— Ты хотел сказать «убийцами»? — Между лопаток скатилась вторая капля, и разговор обрёл совершенно иной оттенок. Дэмиан развернулся корпусом и выпрямился в полный рост. Немного, но он был выше Римуса, с более крепким телосложением, а в цепком взгляде проступило нечто продавливающее. И если до этого Римус не отводил свой из-за банальной предосторожности, то теперь инстинкты закричали, что он не имеет права его отвести. — А убийцы, с которыми ты водишься сейчас, лучше?

— Лучше тех, кто просто так выгрызает целую деревню беззащитных маглов.

— Это то, что написали в газетах? — Двинулся тот к нему, обходя диван и вспарывая острыми когтями обивку. Римусу очень захотелось попятиться, но он остался на месте. Парень усмехнулся. — Чего-то другого от волшебников и ждать не стоило. А они не написали, что двое из той деревни были аврорами и за неделю до нападения убили троих оборотней, включая пятилетнего волчонка? — Остановился тот в едва ли половине метра. — Нет? Интересно, почему? Мы сделали то, что должны были.

Ещё там жили родители одного второкурсника с Когтеврана. Оба мертвы.

Так они не были маглами…

— Но вы перебили всю деревню. Тех, кто ничего вам не сделал.

— А как иначе донести мысль до возомнивших себя господами эволюционной цепи? Те трое даже не были из нашей стаи, они прошли регистрацию, но оказались не в том месте, не в то время. Волшебники мешают нас с грязью, лишают права на жизнь, клеймят. Ты поддерживаешь их или свой вид? — Скользнули сощуренные глаза чуть вниз и тут же вернулись обратно. — Что-то я не вижу клейма на твоей шее, а значит, не очень-то тебя прельщают их методы во благо.

— Возможно, — насильно удерживая твёрдость в голосе. Если бы этот Дэмиан не говорил играющих против Римуса вещей, было бы легче возразить. — Всё равно это не причина присоединяться к вам.

Тёмные губы растянулись в хищную полноценную улыбку.

— Я сказал лишь то, что мы присматривались к тебе и что отец хотел бы тебя увидеть, — подловил тот. — А ты размышлял над этим?

— Не больше секунды, — и парень чуть склонил голову, так и говоря «охотно верю».

— Но, пусть и на секунду, ты задумывался. Потому что ты такой же, как мы, Римус. Твоё место не среди них.

— Оно и не среди вас, — прорвалось пренебрежение, и на мгновение тёмно-зеленая радужка вспыхнула ярко-желтым.

На плечи словно обрушился многотонный пресс, придавливая его ниже, и Римус чуть не посмотрел в пол, как вдруг волк будто встал на задние лапы, вскидывая его подбородок вверх. Всё же некий лейтмотив а-ля «кто главный?» здесь просачивался, ему не показалось.

— Интересно, — удовлетворённо заключил тот, и тяжесть вмиг растворилась. — А как самочувствие? Процесс обращения выматывает, но, дай угадаю, сегодня ты перенёс его гораздо легче. Боль даже можно назвать приятной, да? — Не слушай его, не слушай его. Не слушай. — Да без проблем, можешь не слушать меня. — Блядь, да как?! — Слушай себя. И смотри, — кивнул тот вниз, Римус не повёлся, но оборотень схватил его за запястье и поднял предплечье на уровень глаз. Плед упал на пол. — Ты довольно сильно сопротивлялся возвращению сюда. — На внутренней стороне кровоточил след от волчьей пасти. Римус даже не почувствовал его. И тут Дэмиан, неотрывно смотря ему прямо в глаза, прошёлся языком по зоне укуса, а Римус так и застыл с открытым ртом. Теперь волк что-то не рыпался. В туннеле послышался лёгкий шорох. — Не благодари.

— За то, что облизал меня? Не буду.

Парень, беспричинно усмехаясь, отошёл спиной вперёд на несколько шагов.

— До встречи, Римус.

И прежде чем в дверь ударил тройной стук, тот развёл руки в стороны и исчез с глухим хлопком аппарации.

— Дорогой, я могу войти? — Постучалась ещё раз целительница, и Римус отмер.

— М-минуту, — и голос, и тело внезапно ослабли. — Я не одет, — подхватил он плед с пола, кинув его на софу, а сам со второго раза напялил на себя джинсы, — можно.

— Мне показалось, я что-то слышала, — осмотрела комнату Помфри.

