Эти два месяца, за которые он «заебался всё понимать», на самом деле открыли ему глаза на столько вещей. Он перестал отталкивать ребят, заново научился слушать, заново научился открываться. В конце июня он сказал Мэри, что ничего и никогда не станет как прежде. И это полуправда, потому что во многом всё стало лучше. Да, они уже не те беззаботные подростки с любовными царапинами. Раны стали глубже, проблемы — глобальнее, а ошибки — роковыми. Но сейчас они сидят здесь все вместе лишь благодаря тому, что держались друг за друга. Несмотря на то, что периодически чья-нибудь рука отчаянно выскальзывала — вторая хваталась ещё крепче.

Чем бы всё ни закончилось, надо будет поговорить с…

И Сириус не успел закончить мысль.

Она оборвалась. А все, резко выпрямившись, замерли на своих местах, уставившись на середину кабинета.

Туда, где встряхнул гривой ворвавшийся через закрытое окно поистине громадный мерцающий перламутровыми переливами патронус.

Лев.

Повернувшийся прямо к нему.

— Они идут, — остановил сердцебиение сразу признанный голос, — немедленно уходи отсюда.

И как только тот рассеялся, все подскочили.

— Что это было? Чей это патронус? Кто идёт? Мы же в Министерстве! Может… — обеспокоенный гомон задвинулся на задний план. Сириус вновь оцепенел, всматриваясь в одну точку на столе и вцепившись до боли в подлокотники. — Бродяга… — как вдруг от точки разошёлся тонкий круг, ударившийся об края кружки. Следом ещё один. И ещё.

И Сириус, уловив множественный стеклянный треск, поднял глаза к сотрясающейся в такт поверхности кофе люстре.

— Надо убираться, — не признал он теперь даже собственный голос, вперившись в побледневшего Сохатого, и пол содрогнулся так, что все, потеряв равновесие, шатнулись.

В каждой руке появилось по палочке, и они с Сохатым подбежали к окну. Полупрозрачная пелена зачарованного купола колыхалась на фоне безоблачного неба, словно плавясь от нагрева.

— Дракон, — повернулся к нему с выпученными глазами Джеймс под отдалённый грохот, после которого последовал новый толчок, — он разрушает барьер…

— Что нам делать?! — Вскрикнули девчонки, и они, переглянувшись, обернулись к устремившимся на них четырём парам глаз.

— ВНИМАНИЕ. МИНИСТЕРСТВО ПОДВЕРГЛОСЬ НАПАДЕНИЮ. АТРИУМ ПЕРЕКРЫТ. СОХРАНЯЙТЕ СПОКОЙСТВИЕ. НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ПОКИНУТЬ РАБОЧИЕ МЕСТА ИЛИ ОКАЗЫВАТЬ СОПРОТИВЛЕНИЕ.

— Они драконьего навоза объелись?! — Задала актуальнейший вопрос Мэри, придержавшись за кресло от очередной волны землетрясения.

— Уходим, — твёрдо, но с придыханием обозначил Поттер, схватив Лили за руку. — Как только барьер падёт, можно будет трансгрессировать, но нельзя оставаться на месте, — и в качестве аргумента здание сотряслось так, что с потолка грохнулась люстра. Доркас еле успела вытянуть из-под траектории окаменевшую от шока Мэри.

— В кабинете главы отдела есть камин, он в самом конце коридора, — затараторила Медоуз, Сириус же на ходу сгребал в кучу отскакивающие друг от друга мысли. Как её темные глаза расширились, словно она опять оборотня за его плечом увидела. — А как же Марлин?!

— И Римус?! — Напомнила Лили.

Но Сириус уже смотрел только на Сохатого. Ему не нужно было напоминание. Это и так была первая его мысль, которая не нуждалась в пояснении или озвучивании. Потому-то взгляд Поттера, направленный на него, и был налит свинцовой тяжестью.

— Встречаемся в условном месте, — кивнул он Джеймсу, заручившись ответным кивком. И Лили, осмотрев одного за другим, рванула вперёд.

— Черта с два, мы не будем разделяться! Мы пойдём вместе!

— Лили, придётся, — поймал её Джеймс.

— Толпа будет заметнее, Эванс, нет смысла рисковать всеми.

— Но ты даже не знаешь, где зал Визенгамота! — И вот это было хорошее напоминание, притупившее адреналин и давшее разгуляться панике.

— …н-на втором уровне, — подал еле расслышанный из-за криков за дверью голос Хвост, забившийся в угол. И Сириус сам не заметил, как уже стоял перед ним, держа за плечи.

