаешь уединение, — отбил Римус, припоминая крутившихся вокруг префекта девушек на вечеринке. — Все эти вздыхающие девчонки!
— Хах, — покачал головой Нейт, — тот ещё парадокс. Если не пытаешься залезть к ним под мантию, они начинают либо сами вешаться, либо видят в тебе слив для своих девчачьих переживаний. Знакомо, да?
Они уже почти дошли до пункта назначения, а Римус и не заметил, как прошло это время. Он постарался не выдать свои эмоции, метающиеся между огорчением от окончания прогулки и удивлением от услышанного. Он-то думал что Натаниэль, как и Сириус, страдает комплексом Казановы. Но то, что тот сказал о себе, скорее напоминало Римусу своё положение. Он, конечно, был не против выступать «сливом» для Лили, Мэри и Марлин, которые ещё на четвертом курсе выделили его среди Мародёров — тихого, стеснительного Римуса, а не гордящихся своими ломающимися голосами Поттера и Блэка и ими же отправляющих комментарии по поводу появляющихся форм у девчонок. Ужасно жалкая картина была, к слову.
Римус вдруг остановился перед двустворчатой дверью, пока они не вошли и не разошлись по своим местам, и почесал затылок. Ему нужно было невзначай что-то предложить, но, кажется, он разучился сближаться с людьми, потому что всё приходящее в голову, звучало несуразно и неестественно.
— Нейт, слушай, как насчет…
— Зависнуть как-нибудь? — Помог блондин.
— Да, — с облегчением ответил Римус, и рука наконец перестала расчесывать основание черепа.
— С удовольствием, — растянувшись в улыбке, подмигнул ему префект. А Римус заметил, что у того были необычайно теплые карие глаза. Почему-то в его представлении у всех блондинов глаза должны были быть голубыми. — Я найду тебя, Римус Люпин.
Римус только и смог, что кивнуть и пройти внутрь, провожая взглядом Белла, свернувшего к окну после первого стеллажа, а сам на ватных ногах двинулся к запретной секции.
Лили буквально пропустила его через зеленоглазый рентген, показательно задержавшись на карманах мантии, но ничего не сказала. Он не стал оправдываться или переубеждать её, лучше пусть считает его любителем веселящих веществ, чем… чем кем? Римус сам пока не определился с характером нового знакомства, но оно наверняка включало бы предысторию сцены, устроенной Джеймсом, из-за которого Римус теперь не мог воспринимать префекта Пуффендуя как обычного рядового ученика. Все эти улыбки, взгляды. Очевидно, он опять взялся за старое, придавая чужим поступкам больше смысла, чем вкладывал человек. Но… я найду тебя, Римус Люпин. Парни же так не говорят. И ему совершенно точно нравилось это сленговое словечко «зависнуть», словно способное вместить в себя простор для фантазии, как именно они будут зависать.
Позже к ним присоединились Мэри и Марлин, сбежавшие с тренировки ребят.
— Даже Блэк и Поттер не стоят наших отмороженных на трибунах прекрасных задниц!
— Там такой дубак, — поёжилась Марлин. «Что ещё за дубак?» — пронёсся недоумевающий голос Сириуса в голове.
Римус отложил в сторону руны, и они вместе принялись готовиться к Зельеварению. Завтра их ждало практическое двойное занятие, на котором они будут варить противоядие от магических ядов, и они по очереди прогнали друг друга по последовательности добавления ингредиентов и уделяемому каждому этапу времени. Макдональд через раз путалась, в каком направлении следует помешивать зелье, и начинала краснеть от злости на саму себя.
— По часовой, Мэри. По часовой, три раза, — как мантру произносила Маккиннон.
Римус несколько раз порывался сжалиться над подругой и освободить её от мучений, рассказав, что урок, вероятнее всего, будет сорван после запланированной на эту ночь вылазки. Но с него взяли слово держать рот на замке. Чем меньше людей знают о розыгрыше, тем лучше. О том, что все уже в курсе закона, гласящего: «если что-то в Хогвартсе идёт не так, то виноваты Мародёры», Сириус и Джеймс даже слушать не стали.
