Мы все – из работяг, и в том, что наш жизненный и карьерный путь все время пересекался, в чем-то заслуга его величества Случая, а в чем-то – результат нашего умения работать в команде, оставляя за скобками собственные желания, характер, настроение. Главное – результат, и именно в этом мы лучше всего понимаем друг друга.

Как я уже сказал, я – командный игрок. И главное, чему учит команда, – это ответственность за других. За тех, кто выходит с тобой играть на одном поле. За тех, кто рядом. За тех, кто заведомо слабее и нуждается в твоей помощи. Честно признаюсь, что если бы не это чувство ответственности, воспитанное во мне родителями, дедом, спортом, а может, врожденное, даже и не знаю, то очень многое в моей жизни наверняка было бы по-другому.

К тому моменту, как я пошел в школу, в мою жизнь плотно вошли тренировки по хоккею. Ледовый дворец «Алмаз» уже был построен, но льда категорически не хватало, поэтому нам, пацанам, выделялось время с 6:30 утра. Каждый день к этому времени нужно было пешком пройти полгорода, потому что транспорт так рано не ходил, да еще и в «полной выкладке», то есть со спортивной формой, коньками и клюшкой.

При этом после тренировки нужно было идти в школу, затем, после уроков, я отправлялся во вторую школу – музыкальную, потому что мама считала, что я должен расти разносторонне развитым человеком, и меня отдали в класс баяна. По возвращении домой меня ждали домашние задания, ведь к тому моменту я уже дал себе слово, что буду учиться хорошо, чтобы не пропускать соревнования.

Это была такая каторга… Для того чтобы не опоздать на тренировку, нужно было каждый день вставать в пять утра. А я уроки заканчивал делать в половину одиннадцатого вечера, я не хотел вставать в пять утра, более того, я физически не мог это сделать. Но каждое утро звенел проклятый будильник, я просыпался и усилием воли доставал себя из постели.

Спасибо бате, который, во-первых, регулярно повторял свое пресловутое «Олег, ты можешь», а во-вторых, каждое утро вставал вместе со мной ни свет ни заря и шел по спящему городу, помогая тащить тяжелый баул. Но честно признаюсь, что желание все бросить, не надрывать жилы на тренировках, не вставать в несусветную рань просыпалось каждое утро вместе со мной. И единственное, что помогало мне держаться, – это чувство огромной ответственности перед отцом.

Я знал, что у него работа «не сахар». Я знал, как он устает, я знал, каково ему отвечать за большой коллектив, за огромное производство. И хотя у меня тогда не было желания играть в хоккей и не было никакой мотивации добиваться результата, я заставлял себя, чтобы не подвести отца, который на меня надеялся. И со временем втянулся. Вот тогда пришло и удовольствие от игры, и стремление сделать спортивную карьеру. Но именно чувство ответственности было тем локомотивом, который тащил меня вперед до того, как это случилось.

Совершенно убежден, что чувство ответственности можно и нужно тренировать. Для меня такой школой стала серьезная развилка, когда я принимал решение – уйти из большого спорта или остаться. На тот момент я уже был кандидатом в мастера спорта по хоккею, считался одним из самых габаритных и мощных защитников, а потому Владимир Андреевич Голев, тренер профессиональной команды «Металлург», постоянно привлекал меня к игре во взрослой команде и очень серьезно уговаривал остаться в большом хоккее.

Это был очень важный выбор, делая который, я полностью брал на себя ответственность за свое будущее. У меня уже было огромное желание играть в хоккей и при этом абсолютное понимание, что профессиональная карьера хоккеиста когда-нибудь закончится. Тогда я был еще молод, без семьи, казалось бы, я мог себе позволить не отвечать ни за кого и принимать решение, опираясь только на собственные желания, но я все равно колебался, потому что понимал, что образование все-таки получить стоит, поскольку только оно позволит мне двигаться по жизни, когда со спортом придется расстаться.

