Картина замерших в борьбе двух волшебников в метрах пяти от него окрасилась в жёлтый спектр.

Римус, выпустив из наполнившихся силой рук мёртвое тело, оглянулся через плечо.

На протягивающуюся ему ладонь.

Пойдем, малыш, — перелились сожалением светящиеся синевой глаза.

— ЛУНАТИК!!!

И Римус, уже не услышав надрывного крика, схватился за чужое предплечье.

Позволив Сивому вытянуть его наверх.

====== Глава 2.10 Сможешь ли ты отличить? ======

Подъем, малыш.

Римус, приподнявшись, размял хрустнувшую шею и схватился за протянутое предплечье. Мышцы под загорелой кожей напряглись, и его рывком поставили на ноги. В голове ещё был лёгкий сумбур и развевалось отдалённое многоголосое эхо песни. Воя. Тоскливого, надсадного воя. Он уже один раз слышал эту песню. Почти три года назад. И даже подпевал сам, но тогда её смысл извратили до жалости к человеческим жертвам.

Напрасно.

— Ну, что? Отложим нашу сделку? — Всучил ему окровавленные шмотки вожак. Римус опустил взгляд. Запёкшаяся кровь Кая смердела одним возможным ответом. — Я тоже так думаю. Одевайся.

— Куда теперь? — Твёрдо спросил он, зашнуровав ботинки. Уголок губ Сивого одобрительно дёрнулся, и перед Римусом вновь нарисовалась протянутая ладонь.

За которую он взялся без единого сомнения, а потом зажмурился перед кувырком в пространстве.

Снова оказавшись на земле, Римус первым делом почувствовал аромат росы и земляники. Затем удобрений, отстоянной воды, а потом уже родной запах собратьев. Он был разбавленным, не таким концентрированным, как раньше. Привыкнув к яркости рассвета, ударившего по чувствительным глазам, он обнаружил себя перед калиткой милейшего трёхэтажного домика из светлых досок. Фасад был украшен лозой и цветочными клумбами, а за ним раздавались знакомые голоса.

Но не тех, кого он больше всех хотел бы услышать.

Зато был кое-кто, кого Римус навсегда бы лишил возможности говорить.

Сивый, скосив на него взгляд, усмехнулся и, толкнув белую калитку, вразвалку пошёл к крыльцу.

Очевидно, это место экстренного сбора на случай непредвиденных ситуаций [пиздеца].

— Мистер Сивый! — Блаженно улыбнулась открывшая дверь старушка в розовом домашнем платье. Максимально неочевидно. Римус даже не учуял человека в этом доме.

— Миссис Марш, — в тон ей произнёс вожак, — старая ты перечница!

— Проходите, пожалуйста, — отступила она с вежливым поклоном, — ваши детишки уже в гостиной. Ох, а этого прелестного юноши я ещё не видела, — хлопнула бабулька в ладоши, когда тот прошёл внутрь. И теперь Римус скосил взгляд на Сивого. Но уже немного недоверчиво.

Она в своём уме?

— Разумеется, нет, Римус, — округлил тот глаза, — уже как лет двадцать. Или больше, — хмыкнув и наплевательски пожав плечами. Миссис Марш даже ухом не повела, таращась на него масляными глазками. — Можешь делать вид, что её тут нет, — прошёл тот за её спиной вглубь дома.

Римус боком проскользнул мимо поистине вызывающей крайний дискомфорт старушенции и наконец распознал исходящий от неё запах. Темной магии. Видимо, она так пропиталась поработившим её сознание проклятием, что уже и за человека не считалась. Предложение сделать вид, что её тут нет, показалось заманчивым. И он, окинув внутреннее убранство, сочетающееся с розовым домашним платьем, прыснул и двинулся на взрыв голосов.

— Тише-тише, — осадил Сивый подскочивших с мягкой сплошь накрытой пледами мебели выживших. Из четырёх десятков членов стаи насчитался всего один. Включая их с Сивым. Римус привалился плечом к дверному косяку, игнорируя пристроившуюся рядом и мечтательно вздыхающую хозяйку дома. — Знаю, как вам, дети мои, хочется высказаться. Поверьте, мне тоже. Есть ли от этого толк? Сомневаюсь. Это не вернёт ваших братьев и сестёр, — скинул тот плащ, оставшись в такой же грязной футболке, как и у Римуса. — Сейчас вас переполняют ярость, голод, жажда мести. И правильно. Но, прежде всего, нам нужно восстановить силы. А затем уже перенаправить эти силы в подходящее русло. — Мудрее речи от Сивого он ещё не слышал. Еле сдерживающаяся, чтобы не ёрзать, волчица подняла руку. — Харли?

