— Я счастлив, — отвернулся он, упёршись ладонями в колени и пытаясь отдышаться. — Здесь я счастлив…

— Нет, — произнёс такой же тонкий, но совершенно другой голос. — Иначе меня бы здесь не было. — И Римус медленно обернулся к стоявшему позади мальчику. Практически того же роста, что и Кай. Но волосы были длиннее и русого цвета. Менее округлые щёки. Потрёпанный кардиган не по размеру, и тени под орехово-карими глазами от недосыпа. — Ты должен постараться вспомнить.

— Я не хочу, — вполголоса, потому что уже не нужно было перекрикивать успокоившееся течение.

— Должен…

Неважно, почему он пришёл к нам… Римус пришёл, только чтобы защитить вас… и где ты встречал меня?.. В Хогсмиде…

Обрывки фраз, вопросов, ответов нанизывались друг на друга, собираясь в увесистый несуразный браслет, всё туже затягивающийся на запястье. Пережимающий кровоток. Пальцы немели и периодически промахивались мимо незамысловатого ритма, отбивающегося о поверхность стола.

Он так много думал в последнее время. Собственно, кроме того, чтобы слушать своё незатыкающееся радио, у Сириуса и занятий особо не было. Он собирал одну цепочку за другой. Ломал голову, перерывая коробки с отсеянными за ненужностью воспоминаниями.

И всё, как с дневниками Альфарда — одни приключенческие похождения, тьма рутинной бессмыслицы, но попадались и выстреливающие яркими вспышками ценные строки.

Последний месяц шестого курса.

Весь последний месяц шестого курса Римус мучился от кошмаров, просыпался с криком, затирая ему про экзамены. Он был особенно дёрганным. И если припомнить, особенно в Хогсмиде. Тогда ты уже знал, что уйдёшь?

Поэтому ты не хотел слышать про жизнь после школы, да?

— Ты не знаешь, как пройдёт следующий год. Не стоит планировать так далеко.

Тебя вынуждали уйти. Ты уже всё знал. Тогда какой смысл…

— … сидеть так день и ночь? — Прошаркала в кухню очередной халупы Доркас, и он, перестав тарабанить по столу, отпил давно остывший кофе.

Дерьмовый растворимый кофе.

— Потому что кое-кто здесь собрался достойно принять смерть. Не будем показывать пальцем.

Доркас приземлилась напротив, отхлебнув напиток прямо из его кружки.

— Сириус, я ж не всерьёз говорила… — стянула она волосы на затылке.

— То есть, если появится Римус, ты будешь бороться? — Ожидающе вскинул брови Сириус, и она молча сделала ещё один глоток. — Вот и всё. Вопрос закрыт. Давно.

Прошло уже три недели, за которые они ни разу не провели два дня подряд на одном месте. Выбирая самые забытые богом места во всей Великобритании. Подальше от людей, чтобы избежать «сопутствующих потерь», если их таки надумает навестить один пушистый мститель.

Но спустя три недели он так и не объявился. Решил понять-простить?

Вряд ли.

Первые дни Сириус присесть толком не мог, подрываясь на каждый скрежет ветки, задевающей окно, или скрип качели на улице. Теперь же, похоже, он умудрялся спать с открытыми глазами. Возможно, нервная система просто износилась. Однако, кажется, Сириус просто смог оценить ситуацию хладнокровным расчетливым умом.

Двух свиданий с Римусом хватило, чтобы проникнуться его ходом мышления. Ему нравилось изводить жертву. А что может быть мучительнее томительного ожидания неизбежной обещанной смерти?

Разве что растворимый кофе, конечно.

Но выбора не было. За последнюю неделю ему удалось поспать часов тридцать. Дай Мерлин. Урывками. И это на пять больше, чем за прошлую. О первой неделе и говорить нечего.

— Почему он не приходит? — Поставила между ними тарелку с двумя сэндвичами мулатка. — Честно, я уже просто хочу, чтобы всё закончилось…

Да, Сириус тоже. Тогда он сможет принять нормальный душ.

Ну, или душ ему, в принципе, больше не понадобится.

— Правда хочешь знать, что я думаю? — Намереваясь укусить безвкусный поздний ужин. Как вдруг лампочка над круглым столом замигала. И они уже настолько привыкли к подобным жилищным условиям, что просто пожали плечами. Доркас вопросительно кивнула. — Я думаю, он заявится в полнолуние, чтобы ничего не мешало разорвать нас на маленькие кусочки.