Предложение, которое я получил именно в тот момент, было неожиданным и совершенно не прогнозируемым, но позволяло принять «соломоново решение» – получить высшее образование и параллельно играть в хоккей. Поступило оно от олимпийского чемпиона Бориса Петровича Михайлова, того самого, из знаменитой тройки «Михайлов-Петров-Харламов», и заключалось в переходе в молодежную команду по хоккею «СКА-Ленинград» с одновременным поступлением в Ленинградский политехнический институт. На тот момент СКА курировал вообще все высшие учебные заведения и привлекал в свои молодежные команды студентов из высших учебных заведений.

Когда Голев узнал об этом приглашении, то очень серьезно меня отговаривал. Ему было очевидно то, что я понял спустя пару лет: совмещать учебу в институте и серьезную игру в хоккей невозможно. Но я все-таки принял осознанное решение переехать в Ленинград, потому что понимал, что от него зависит мое будущее. Фактически в тот момент я отказался от карьеры профессионального спортсмена, и это был один из ключевых поворотных моментов в моей жизни.

Тогда я этого, конечно, не осознавал. Весь первый курс я жил в общежитии, ходил в институт на занятия и упорно тренировался. Даже сейчас помню, как я тогда жил на разрыв, потому что не мог до конца понять, к чему лежит моя душа: к учебе ли, к хоккею ли. И тут в мою жизнь вмешался Его Величество Случай.

Когда я поступал в Ленинградский политехнический институт, в нем была военная кафедра. Но именно во время моей учебы на первом курсе, кажется, это был 1984 год, было принято решение упразднить военные кафедры в большинстве вузов, так что после летней сессии меня ждал военный призыв.

Я тренировался в хоккейной команде СКА города Ленинграда, поэтому, естественно, была договоренность, что во время службы в армии я буду продолжать играть в хоккей. Я шел на сборный пункт военкомата, нисколько не волнуясь. Я был убежден, что остаюсь в Ленинграде, ждал, что с призывного пункта меня отправят в спортивный клуб армии, но вместо этого меня привезли на аэродром и посадили в самолет. Это был огромный ИЛ-76, который почему-то летел в Кемерово.

Это уже потом выяснилось, что в военкомате произошла ошибка, то ли документы перепутали, то ли запрос из СКА потеряли, но вместо игры в хоккей в Ленинграде меня ждал учебный батальон связи в Западной Сибири.

Это стечение обстоятельств очень сильно повлияло на становление моего характера. Понимаете, я был молодой спортсмен, высокий, здоровый, пользующийся, нескромно скажу, популярностью у девушек. Я учился в одном из самых престижных вузов страны, играл в хоккей за молодежную команду Спортивного Клуба Армии по личному приглашению Бориса Михайлова, ездил на соревнования – и вдруг оказался в тысячах километров от дома, от привычной жизни, просто в армии, где еще надо было доказать, что ты действительно что-то из себя представляешь.

Моя жизнь в тот момент просто рухнула, и взять себя в руки было очень непросто. Конечно, Михайлов пытался, все пытались, выцарапать меня обратно. Когда поняли, что произошло, началось хождение бумаг по кругам бюрократического ада. К тому моменту, как все согласования были пройдены, я уже отслужил полгода в учебке, получил звание младшего сержанта и готовился еще через полгода занять место командира взвода. В общем, переводиться обратно в Питер я уже отказался.

Но первые полгода нужно было еще прожить. Когда я приехал к месту службы, я весил сто килограммов и представлял из себя гору мышц. Дедовщина тогда в части была достаточно серьезная. Собрались старослужащие, смотрят на меня и спрашивают: «И ЧТО это такое к нам приехало?»

– Такой-то, – отвечаю, – кандидат в мастера спорта.

– Ну, давай, показывай, какой ты кандидат. Давай, отжимайся двадцать пять раз.

– Легко.

– Теперь подтянись двадцать пять раз.