— А он что здесь делает? — Вонзила она пылающие глаза в Римуса.

Как и все присутствующие. Пять охотников, два рядовых и Ричи — к удивлению, и так во время речи не спускающий с него глаз, но без пренебрежения. Сивый обернулся, отклонив корпус, будто ему тоже любопытно послушать.

— Я один из вас, — вздёрнул Римус подбородок, — где мне ещё быть?

И Харли таки подорвалась с кресла, быстрым шагом преодолев комнату и остановившись практически вплотную перед ним. Римус вытянулся во весь рост, сопротивляясь её чуть не заставившей его отшагнуть силе.

— Один из нас? — Прищурилась она, усилив напор. — Ничего не перепутал, Римус? Ты пытался сойти за одного из нас, мы тебе подыгрывали. Научили тебя всему, раскрыли наши секреты, отец предупредил тебя о затмении. И вдруг это нападение? Половина мертва, четверть арестована, а где был ты? Где ты прохлаждался, пока мы сражались?!

Сейчас ему ещё предъявлять за бездействие будут.

И цвет её радужки насытился от отражения его загоревшихся глаз.

— Я не имею к этому отношения, Харли, — отчеканил он и шагнул вперед, заставив её, нехило удивившись, шарахнуться. — Но если ты хочешь знать, где я прохлаждался, спроси кое-кого другого в этой комнате, — Римус не разорвал зрительного контакта, но она сама перевела потухший взгляд на переминающегося у дальней стенки охотника. Вот теперь и ему можно было. — Как дела, Трой? Не поделишься, где ты прохлаждался во время затмения?

Тот заискивающе зыркнул на вожака.

— К тебе обращается он, — прошептал Сивый, указав на Римуса большим пальцем. Происходящее явно ему нравилось. И Трой, хватаясь за гордость, отпрянул от стены и расставил ноги для устойчивости.

— Я не собираюсь оправдываться перед министерской крысой, — гадко усмехнулся тот.

Когти тут же выпустились, в дёснах проснулся нестерпимый зуд, а в воздухе повисло напряженное ожидание действий Римуса. Все девять пар глаз будто прожигали его лучами, направленными через линзу. Кроме, конечно, Миссис Марш. Она крутилась, как первоклашка в новой юбчонке, и добавляла ситуации припизднутого колорита.

Но ещё более раздражающим для Римуса был доносящийся из кухни размеренный звук капель, спадающих с не до конца закрытого крана. Капель, падающих прямиком на бурлящую поверхность почти под край заполненной чаши терпения. И брезгливо перекосившаяся высокомерная рожа, издавшая небрежный смешок, стала последней.

Если не ошибаюсь, ты хотел что-то там ему вырвать.

Римусу не нужно было напоминание. Он и так определился, в какое русло перенаправить закипающие в груди эмоции, уже сделав первый шаг по направлению к охотнику.

И как только Трой, предсказуемо попытавшись его остановить, воспользовался своей силой, Римус выставил руку, через которую прошла волна энергии, и отбросил того на стену суммировавшимся прессом. Да так, что Трой пробил гипсокартон, наполовину оказавшись в соседней комнате.

— Воу, я бы этого парня не злил! — Просочился возглас Сивого через пульсирующий в ушах шум.

Однако он совершенно не пропускал того, что несли между плевками кровью губы пытающегося подняться Троя.

Римус помог ему подняться. На колени. Схватив левой рукой за горло — прям как тот, по всей видимости, любит. И полностью обездвижив, приблизился к уже осознавшему своё положение лицу.

— А об этом я мечтал целых два года, — признался он тому на ушко, после чего правая рука вошла в чужую грудную клетку как в масло. Жирное подтаявшее масло.

Белки выкатившихся глаз заполнили полопавшиеся капилляры, и Римус, нащупав бьющийся в остервенении похожий на жевательный мармелад орган, толкнул тяжеловесную тушу на лопатки.

— Вроде ты хотел вырвать хребет, — почесал за ухом Сивый, когда он обернулся к ошарашенно выпучившимся на него свидетелям.

— И так сойдёт, — пожал плечами Римус, перевернув ладонь. Сердце с забавным шлепком рухнуло на пол. — Полагаю, я поднялся в ранге.