— Да я сам с собой тут… репетировал, — как всегда прекрасные отмазки, мозг, спасибо.

— Ох, это снова случилось, — помрачнела она, сдвинув брови, и присела перед ним, надевающим кеды, но вдруг на её лице отразилось недоумение, и Римус, проследив за траекторией пристального взгляда, уставился на своё предплечье. Размазанная тёмная кровь была, а открытой раны не было. Она затянулась, и даже через разводы было видно уже вполне заживший шрам. Не благодари. — Ничего не понимаю, это не твоя кровь?

Римус прикрыв подозрительное обстоятельство рукой, попытался расшевелить свой генератор отмазок. Разумеется, он не может сказать, что не его. Все вышестоящие соучастники уверены, что из хижины выбраться невозможно, и желательно должны оставаться в этой уверенности.

— Моя. Моя, просто всё уже зажило. Сам не очень понимаю, наверное, это из-за совершеннолетия. — Выражение женщины засвидетельствовало, что он её не убедил. — Или, может… волк додумался себя зализать?

— Нам мало что известно, конечно, — хмыкнула она, — ты и выглядишь немного лучше, — дотронувшись прохладной сухой ладонью до его лба.

— Я и чувствую себя немного лучше, — намного. — Мадам Помфри, можно мне тогда не идти в лазарет? Отдохну в своей комнате.

— Об этом и речи быть не может, — выпрямилась целительница, поправив юбку в пол.

— Но сегодня матч! — Вскочил он с дивана, и, как назло, от резкого подъёма голова закружилась, и он заметно шатнулся.

Охренеть, ты только что столкнулся с оборотнем из стаи Сивого, а теперь капризно просишься посмотреть, как кучка подростков гоняется за летающими мячиками. Ну, а о чем ему ещё думать? О том, что встреча с другим оборотнем оказалась одним из самых захватывающих за всю жизнь мероприятий? О том, как этот дредастый самец вылизал его руку, и она вмиг исцелилась? О том, что он никогда не чувствовал себя лучше после полнолуния, и ответ «почему» лежит на ладони? Нет уж. Он будет думать о том, как бы поскорее выбраться из лазарета и посмотреть, как сборная Гриффиндора надерёт змеиные задницы.

Нахер биологию. И нахер природу!

— Матч только через четыре часа, дорогой, — сочувствующим тоном. — Поспишь их, а там посмотрим по состоянию. Я знаю, как это для тебя важно, но моя обязанность проследить за тобой, Римус.

Споры с мадам Помфри — дело гиблое. Поэтому, перестав пререкаться, Римус таки накинул трикотажную кофту, которую не жалко, мантию, и позволил ведьме выполнить свою работу, отведя его в больничное крыло, напичкав зельями и подоткнув одеяло.

И, как и заснул, проснулся он с тем же сквозящим в подсознании отголоском.

До встречи…

Римус не хотел повторной встречи. Римус — точно нет. А ту взбудораженную часть себя, что не могла никак улечься, он слушать не собирался. Ещё Римус не хотел торчать больше ни секунды в больничном крыле и не хотел долбанные брокколи. Но второе было единственной путёвкой на выход, поэтому он умял, даже не пережевывая, целую тарелку, и помчал скорее в башню принять душ и переодеться.

Именно что помчал. Ни хромоты, которую всегда нужно было маскировать под медленной неуклюжей походкой, ни слабости. Наоборот, он чувствовал себя способным перепрыгнуть чуть ли не лестничный пролёт. И вдобавок, чувствовал, что овощи переварились ещё на середине пути, но тратить время на забег на кухню Римус не мог себе позволить. По-любому, игра затянется надолго, и у друзей обязательно будет с собой что-нибудь съестное.

Когда Римус выбежал из спальни и бросил мельком взгляд на часы в гостиной, матч шёл уже минут сорок, так что он ещё прибавил шагу. А затем произошло нечто странное.

На повороте в первый же коридор школьного лабиринта.

Затылок ошпарило, позвонки прошибло высоковольтным разрядом, и лёгкое волнение преобразовалось в дикое холодное беспокойство, толкнувшее его вперёд. И чем быстрее он бежал, тем более остервенело необъяснимое шестое чувство дергало его за шиворот, словно он бежит совсем не в ту сторону, но Римус пока не мог его расшифровать. Разум затуманился, и он не знал, может ли [должен ли] ему доверять. Он только знал, что ему нужно скорее попасть на поле.