— Сможешь провести меня? — У Петтигрю заплясали губы, и тот метнулся за поддержкой к Сохатому.

— Но там просто надо спуститься, и прямо, потом нап-п-право…

— Питер! — Встряхнул он того. — Пожалуйста, — и светло-голубые глаза наконец заглянули в его, наверняка не менее перепуганные.

— Ладно, — потряс тот головой, — да, проведу.

— Обращайся, — хлопнул Сириус того по плечу, и позади раздалось три слившихся девчачьих визга, когда на месте Хвоста появилась маленькая коричневая крыса. — Не время для эмоций! — Отлично, словами Грюма заговорили. — Сохатый, — обернулся он к другу, удерживающему широко разведенными руками Лили, Доркас и Мэри.

— Бродяга.

Ровно такими же взглядами они обменялись, как только подбежали к окну. У них обоих есть своя задача — защитить самое дорогое. А взгляд означал «будь осторожен».

И Сириус, призвав мантию-невидимку Марлин, с которой, в отличие от мантии Джеймса, можно было провернуть этот фокус, накинул её на себя и, крепче вцепившись в палочку, выбежал за дверь.

Хвост нёсся как ужаленный. Его заносило на поворотах, он проскальзывал по полу, уворачиваясь от встречного потока людей, от осыпающихся с потолка пока что мелких обломков. И о Сириусе можно было сказать всё то же самое. Так ещё и мантия задиралась до колен. Но ни ноги, ни крысу никто не замечал в царящем вокруг хаосе.

Интервалы между взрывами становились всё короче, гул громче.

Сириус на периферии соображал, что вся жесть творится как раз на первых уровнях, куда они и направлялись.

А также, что никто не слушает оповещения. Потому что у лифтов собралась необъятная толкучка, но Хвост даже не замедлился, промчав мимо толпы дальше по коридору, где находился проход на лестничную площадку.

И вот тогда, преодолев четыре этажа, они выбежали в настоящий хаос. Стены обваливались. Свет мигал в такт громоподобным взрывам, раздающимся один за другим так, что Сириус уже с трудом мог разглядеть мелькающую впереди крысу.

— Великан!!! — Промчался из поперечного коридора волшебник, чуть не врезавшись в Сириуса, который и опомниться не успел, как тот пролетел обратно, наткнувшись на зеленую вспышку.

Сириус, прижавшись к стене, выглянул в проход, куда забежал Хвост. Прямо на него шёл полностью облаченный в мантию с заострённым капюшоном силуэт. Ну, блядь, палочка не подведи.

— Инкарцеро! — Пожирателя по всему телу окутали верёвки, и он, вдобавок оглушив того Ступефаем, рванул за дожидающимся его на задних лапках Хвостом.

Он всё ждал, когда за очередным поворотом увидит свечение боя. На суде должны были быть Дамблдор, Грюм-будь-он-неладен, ещё туча сильных волшебников, но за каждым поворотом Сириус обнаруживал всё тот же мрак, ещё больше обломков, мёртвых тел, а потом…

А потом конец.

Мантия за что-то зацепилась, соскользнув с него. Сириус машинально повёл головой назад, заворачивая за угол, и когда повернул её обратно, ноги вросли в пол, а в горло упёрлось ледяное деревянное остриё.

— Какая приятная неожиданность, — протянул скрежещущий манерный голос, от которого его бросило в пот, — ты вовремя, бал в самом разгаре, — услышал он широкую улыбку под маской в форме черепа, — кузен.

И Сириус, очухавшись, только сделал выпад, как та молниеносно обезоружила его, вновь приставив палочку под подбородок, и припёрла его к стене.

— Прошу, не надо…

— Посмотрите, как наша паршивая овечка заблеяла. Так жалостно, — очевидно, покривлялась ведьма, — а где же вся твоя вызывающая дерзость, Сириус?

— Белла, умоляю, отпусти меня, — выдавил он через передавленные связки.

— Умоляешь? — Блядь. — Умоляют на коленях, мой двоюродный братец, — отшагнула Беллатриса, не убирая нацеленную палочку. — Попроси же пощады как следует!! — Залилась та своим насилующим барабанные перепонки смехом.

Ей не надо было снимать маску, чтоб Сириус видел этот знакомый с детства маниакальный взгляд, будто она всегда была под кайфом. А Сириусу не надо было вспоминать главный столп, на котором держался род Блэков. Пощада, прощение — пустой звук. Он просто попросил у Мерлина, чтоб Римус и Марлс выбрались отсюда живыми, закрыл глаза и, услышав шорох мантии при замахе палочкой, зажмурился со всей силы.