После того прорыва подогретых градусом эмоций в Хогсмиде Сириус не возвращался к теме брата. Казалось, даже в мыслях, словно он выстроил некий барьер, закрыл Регулуса в ларце, а ларец запихнул на заваленный хламом пыльный чердак. Он больше не высматривал его в коридорах, проходил мимо без аномалий в сердечном ритме, не избегал намеренно задний план Римуса в Большом зале. Будто там и смотреть не на что. Будто брата там вовсе нет.

С одной стороны, было в подобном поведении что-то жестокое, с другой — если у Сириуса так хорошо получается вычеркивать людей из жизни, то, наверное, Римусу это только на руку.

Он не улавливал от Блэка абсолютно никаких волн раскаянья, переживаний или меланхолии. Однако на удивление Римус стал улавливать их от того, от кого не ожидал. От другого Блэка. Слабые, еле пробивающие через пласт платины волны чего-то не поддающегося определению. Римус не настолько владел своими силами, примитивные эмоции он распознавал на раз-два, с многогранными же было сложнее.

Но если полагаться на интуицию, Римус бы сказал, что Регулусу плохо, как человеку, оставленному взаперти. Человеку, которому очень долго было не с кем поговорить, а когда выпала возможность, он сказал всё не то. Человеку, настолько отвыкшему от поддержки, что когда ему протянули руку, он не смог за неё взяться и заодно отрезал свою по локоть.

И хоть Римус зарёкся думать о Блэке-младшем ещё перед Рождеством, когда с переизбытком насладился его пренебрежением, иногда, чтобы отвлечься от своих проблем, он прокручивал тот ненароком подслушанный разговор — не иначе, как немого с глухим. Потому что в отравляющих словах Регулуса, выливающихся наружу с виду только с одной целью — задеть, промелькнуло нечто незаметное.

Сдашь меня? Или, может, вернёшься домой, чтобы спасти?

Вроде издёвка. Насмешка над поступком Сириуса на матче, мол, нашёлся спаситель и так далее. Но почему тогда Римус слышит здесь просьбу о помощи?

Если б только у него было время разобраться…

— Что за беспонтовая трата времени? — Погрузили их в свою тень Марлин и Доркас, синхронно сложив руки на груди.

Сириус, загорающий на траве, приоткрыл один глаз и цокнул.

— Мы пожинаем плоды славы, — Сохатый, замахнувшись, закинул в Черное озеро последний из горсти камушек, который сразу отбило вынырнувшее из воды щупальце и направило его прямиком в Гремучую Иву.

— Вы прячетесь от Слизнорта, — перефразировала Маккиннон.

— Тоже верно, — упал рядом с Блэком Джеймс и тут же взвизгнул, узрев возвышающуюся над ним подкравшуюся Эванс.

— Поверить не могу, что Макгонагалл вас не наказала!

— Потому-то финальный пранк всегда в день перед отъездом, — Римус вздрогнул, перелистывая страницу «Загадочных магических существ», — нет смысла назначать отработки в последний день, — утянул Сохатый свою будущую жену к себе на колени.

— И долго вы планируете бездельничать под солнышком? Вечеринка сама себя не организует, — напомнила Лили. Сириус аж открыл оба глаза и приподнялся, оглянувшись через плечо на Римуса. Он изобразил, будто сам в шоке.

— Слова истинной королевы вечеринок, Эванс.

— И она велит перестать протирать газон и маршировать в Хогсмид, Блэк, — важным тоном отбила подруга.

Сириус усмехнулся и запрокинул голову, впившись в него, особо не отсвечивающего в тени дерева, шаловливым взглядом.

— Лунатик, если ты сейчас же не уберешь свою книжку, она полетит на корм гигантскому кальмару. — Невелика потеря, совсем скоро книжки ему не понадобятся. Но Римус убрал учебник, пока его не ввязали в лишнюю борьбу, и Блэк, отряхнувшись, поднялся на ноги. — Всё, не верю, что я это говорю, но вы слышали Эванс? Мы в Хогсмид, вы, — указал он на девчонок, — украшаете гостиную, за дело!

— Раскомандовался тут, — буркнула Доркас.

— Ему просто не терпится выпить, — прояснил происходящее Римус, пока его за руки вытягивал из укрытия Сириус, и не остался без лёгкого пинка под коленку.

