====== Глава 1.4 Новый план ======
Прежде чем идти на примирительные переговоры, нужно было сделать две вещи. Сбросить в комнате усиливающую гравитацию сумку и, собственно, найти Сириуса на карте. Они не виделись с обеда, и Римус не представлял, где тот может быть.
Однако всё оказалось значительно проще. Сириус Блэк во плоти валялся на своей же кровати, меланхолично левитируя что-то над головой, что при ближнем рассмотрении оказалось шахматными фигурками Питера только с выделяющимися женскими вторичными половыми признаками. И вот этот человек, Римус, объект твоих любовных страданий.
— Привет. — Начал Римус, обозначая дружелюбные намерения. Сириус не ответил, но метнул заинтересованный взгляд. — Где Джеймс?
— Вызвался помочь Эванс с твоей старостатской хернёй. — Язвительно выдал Блэк, надеясь, видимо, уколоть его. Но Римус бы с радостью передал Джеймсу все свои обязанности, раз уж на то пошло, и даже не собирался вестись на этот провокационный тон.
— А Питер?
— Слинял.
— Ты его выпроводил? — Римус выгнул бровь, глядя на Блэка исподлобья и продолжая медленно приближаться.
— Он громко дышал.
Иногда Сириус был таким ребенком. Настоящим дитём в слишком быстро выросшем теле. Римус присел на край кровати лицом к нему, и Сириус, отстраняясь, поёрзал. На самом деле, оставшись ровно на том же месте.
— Ты злишься…
— Я не злюсь. — Капризно ответил Блэк, нарочно пялясь на шахматную баталию.
— Конечно, злишься.
— Конечно, я злюсь! — Сириус резко сел на кровати, и опошленные фигурки тут же упали — одна прямо ему на голову, но он и не заметил, будучи занятым испепелением Римуса взглядом.
— Сириус, прости. — У него начало пульсировать за глазными яблоками. В последнее время ему всё чаще приходилось придумывать оправдания, которые будут звучать правдоподобно, и это нехило выматывало. — Я не хотел так отреагировать, просто было слишком неожиданно. Раньше ты не задерживался в одних отношениях дольше недели и…
— Мне наплевать на то, что ты завуалированно назвал меня шлюхой. — Криво усмехнулся Сириус. И эта пародия на улыбку моментально испарилась, а в серых глазах вспыхнула настоящая обида. — Но ты сказал, я ненадёжный, что на меня нельзя положиться!
Вот оно что… Римус даже не думал, как глубоко копнули его слова. Он не имел в виду этого. Мерлин, его просто захлестнула ревность!
— Римус, я ошибся тогда. Я понимаю, что предал тебя. Прекрасно понимаю! И я никогда себе этого не прощу сам… — Римус даже не мог прервать его. Они не возвращались к этому прецеденту со Снейпом с того момента, как Римус принял его извинения. И то, что Сириус не забыл [не забил], даже немного грело душу. Тот её эгоистичный кусочек, который желал, чтобы Сириус думал о нём. — Но ты простил меня. И раз простил, то ты не можешь для профилактики тыкать меня носом в самое хуёвое решение в моей жизни!
— Я, правда, не хотел, — только и смог вымолвить он.
Ему так хотелось обнять Сириуса, он выглядел таким беззащитным, задетым за живое. Раньше это не вызывало проблем — просто обняться, разобравшись с вываленным друг на друга эмоциональным шлаком. Теперь в прикасаниях было что-то неправильное, нечестное. Ему нужно было исправить ситуацию.
— Бродяга, послушай… — он набрал полные лёгкие. Правду. Говори правду. — Ты один из самых искренних, добрых и честных людей из всех, кого я знаю. Ты умудрялся быть честным даже в своей кобелиной манере, не давая девушкам никаких обещаний. Но я уверен, если ты дашь обещание, возьмёшь за кого-то ответственность, ты сделаешь всё, чтобы не подвести этого человека. Чтобы сделать его счастливым… — Он понял, что уставился на свои пальцы, карябающие вышивку на покрывале, и поднял глаза, обнаружив внимательно изучающего его Сириуса с совершенно нечитаемым выражением. Римус невольно сглотнул, смачивая пересохшее горло. — Марлин чудесная девушка, у вас всё получится.
Потому что ты тоже чудесный. Но этого он уже не сказал.
Сириус расплылся в настоящей улыбке, на лице не осталось ни намёка на обиду, и, черт, он взял и сгрёб Римуса в охапку своими сильными натренированными руками.
— Ты такая баба, Римус Люпин. — И это ни на йоту не звучало оскорбительно, даже послать его не захотелось. — Я пригласил её в Хогсмид.
