И Лили таки добралась до него, отвесив шлепок в плечо.
— Лучше пойдём принесём торт с кухни, пока они не вернулись из Хогсмида.
Очень дельная мысль. Потом, когда Выручай-комната наполнится «своими» людьми пронести огромный съедобный капитанский значок весом с ту же Лили будет сложнее.
Они без проблем дошли до кухни и обратно, не наткнувшись в подземельях ни на одну нежелательную встречу — воистину чудесный день — и так же без проблем доставили торт на восьмой этаж. Лили мастерски наложила на него дезиллюминационные чары, а Римус снова отточил левитационные. На всё про всё ушло не больше пятнадцати минут, и уложились они удачно в срок, так как стоило отшагнуть от угла с невидимым тортом, которому назначено до вечера терпеливо дожидаться там своей неминуемой участи, двери распахнулись, и внутрь ввалились Поттер, Блэк и Петтигрю с грудой гремящих пакетов.
— Вау… — выдали все трое.
Сириус и Питер — оглядываясь по сторонам.
Джеймс — смотря только на Лили.
А дальше по накатанной.
В этом году они, казалось, прославились своими вечеринками сильнее, чем выходками за прошедшие пять курсов. На междусобойчик прорвались даже те, кого Поттер не звал. В школе невозможно организовать ничего секретного. Удивительно, как ещё Макгонагалл не нагрянула, хотя Джеймс, по-любому, в два счета заговорил бы ей зубы, выдал нелепый колпак и увёл бы в пляс. Потому что заряжающая энергетика Сохатого в этот вечер била все рекорды.
Он был везде. Уделил внимание каждому гостю — приглашённому и нет, раз в пять минут его подбрасывали в воздух, громогласно считая от одного до семнадцати. Он следил за пополнением фуршетных столов, играл в карты сразу с двумя компаниями, танцевал так, словно завтра не наступит. Вот Поттер в одном углу, моргнул, он уже в другом.
Джеймс, несомненно, являлся королём своей вечеринки. Даже Сириусу не удалось его затмить, да он и не пытался. Но Римус всё равно с трудом мог оторвать от него взгляд. Потому что холода прошли, и Блэк вновь влез в свою — черт бы её побрал — любимую кожаную косуху, от которой Римуса без конца истязали мурашки. А теперь ещё и на черную обтягивающую пресс майку её нацепил.
Добавить сигарету, и получится вылитый басист рок-группы.
На Поттере же красовался классический черный пиджак с красными полами и полосками на манжетах, а волосы перестали ассоциироваться с последствиями удара молнии. Судя по всему, час в руках Макдональд [Поттер, ты идёшь со мной, возражения не принимаются] не прошёл даром. Внешне Сохатый сейчас бы легко вписался в состав «Ливерпульской четвёрки» — никто бы не заметил подмены.
Римус же отлично бы вписался в очередь на распродажу в секонд-хенд… ну, да и пофиг.
Третий по счету кубок опустел, и он, поднявшись с мягкого как облачко дивана, пробился через бьющуюся в конвульсиях под Kiss толпу [да-да-да, рок-н-ролл всю ночь, дайте пройти] и только занёс бутылку эльфийского вина, как рука дрогнула.
— Когда будем дарить торт? — Ожидающе вытаращились на него Марлин и Лили, высунувшие головы по обе стороны.
— Вы не по адресу, — поднёс он ко рту кубок, моментально исчезнувший и оказавшийся у Маккиннон.
— То есть не по адресу? Это же твой подарок, тебе решать, — нахмурилась Лили.
— Наш. Наш общий подарок. Пусть вон Бродяга объявит, — Римус потянулся к кубку, и Марлин завела его за спину.
— Ты, что, стесняешься?
— Марлин, из меня оратор, как из кочерыжки, я лучше себя чувствую на вторых ролях. И ура, у нас есть тот, кто прекрасно себя чувствует на первых.
— Он прибедняется? — Обратилась Маккиннон к Эванс, словно его здесь нет.
— Точно прибедняется.
— И мы ему это позволим?
И Римус узрел две бескомпромиссные зловещие улыбочки.
— Ла-а-адно, — сдался он. Как будто был выбор. — Но дайте хотя бы сделать ещё глоточек.
Марлин вернула ему кубок и отправилась к граммофону. Эванс в это время, отыскав среди народа Мэри, направилась к дальнему углу, вытащив не пойми откуда палочку, видимо, для зажжения свечей [Бродяга, обычные свечи, не взрывающиеся!]. А Римус как можно быстрее осушил кубок, молясь, заполучить икоту или быстро опьянеть, чтобы его избавили от ещё большего позора.
