— Я тоже хотел бы знать, что там творится… — тихо выдохнул тот.
— Так волк с тобой говорит? — Римус, поджав губы, кивнул. — Тогда передай ему, что он козёл, — он постарался произнести это с серьёзностью, но уголки губ неодолимо потянуло в стороны, отражая улыбку на другом лице. — И сколько у нас времени?
«Осталось»
— Сейчас… — нахмурившись, осмотрелся Римус, словно выискивая часы, — вроде около девяти, — и Сириус чуть не прыснул горячим кофе.
— Ты дал мне проспать до вечера?! Римус! — Добрался он до волчьей жопы, спустившей в унитаз полдня, зарядив подушкой и всё же поморщившись от боли в пояснице.
— Да я и сам проснулся полчаса назад, — отобрал тот перьевое оружие. И снова эта виноватая мина, но, по крайней мере, Римус уже не прятал от него взгляд по истечении трёх секунд. — Прости, если переборщил…
— Не хрустальный, не развалился, — цокнул Сириус и легонько стукнулся затылком о спинку кровати.
В комнате не было часов, как и во всём доме. Тем не менее, он отчетливо слышал биение стрелки, неумолимо бегущей в обратную сторону.
Как вдруг кружка слевитировала из разжавшихся пальцев, и Сириус, проводив её, перевёл какого-такого-хрена взгляд на Римуса, разлёгшегося на одеяле между его бёдер и обнявшего за талию, уткнувшись лбом чуть правее шрама.
Шрама, на который он пялился по несколько минут перед зеркалом, прежде чем залезть в ванную. Иронично, что он был чем-то похож на звезду с неровными рассеивающимися краями. Если через двенадцать часов всё, что у него останется от Римуса — этот шрам, то придётся выкинуть из дома ещё и зеркала.
— Расскажи мне… — зарылся он в мягкие русые волосы, — расскажи всё, чем ты жил эти два года, — подняв на себя снова сомневающийся в его идее взгляд. — Кроме твоих хиппи-похождений, конечно, — усмехнулся Сириус.
Но вымученные шутки ушли в сторону. Как и сигаретный дым улетал в сторону. Раз за разом. И чем дольше Сириус слушал периодически спотыкающийся голос Римуса, тем всё больше убеждался, что всё это сон.
Подаренный провидением блаженный сон. Всего лишь передышка от нескончаемых кошмаров. Он видел жгуты обвивающие Римуса, утягивающие его обратно. И даже если его оправдают, они так просто не растворятся.
Как ни посмотри — дело полная дрянь. Но услышав о том, как Римус собирался в затмение фактически пойти на смерть, Сириус выдохнул эгоистичное облегчение. Орден вмешался — и это было одновременно самым худшим и лучшим наслоившимся обстоятельством.
Справедливо или нет. Правильно или нет. Все понятия потеряли смысл, размылись, смешались. Ты просто делаешь выбор, стоя на перепутье. И ступив на дорогу, уже не можешь вернуться назад. Пусть этот выбор сделали и за тебя.
А иногда от тебя совсем ничего не зависит, и тогда остаётся только ждать.
Ждать встречи. Ждать смерти. Ждать, когда тебя выпустят из больничной палаты.
Ждать приговора, который Визенгамот вынесет сразу двоим.
И это чувство ожидания — естественное для животного на привязи, но истязающее человека мучительнее любого пыточного заклятия — выкручивало кости так, что крик уже отражался рикошетом от стиснутых зубов.
Его ничто не способно облегчить, но Сириус пытался цепляться за знаки, искать надежду там, где её не было.
Грюм не отвесил в его адрес ни одного гнилого комментария, когда явился за Римусом. Это хороший знак?
Домашний арест вместо клетки?
А заседание суда, объявленное не в полном составе?
И прежде чем Марлин с папкой документов вышла из кабинета, он попросил её о самом глупом одолжении.
— Скажи, что всё будет хорошо.
Её тёплые глаза налились горечью, но она не ответила «не могу».
Это хороший знак?
— … честно, я думала, что ты попробуешь организовать побег, — натянуто вскинула уголки пунцовых губ Мэри, покачиваясь в кресле, когда он оторвал взгляд от поверхности кружки, сидя на месте Марлин.
Сириус обвёл распределившихся по кабинету ребят, взглянувших на него с тем же интересом. Все считали, что они с Римусом сбегут из-под ареста, держась за ручки?
