И Сивый, облизнувшись, разошёлся в искренней удовлетворённой улыбке, одарив его ещё и аплодисментами.
— Ты поднялся, просто поставив его на колени. Убивать было вовсе необязательно, малыш. — Ну, чуть увлёкся. — Вау, — повернулся тот к Харли за плечом, — я же говорил, — и кивнув на Римуса, — кровожадный засранец.
Харли смерила его оценивающим взглядом и, сложив руки на груди, повела плечом. Видимо, для неё он всё равно на испытательном сроке. Главное, Троя не было жалко ни одному человеку в этой комнате.
— Миссис Марш! — Выдернул Сивый пожилую женщину из подсчета летающих вокруг головы маленьких птичек. — Мои извинения за устроенный беспорядок.
— Какой беспорядок?.. — неподдельно удивилась она.
— Обожаю… — и Сивый, вдруг переменившись в лице, посмотрел на предплечье и закатил глаза. — Так, детишки, ведите себя хорошо, папочке пора на работу, — подхватил тот плащ со спинки ближайшего кресла. — Харли, ты за главную, — поцеловал он её в выбритый висок. — Римус, постарайся больше не вырывать ничьи сердечки, — дал наставление тот, уже скрывшись за перегородкой. — Без моего согласования!
[типичное раннее утро типичной британской семьи]
— Кхм, — подёргали его за край футболки, — …я оглушил одного аврора, использовав Редукто. — Римус, чуть выгнув шею, вскинул бровь, и волчонок поджал губы. — Спасибо, в общем…
— Не за что, Ричи.
Нет! Отпусти меня! Стой! Надо уходить! Бродяга! Это уже не он!!
Это уже не он!
Это уже не он.
Это уже не он…
Не он…
— Хэй, — коснулись его плеча, и сердце Сириуса едва не продырявило грудную клетку. Но это внутри. Внешне он поднял лоб с лежащих на коленях предплечий и выпрямился, зачесав волосы назад. Марлин опустилась на соседнее сидение вполоборота к нему. И вот только не надо… — Ты как? — Сириус закусил щёку и посмотрел на неё так, что неуместный вопрос отпал напрочь. Она, выдохнув, откинулась на железную спинку.
Больничный коридор снова погрузился в гремящую отголосками криков тишину.
Сириус больше не мог их выносить.
— Он узнал меня, — сказал он скорее трещине между плит на полу. — Не как «чувака, с которым встречался». На одну секунду… — Сириус зарылся в волосы, облокотившись на колени. Ему нужно было это произнести, иначе эта мысль сведет его с ума. Ему нужно было её озвучить, чтобы убедиться насколько бредово она звучит. Выпустить и прогнать прочь. Отсеять. — На одну секунду его взгляд стал таким, каким он смотрел на меня тогда, будто он вспомнил… по-настоящему.
Да, звучит как бред шизофреника. Удачно, что они сейчас в Мунго. Ему как раз по адресу.
— Подсказка, Марлс. Сейчас ты должна сказать, что мне померещилось и это невозможно.
— Не могу. Меня там не было. Может, и возможно…
Ну, спасибо. Стало ещё хуже.
Сириус бы предпочёл тоже не быть там. Чтобы метла оказалась не столь быстроходной, чтобы указавший дорогу феникс Дамблдора не объявился в Годриковой Впадине. Чтобы он никогда не открывал дверь на третьем этаже, и информация о затмении осталась погребенной под слоями пыли навечно.
Но всё уже случилось. А Молния могла оказаться и более быстроходной. Тогда он бы примчался в тот кромешный ад не в последний момент.
Сириус только-только спрыгнул с метлы, даже не успев понять, откуда раздался леденящий душу грохот. Подлетая сверху он видел здание, но приземлился уже в песчаный туман. Он толком ничего не рассмотрел, не обдумал, как услышал единственное нужное имя.
Всего лишь в десятке метров. Ему даже оборот в сто восемьдесят градусов делать не пришлось.
А потом он увидел промчавшийся отблеск и как замер тот мальчик. И ещё до того, как Римус бросился к нему, Сириус понял, что опоздал. Что всё кончено.
Но та секунда, на которую их взгляды встретились, обернула два года вспять. Несмотря на весь окружающий ужас, эта секунда позволила развернуться лёгким, сделать первый полноценный вдох. И потому увидеть, как ясные родные глаза наполняются холодной ненавистью, было ещё больнее, чем не будь этой подаренной секунды вовсе.
