— Было бы, правда, неплохо разбавить обсуждения Марлин чем-нибудь другим.

Сириус принял самый оскорбленный вид и скрестил руки в защищающемся жесте.

— Да, Бродяга. Просто слегка понизь дозировку, — максимально добродушно продолжил Джеймс. — Предлагаю внести правило: в стенах нашей спальни можно говорить только о мужских и мародерских делах. Мы уже сто лет ничего не планировали. Кто будет поддерживать репутацию?

И как Поттеру удавалось так легко обращаться с тонкой натурой Сириуса? Подними этот вопрос Римус, они бы уже сцепились не на жизнь, а на смерть и пытались перегрызть друг другу глотки. Джеймс же будто знал какой-то секрет вроде того сучка у Гремучей ивы.

Глаза Сириуса задорно заблестели.

— А ведь действительно, давненько я не наслаждался криками неудачников, попавших в наш капкан.

Они с Джеймсом злорадно захохотали, потирая руки, и объявили мозговой штурм. И остаток вечера ушёл на старые добрые разработки розыгрышей, чреватых получением рекордного числа отработок. Римус уже забыл, когда он последний раз так беззаботно смеялся и расслабленно себя чувствовал в их компании. Конечно, основную часть по реализации возьмут на себя Джеймс, Питер и Сириус, но участвовать в планировании должность старосты, по его мнению, никак не мешала. Они разбрелись по кроватям глубоко за полночь, когда уже идеи стали слишком абсурдными. И без малейших угрызений совести позволили себе проспать до обеда.

Однако легкость бытия длилась недолго. Стоило Римусу задеть взглядом календарь, как весь внутренний накопленный за вечер и полноценный сон свет мигом потух, возвращая его в солёную промозглую темноту. Он ярко почувствовал запах океана, гнилых водорослей и увядшей травы, уносясь далеко назад. Всегда одно и то же. Это день всегда наступал внезапно, словно мозг Римуса принципиально отказывался помнить о болезненной дате, игнорируя неумолимое её приближение.

Двадцать девятое октября могло быть наполнено волнительным трепещущим предвкушением Хэллоуина или пройти мимо, как самый заурядный день, если бы однажды ему не было суждено стать для Римуса тяжелейшим днём в году.

— Лунатик, — любимый голос за шкирку выдернул его из прострации, — харе копаться, пошли. Я готов гиппогрифа сожрать!

Сириус, подгоняя, ущипнул его за бок через джемпер и вприпрыжку пропорхал к двери. Питер побежал за ним, видимо, не менее голодный. И Римус обернулся к специально задержавшемуся Джеймсу.

— Ты как?

— Терпимо. — Паршиво. Паскудно. Погано. — Спасибо тебе, Сохатый. За всё.

— Никаких проблем.

Когда-нибудь он должен будет отблагодарить Джеймса не просто словами. И Римус обязательно поразмыслит над этим как следует, но только не сегодня.

Римус с Джеймсом добрались до Большого зала последними, прошли по разные стороны стола и уселись на своих местах. Сириус и Питер фанатично ликвидировали еду с тарелок, под недоумение Лили, Мэри и Марлин. У Римуса же аппетита не было совсем.

— Полагаю, лучше не спрашивать, чем вы занимались ночью, да? — Повернулась к нему Лили, когда Джеймс вгрызся в куриную ножку и застонал.

— Да, не стоит, — деликатно ответил Римус, накладывая тушеные овощи.

— Милый, мы ещё собираемся в Хогсмид? — Сириус бодро закивал, страстно пережевывая. Милый. Римуса уже даже не особо коробило. — Там тоже будет еда.

— Я и там поем. Я буду есть сегодня весь день!

— Я тоже, — с набитым ртом добавил Джеймс. Он попытался улыбнуться Эванс, продемонстрировав прилипшую к переднему зубу петрушку, и та очаровательно и переливчато засмеялась.

— И я! — Пискнул Питер, озираясь по сторонам в поисках ответной реакции, но поймал только кроткий взгляд Римуса.

— Так, давайте договоримся, — врубила организационный тон Макдональд, видимо, сожительство с Эванс не могло не сказаться, — встречаемся в четыре в «Трёх метлах». Мы с Марлин и Лили успеем пройтись по магазинам, вы успеете… — она неопределенно покрутила рукой, — не знаю, успеете позаниматься своей мальчишеской ерундой.

— Только Марлин и я подойдем позже.