— Серьёзно? — Присутствующие смерили его взглядами исподлобья. Сириус неопределенно взмахнул рукой. Ладно. — Я долбился с защитными чарами три дня, — и ребята расслабились, будто удостоверившись, что он это он.
— Этот новый глава кажется адекватным… — вздохнула Эванс на диванчике.
— Ну, он запомнил имя Марлс, — хмыкнул Сириус.
— И не выгнал нас отсюда, — округлил глаза Джеймс рядом с Лили.
— Жаль, что решения принимает Крауч, который сажает всех подряд, — ядовито напомнил им Сириус и, вкусив своей же желчи, сполз по креслу, — забейте, — полушёпотом.
В конце концов, ребята просто старались хоть как-то разбавить краски, с каждой минутой сгущавшиеся в непроглядный черный цвет.
— Нет, ты прав, — бесцветно произнёс Сохатый и подсобрался, взяв Эванс за руку. — Думаю, нам нужно перенести свадьбу.
— Сохатый, даже не начинай, — приподнялся он.
— Сейчас не подходящее время, — надавил Поттер. Все замотали головами с него на Джеймса. И только Лили, смотря ему прямо в глаза, кивнула.
— Да оно никогда не наступит! — Вскочил он. — Завтра, через неделю, бесполезно ждать подходящего момента. Чем бы всё ни закончилось, — опёршись на стол, — вы двое завтра поженитесь, а у меня, в худшем случае, будет возможность надраться не в одиночку.
— Бродяга, ты мой шафер.
— И это, — открыл рот Сириус и закусил щёку, — …проблема. — А затем, просканировав затаивших дыхание ребят, обнаружил подпирающий стеллаж выход из положения. — Пусть Хвост будет шафером, — приземлился он обратно, закинув ногу на ногу. — Хвост?
— Эм… — помялся тот, — …я… ну…
— Видишь, он хочет, — подмигнув Сохатому, который выжидающе обернулся к покрасневшему Петтигрю.
— А это не слишком ответственно?..
— Брось, — фыркнул он, — тебе надо лишь не проебать кольца и держать венок над головой Сохатого, пока рука не отсохнет.
— Справишься? — Тепло спросил Джеймс, и тот заискивающе осмотрев каждого, скованно улыбнулся и закивал.
— Вот и славно, — соединил Сириус подушечки пальцев, довольный своим организационным гением, и вновь сполз вниз, бросив взгляд на часы.
Прошла от силы минута. Минута, на которую хоть слегка получилось отвлечься. И на остальных загрузившихся лицах читалось то же гнетущее ожидание. Сколько вообще в среднем длится судебное разбирательство?
Сириус то и дело поглядывал на дверь — на часы — на дверь — на часы. В равной степени больше всего желая и боясь, что она откроется. Ему хватит одной миллисекунды, чтоб всё понять по выражению Марлс. Поэтому отчасти он хотел увидеть, как стрелка часов остановится вовсе.
Спустя ещё десять оборотов он обвёл погруженных в себя ребят. Голова Лили лежала на плече Сохатого. Мэри с размеренным скрипом покручивалась в кресле, уткнувшись в потолок. Хвост, всё ещё румяный, как помидор, жевал губы у стеллажа. Доркас, не проронившая с самого начала ни слова, ковыряла торчащую из подлокотника нитку. Сириус был рад, что она нашла в себе силы прийти. При худшем раскладе им не дадут увидеться с Римусом, но если всё обойдется, эта встреча будет тяжелейшей, прежде всего, для неё.
Сириус был благодарен им всем за поддержку, оказанную одним своим присутствием. Даже Хвосту, с которым он единственный из всей компании до сих пор не поговорил.
После инцидента в «Дырявом котле», каждый провёл с Питером не один час, пытаясь вытянуть клещами причины «глубокой обиды», о которой обмолвился Римус, устроив им сеанс психотерапии. По сути, заключающейся в одном и том же — видите ли, внимание ему не уделяли. Но во имя Морганы! Сириус пока не мог проникнуться этими проблемами. У него своих было по горло. Кто ж виноват, что Хвост настолько забился в их тень, что его попросту не замечали?
Пусть посмотрит в словаре значение слова «характер», тогда и поговорим.
Подумал Сириус и разозлился сам на себя за вросший в костный мозг цинизм. Такими темпами он откатится назад, перечеркнув всю маломальскую работу над собой.