Блэк отстранился, но оставил ладонь на его плече.
— О, я уже наслышан.
— Наслышан? Марлин говорила обо мне? Что она сказала? Что ты ей сказал? — Выстрелил в него пулеметной очередью из вопросов Сириус, тряся его теперь двумя руками за плечи, отчего голова Римуса заболталась, грозя оторваться.
— Чтобы держалась от тебя, идиота, подальше, конечно! — Не скрывая сарказма и пытаясь вырваться. Сириус отпустил его, попутно поправляя перекосившуюся мантию Римуса, и посмотрел точь-в-точь как Марлин ранее в библиотеке. — Просто спроси её ещё раз, как следует.
— Признайся, ты купидон, спустившийся с небес, чтобы налаживать коммуникации между заблудшими сердцами?
— Я тебя сейчас ударю, Сириус. — Римус отмахнулся от этого придурка. Блэк одобрительно засмеялся, морща свой прекрасный нос и… блядь! Нет, нет, нет!
— Это мой Лунатик, — и потрепал его по и так взлохмаченным волосам.
Римус разработал новый план.
Ну, не особо оригинальный и чем-то отличающийся от предыдущего, но вполне работающий. Он будет усерднее учиться, просить дополнительные задания у профессоров. У него даже был припасен для них весомый аргумент: он собрался стать невыразимцем, а так как никто не в курсе, чем конкретно они занимаются, он должен разбираться буквально во всём.
Макгонагалл врать бессмысленно, поэтому он сослался на свою «особенность»: будучи оборотнем, он тем более должен представлять ценность для магического сообщества, чтобы в случае разоблачения они задумались, прежде чем списать его со счетов. Она ясно выразила недовольство его настроем, но увеличила количество страниц эссе, которое они должны написать к следующей неделе, если уж он так хочет углубиться в недра продвинутой трансфигурации.
Проще говоря, Римус вознамерился похоронить себя в библиотеке.
Он с двойным энтузиазмом ходил на собрания и с тройным сбегал из гостиной Гриффиндора на их с Эванс патрули. Лили посматривала на него подозрительно лишь первые пару раз, а потом, видимо, приняла его рвение за позднее зажигание счастья быть старостой факультета.
Конечно, Римус понимал, долго он в таком режиме не продержится. Но он рассчитывал, что этого времени хватит, чтобы переждать бурю под названием «Уиии! Сириус и Марлин встречаются!»
Она же должна улечься. Как долго парочки прибывают в этом сахарно-ватном состоянии, навертевшись друг на друга? Несколько недель? Месяцев?
Ну, если он не помрёт от заработанной аллергии на книжную пыль, то хотя бы будет достаточно уставшим, чтобы не хватало сил на переживания.
Палки в колёса вставляли только грёбаные базовые потребности. Ему нужно было есть и спать. Тут уже ничего нельзя было поделать. Римус стойко изображал хорошего друга за столом в Большом зале, поддакивая, кивая и улыбаясь. И так же стойко изображал хорошего Мародера [поддакивая, кивая и улыбаясь] в их спальне по вечерам, когда мадам Пинс насильно выгоняла его из библиотеки.
Проблема была в том, что Римус уже начинал «заканчиваться», а эйфория Сириуса — нет. Марлин то, Марлин это, мы с Марлин. Блядский Годрик, он обогнал в воспевании дифирамб даже Джеймса, а ведь его отношения с Лили сдвинулись с мёртвой точки (теперь она с ним разговаривала).
— Лунатик, — Джеймс развернул стул и уселся напротив, облокотившись на спинку и протяжно зевнув, — ничего не хочешь рассказать?
Так, ему точно нужно проверить, не висит ли на нём порча вроде: Римус Люпин, ты никогда не сможешь похандрить в одиночестве! Это уже тенденция.
Полнолуние прошло просто ужасно. Зверь на протяжении всей ночи пытался сбежать от них, и Сохатому с Бродягой пришлось ловить его по лесу, а затем ещё дольше и муторней загонять обратно в хижину. Надо ли говорить, что волк был слегка не в духе от такого расклада и решил, что ещё один шрам Римусу не помешает? И вот четыре свежие блестящие линии опоясывали рёбра с левой стороны от позвоночника до солнечного сплетения. Мадам Помфри со слезами на глазах сделала всё возможное, продержав его в больничном крыле вплоть до ужина, организовала ему максимально здоровый приём пищи, на пятьдесят процентов состоящий из брокколи, и сдалась с условием, что он сразу пойдет в кровать. Он, конечно, согласился и направился прямиком в библиотеку.