Ни икоты, ни опьянения. Разбушевавшийся адреналин стёр даже эффект от прошлых трёх кубков. Подстава, какая подстава.
Он тщетно попытался выцепить разболтавшегося со вторым загонщиком Сириуса у другого стола, но когда музыка стихла, и по комнате пронеслось возмущённое уканье, тот сам, пробежавшись глазами по остановившемуся веселью, поймал его взгляд загнанного оленя и, запрокинув голову, засмеялся. Предатель. Наверняка сам и подослал к нему двух гончих.
— Эй, что с музыкой? — Вынырнул из толпы Сохатый.
— Всё с ней в порядке! — Крикнула Марлин. — Народ, на позиции! — Гости, издав озарённое «а-а-а!», рассосались с центра комнаты, образовав широкий круг, в центре которого остался один Поттер.
Годрик, они ещё и предупредили всех, пока Римус сливался с интерьером [его обычная позиция на вечеринках]. В мгновение ока рядом с ним очутился Сириус и, не дав Римусу даже возможности понудеть, вытолкнул с тылов на передовую прямо под ничего не понимающий взор Сохатого.
— Вы чего удумали?
Блэк, справа от которого выросли Марлин и Доркас, пихнул его в один бок, а в другой пихнула Эванс.
— Не дрейфь, ты же Римус Люпин, — шепнула мелкая язва ему на ухо. Хвост по левую руку от Лили показал большой палец. Да когда все сговорились?!
— Эм… кхм… в общем…
— Громче!
— Завали, Маклагген! — Заступился Блэк. — Тебя вообще не звали!
— Кхм, — громче прочистил горло Римус, хлопнув в потеющие ладони. Соберись! Ты, блин, на декана накричал в том году. — Сохатый, — ну почему в голове только «счастья-здоровья»?! — ты…
— Заноза в заднице Макгонагалл! — Раздался бестелесный голос Мэри, спровоцировавший волну смешков.
— Да… — сконфужено подтвердил Римус, и Поттер округлил брови, — да! — Ну ведь точно. — Спасибо, Мэри! — [Всегда пожалуйста!] — Сохатый, ты настоящая заноза! — Наконец прорезались голосовые связки. — Ты ходячая мигрень всего преподавательского состава, от твоих неугомонных идей у половины школы развился нервный тик, часть сборной преследует твой свисток даже во снах…
— Всю сборную, — вставила Доркас. — Да!!! — Послышались ещё пять поддерживающих голосов.
— Да… и при всём этом, здесь нет ни одного человека, который не обожал бы тебя всей душой. Захлопнись, Маклагген! — Сам уже оборвал заносчивое ворчание Римус, не отводя взгляда от увлажнившихся глаз Сохатого. — Ты лучший капитан, что был у Гриффиндора! — [Да!!!] — Лучший предводитель Мародёров! — [Да!!!] — Лучший староста! — ... — После Лили. — [Да!!!] — И самый лучший друг на свете! — [Да!!!] — Так что от всех нас: с днём рождения, Джеймс!!!
Хоровое улюлюканье смешалось с аплодисментами, и Римус кивнул вытирающему щёки Сохатому, чтобы тот обернулся туда, где толпа расступалась перед Макдональд, катившей стол с их общим подарком, из которого торчало семнадцать горящих разными цветами свечей.
— С ДНЁ-ЁМ РОЖДЕ-Е-Е-НИЯ ТЕ-ЕБЯ-Я! — Запели все присутствующие.
И Поттер, посмотрев на торт — на них — на торт — на них, обежал каждого и сгреб в охапку, прыгая от радости.
— Поверить не могу! Вы чокнутые!
— Мы Мародёры, Сохатый, — ткнул того в плечо Блэк.
— И Ко! — Поправили девчонки.
— И кулинары, — пискнул Питер.
— Иди загадывай желание, — поторопил Римус.
— Да, пока ничего не взорвалось, — ухмыльнулся Сириус.
— Блэк!!! — В голос.
Джеймс даже лишней секунды не думал. Он сразу зажмурился и одним махом своих здоровых лёгких задул все свечи.
— Чтоб каждый съел по кусочку торта! — Скомандовал именинник, и из граммофона снова повалил призыв рок-н-роллить всю ночь.
А Римус, отстрелявшись и забрав свой положенный кусочек, прошмыгнул скорее в укрытие, надеясь, что ему всё-таки удастся слиться с мебелью. Два подвига за один день — сел на метлу и толкнул речь, из-за которой ему обеспечена бессонница на следующие лет десять — с него достаточно.