А затем Блэк классически закинул одну руку на него, другую — на Сохатого, и они, предусмотрительно обогнув замок, чтобы не пересечься с рыщущим в поиске четырех хулиганов Слизня, отправились опустошать запасы «Кабаньей головы».

В Хогсмиде вести себя непринужденно у Римуса не получалось вообще. Он дёргался на каждый шум, скачок голосов, на каждый скрип дверей заведений, постоянно озирался, почесывался и старался не отходить от друзей ни на шаг. Порой, он уже не понимал, слышит он остаточный запах оборотней или они, и правда, где-то рядом. И в этот день хоть в баре точно никого не было, Римус чувствовал их присутствие неподалёку. Очевидно, шлейф развевался по ветру из Запретного леса.

Они ждут его.

Ждут на дороге, с которой очень сложно будет повернуть назад. Которая будет зарастать непроходимым лесом, наступающим на пятки.

Но пока Римус не ступил на неё, у него оставалось одно незавершённое дело, желание. Ему нужно было закрыть один вопрос. И если не сейчас, потом может быть уже поздно.

Поэтому, выйдя из паба, Римус повернул не к Хогвартсу. Сказал Сохатому и Хвосту, что они подойдут позже, а сам, попросив Блэка без вопросов следовать за ним, сорвал с клумбы у «Чайного пакетика Розы Ли» несколько цветов и зашагал к их с Сириусом месту.

Сегодня он чувствовал, что у него получится. И, оказавшись под рябиной, он обернулся к прекратившему расспросы пять минут назад Блэку и вытянул руки. В одной был букет бело-красных хризантем, и насколько он выглядит чокнуто, Римус прекрасно осознавал. Так что демонстрирующее сомнение в его адекватности выражение лица даже улыбнуло.

— Давай, обними меня и закрой глаза.

Сириус недоверчиво прищурился.

— У тебя в руке цветочки. Я не буду обниматься, когда у тебя в руке грёбаные цветочки.

Зрачки Римуса совершили полный оборот.

— Сириус, я не собираюсь развешивать на тебе сопли. Мы трансгрессируем.

— Куда? Ты? — Ещё сильнее изогнул брови Блэк. — У тебя и одиночная аппарация барахлит.

— Просто доверься мне, — снова вытянул руки Римус. Не то чтобы он знал, что нужно делать. Он чувствовал, что нужно делать.

— Если мы умрём, я буду припоминать тебе это до конца загробной жизни, — сдавшись, покачал тот головой и неуверенно приблизился, позволяя заключить себя в объятья.

Римус обхватил его как можно крепче, втягивая через ноздри разошедшееся в Сириусе волнение, усилившее аромат тела, ощущал отбивающееся ему в грудь сердце и густую наполняющую Блэка магию, словно сливающуюся с его собственной. Сириус был очень могущественным волшебником, его магия обладала таким же пылким импульсивным характером и словно так же, как и хозяин, податливо укрощалась в его руках. И впитав её часть, Римус зажмурился, представляя во всех деталях место, в которое хочет перенести их. Но Сириус не был бы Сириусом, если бы удержался от едкого комментария, поэтому, перед тем как закрутиться в пространстве и исчезнуть из тени ебучей рябины, Римус услышал:

— Как-то это по-гейски.

А следующим, что он услышал, был шум разбивающихся об их ноги и скользящих по песку волн.

— Твою ж мать! — Отскочил Блэк по колено в воде. Судя по всему, тот завертелся, осматриваясь по сторонам.

Римус же, ещё не открыв глаза, вдохнул поглубже морской воздух и, улыбаясь, откинул голову назад, подставляя лицо под колючий бриз.

— Это как понимать?

— Ну, — взглянул он в сторону безлюдного пляжа в трёх метрах, — немного промахнулся, — Римус пожал обескураженному Блэку плечами и, кивнув вправо, пошёл к берегу.

Волосы Сириуса успели завиться от влажности за пару минут и беспорядочно путались, подхватываемые негостеприимными порывами ветра. Однако, в целом, было не так уж и прохладно, особенно когда тот, всё ещё пребывающий в шоке, высушил их одежду заклинанием.

— Так как это понимать? Где мы? Что…

— Мы на море, — развёл руками Римус, указав на очевидное, — ты же говорил, что никогда его не видел.

— Да, но, — повертел тот головой, пытаясь скинуть с лица пряди, — мы же через полтора месяца…