Выдуманной секунды. Ведь ему же показалось?
Это невозможно…
— Конечно, возможно, — Сириус, чуть не заполучив вторую пробоину в груди, разогнулся, — его ранили в затмение, заражение могло не произойти, — и мог не рыпаться. Мимо прошли два мракоборца, недобро покосившиеся на него и свернувшие за угол.
— Так, с меня хватит, — поднялся он.
Вернее, попытался подняться.
— Куда ты? — вцепилась в него Марлин. — Грюм же сказал ждать.
— Грюм может пойти в задницу, — убрал он её руку, правда постаравшись не грубо. — Это же нонсенс. Сколько погибло, Марлс? Семеро? Ему, блядь, ногу оторвали! А он даже отключиться не сподобится, лишь бы отчитать меня, — порывисто ткнув в конец коридора, где располагалась палата, превратившаяся в штаб. — Я без малейшего представления, как меня нашла долбанная птица, почему меня нашла долбанная птица и все вытекающие. Все вопросы к её хозяину. Которого, кстати, тоже в задницу вместе с Грюмом! — Развернулся он в сторону выхода. А, блин… и повернулся обратно. — Пока не забыл. И Орден туда же. Так, если что, Грюму и передай. Пожалуйста.
— «В задницу», — ещё сильнее нахмурилась Маккиннон, — то есть ты…
— Да, я покидаю бал. Воюйте, убивайте, наплевать, — поправил он полы куртки. — Только маленький совет, не забывайте смотреться в зеркало.
Молодец, Сириус. Нашёл, на ком сорваться. Но Марлс поймёт. Должна понять.
— Сириус! — Гулко прилетело в спину. — Хотя бы скажи, что собираешься…
— Надерусь вусмерть и завалюсь баиньки! Au revoir! — Взмахнул он рукой, перед поворотом к выходу.
И зайдя за угол, привалился к холодной стене, стиснув зубы.
Он не мог здесь оставаться. Сидеть рядом с Марлин. Ждать с ней, пока Доркас выпустят из палаты — временного кабинета — Грюма. Потому что за ней выйдет Сохатый, а им сейчас лучше держаться друг от друга подальше, как несовместимым взрывоопасным ингредиентам. Сириус просто воззвал ко всем своим вымуштрованным материнскими розгами манерам, чтобы не убить его на месте. Сразу после того, как Джеймс перенёс его с поля боя, зная, что Сириус будет вынужден не сопротивляться во избежание расщепления. И он не только не убил его на месте.
Он ни слова ему не сказал.
Так что теперь у него было полное право сбежать куда-нибудь, где ничего не будет напоминать ему о той секунде — за пару до появления за спиной Римуса чертова Фенрира Сивого.
И, желательно, где есть виски.
Но Сириус, очевидно, неисправимый мазохист. Поэтому местечко он выбрал соответствующее характеристике лишь наполовину.
— Мы уже закрыты, — провозгласил мягкий низкий тембр, стоило прозвенеть колокольчику. И когда второй звон не последовал, натирающий бокал бородач обернулся. Откровенно говоря, Сириус был на грани использования Конфундуса. Или Империо. — Кого я вижу, — закинув полотенце на плечо, улыбнулся владелец, — наш фанат Pink Floyd и самого дорого скотча.
Ни то, ни другое не понадобилось.
So, so you think you can tell
Heaven from hell, blue skies from pain?
Can you tell a green field
From a cold steel rail?
A smile from a veil?
Do you think you can tell?
(Ну что, сможешь ли ты отличить
Рай от ада? Небеса от боли?
Считаешь, что отличишь зелёное поле
От стальной ограды?
А улыбку от маски?
Сможешь ли ты отличить?)
— Что стряслось, парень? — Приступил тот к новому бокалу. — Я свои уши предлагаю нечасто, так что лови момент.
Говорю впервые, так что лови момент, Блэк. Ты прав. Полностью.
— Сириус, — раскрутил он янтарную жидкость на дне, — меня зовут Сириус.
— А твои родители юмористы, да?
— Ага, у них отменное чувство юмора, — подмахнул он стаканом и выпил всё залпом.
How I wish, how I wish you were here
We’re just two lost souls
Swimming in a fish bowl
Year after year
Running over the same old ground