И Медоуз даже не подавилась, спокойно продолжив есть.

— Думаю, он явится один, так как это только его личная вендетта, — продолжил Сириус, вытерев соус с уголка губ, — и думаю, он будет очень напорист в своём желании поквитаться. А ещё я думаю… что этот соус полная дрянь! Что это?

— Без понятия, — промычала мулатка с набитым ртом, — он в шкафчике валялся.

— Доркас, здесь с Первого восстания гоблинов никто не валялся! — Кинул он недоеденное разочарование на тарелку. — Ещё и сигареты кончились… — в сотый раз за день похлопал Сириус себя по куртке и достал палочку, просто чтобы занять руки. Ну, и кофе подогреть между делом.

Отсутствие сигарет раздражало намного сильнее, чем перспектива быть разодранным на маленькие кусочки. Любимым человеком. Почему бы и нет? Разве это не прекрасная трагичная концовка в духе какого-нибудь истязателя героев вроде… кто там есть у маглов? Шекспир? Пусть будет Шекспир. А самое главное, осталось-то всего ничего.

Месяц выпал прям насыщенный на «редкие, настолько редкие, что почти невозможные» события.

Два полнолуния в один месяц!

Того гляди, его смерть реально подействует на Римуса эффективнее вшивого поцелуя любви, о котором столько разговоров. Но после всего Сириус скорее наградил бы того кулаком любви. Кулаком любви в морду. Вот это больше подходит для них с Римусом.

И именно потому, что Сириус принципиально задался целью расписаться у того космическим узором под глазом — плевать, что Римус исцелится за пару часов, и плевать, что это «не он» — подыхать в его планы не входило.

Регенерация даже на руку, будет возможность заехать ещё разочек за Мэри. И что уж мелочиться, контрольный — для профилактики.

— Я бы на твоём месте поскорее проведал Мэри.

Травма головы, усугублённая оглушающим, отправила её в Мунго на полторы недели, из которых восемь дней она не приходила в себя. А Сириус даже не мог с ней побыть, обходясь трёхразовыми отчётами Сохатого об отсутствии изменений. Слава Моргане сейчас с ней всё было хорошо. И даже лучше. Потому что рядом с ней нашлось, кому посидеть.

Тому, кто вернулся в Лондон после первой же весточки Марлин, отправившей сову в штаб «Паддлмир Юнайтед». Прямо посреди подготовки к Чемпионату. Кори просидел с Мэри все эти полторы недели и до сих пор не покинул Лондон.

Сириус ещё не виделся с Макдональд, но что-то подсказывало, плюс сложившейся ситуации сиял бы в её сапфировых глазах так, что освещал бы всё вокруг. Никого и никогда Мэри ещё не любила так, как Вуда, и если кто-то обретёт счастье посреди руин, в которые превратился их мир, это будет не самый плохой расклад.

По этой же причине Сириус приказал не сметь откладывать приготовления к свадьбе Сохатому и Эванс и хотя бы по чуть-чуть заниматься грядущим праздником. Им нужен будет праздник. Им нужны хоть слабые лучики света, прокладывающие путь в сгустившейся тьме. Неважно, что произойдёт в полнолуние. Ребята не должны откладывать свою жизнь, как это сделал Сириус.

Сохатый со всем пониманием паршивых прогнозов и с максимально сведенными на переносице бровями — со скрипом — но согласился. По чуть-чуть.

И с таким же выражением лица выслушал его признание по поводу брата. Сириусу пришлось рассказать ему. Почему он не может сам перенести Мэри в больницу. Почему, приведя друга в чувство, он должен был сбежать в разрушенный пожаром Косой переулок. И тогда Сириусу стало легче дважды. В первый раз, когда Сохатый кивнул ему, хлопнув по плечу и сказав «вперёд», и второй — когда Регулуса он так и не нашёл.

Ни среди тел, ни среди списка пойманных Пожирателей.

Третий раз ему стало легче, когда Мэри очнулась. И больше облегчения он не испытывал, находясь в перманентном до трясучки в жилах напряжении. Ставшим, конечно, привычным, но всё же. Даже сейчас, если присмотреться, палочка в руках заходилась мелкой дрожью.