— Да-да, мы в курсе. — В голос отмахнулись Мэри и Лили.

Похоже, не только в их комнате эта тема набила оскомину. Марлин отчетливо смутилась и пристыженно взглянула на подруг и почему-то на Римуса. Он как можно дружелюбнее ей улыбнулся. Сириус — воплощение непробиваемости — накладывал вторую порцию курицы, передавая щипцы Джеймсу.

Римус же решал в уме дилемму: соскочить с совместного похода, чтобы побыть одному, что ему очень хотелось, или всё-таки пойти, так как выпить ему хотелось не меньше. Надо завести на такие случаи бутылочку хереса в тумбочке.

Да, конечно, заведи, Римус. Шикарная идея! Никого не напоминает?

Как в насмешку от судьбы, он услышал нарастающий шелест. Его слух всё ещё был обострён, и пока ребята ничего не подозревали, он уже отложил приборы и приготовился ловить почту. Через пару секунд ворох сов влетел в зал, запустив стандартный переполох.

На стол беспорядочно, но метко посыпались письма и газеты вперемешку с перьями. И Римус точным движением выхватил предназначенный ему конверт. Портсмут. Графство Гэмпшир. Точно по расписанию. Он провел пальцами по неровно нацарапанному адресу, воспользовавшись тем, что все вокруг были заняты, но распечатывать не стал. Сложил письмо и запихнул в карман джинсов. И пока он боролся с жесткой тканью, привычный окружающий гомон сменился странной тишиной.

Римус озадаченно поднял взгляд на уткнувшихся в «Ежедневный пророк» друзей. Брови выгнуты в удивлении, глаза испуганно расширены, рот приоткрыт, и такая же картина за всем столом и столом Когтеврана. Он наклонился к Лили, и она чуть развернула к нему первую страницу.

«СОВЕРШЕНО НАПАДЕНИЕ! ДВОЕ УБИТЫХ МАГЛОВ…»

Зал начал оживать. Сначала постепенно раздались одиночные вздохи, а потом тревожный гул разом обрушился в троекратном размере.

— Поверить не могу, — первой прошептала Лили. — Неужели это действительно происходит?

— Война. — Непримиримо буркнул Джеймс и ударил по столу кулаком.

— Как они могут не знать, чьих это рук дело?! — Взвинченным и высоким голосом спросила всех и никого Мэри. — Яснее ясного чьих!

Римус, теряя терпение, аккуратно вытянул газету из бледных рук Эванс и забегал по строкам.

«… мракоборцы прибыли на место преступления… никаких видимых повреждений… анализ показал, что… непростительное заклятие… свидетелей нет… воздерживается от комментариев… преждевременные выводы…»

Одна мутная вода, и это журналистика? И тут Римуса прошибло током по верхним позвонкам, будто он затылком почувствовал направленный в его сторону взгляд. И на Прорицания ходить не нужно, чтобы понять, кому он принадлежит. Но Римус не был целью, он был проводником, приведеньем, сквозь которого проходил электрический разряд.

Сириус, сжав по краям газету, пристально смотрел ему за спину в одну точку за слизеринским столом, где, очевидно, второй Блэк отвечал ровно тем же. Остальные же настороженно притихли, словно интуитивно понимали, что они посреди минного поля. Никто не рискнул взглянуть в ту сторону или обернуться. Марлин аккуратно положила ладонь на его предплечье, и Сириус отмер.

— К черту. Сразу идем в «Три метлы», — безапелляционно выпалил Блэк.

— Да, — единогласно.

Сириус поднялся первым и, смотря строго перед собой, быстрым широким шагом направился к выходу так, что встречный поток воздуха развевал его длинные волосы. Все неловко переглянулись с удрученными лицами и последовали его примеру.

Двадцать девятое октября — теперь с усиленным вкусом притворства. Римусу не нужно будет изображать безмятежную радость, зато вместе с остальными придётся делать вид, будто Сириус ведёт себя абсолютно нормально. А тот выложится на все сто ради роли Сириуса “Меня не заботит моя семья” Блэка.

Не день, а концентрированное отборное дерьмище.

Внутри таверны нашлось много пустых мест, что неудивительно в два часа дня, и они заняли большой овальный стол в углу с удобным диваном и парой стульев. Сириус уселся в самый центр, рядом с ним, естественно, Марлин и Джеймс, по бокам от которых расположились соответственно Мэри и Лили. Питеру и Римусу достались места на расшатанных деревянных стульях.