Мэй, вцепившись в ягодицы ворона до синяков, продолжал вбиваться в узкий горячий зад, закрыв глаза в каком-то странном отчаянии. Лоб покрыла испарина, по вискам солеными каплями катился пот. Влажные шлепки в тишине медицинского блока, горячее тело сверху, жаркая теснота внутри ворона сделали свое дело. Мэй ощутил, как сладкая судорога оргазма подкатывает, начинается от поджимающихся на лапах пальцев и отдается в пульсирующем члене. Ворон вдруг открыл пасть и, не переставая тарахтеть, лизнул шершавым языком Мэев сосок. Мэй толкнулся еще раз и выгнулся, кончая мучительно долго, сладко и вязко. Сначала заскулив, а потом сорвавшись в тихий вой.
***
Через десять минут ворон наконец-то пошевелился. Скользнул хвостом по коленям Мэя, потянулся и лениво зевнул, явив свету два ряда острых как иглы зубов. Приподнялся и поморщившись соскользнул с члена. Достал из валявшейся рядом пачки салфетку, улегся боком и с задумчивой мордой начал стирать с живота напарника собственную сперму.
— Когда стало понятно, что императорский род почти вымер, а единственный оставшийся в живых отпрыск бесплоден, — вернулся к начатому до постельных утех разговору ворон, — они приказали нам придумать выход из ситуации. В обмен на возможность тестирования и прогонки «Ады» на построенной нами космической станции.
Август закончил обтирать живот Мэя, выкинул отработанный материал, вынул последнюю из начатой пачки и принялся за себя.
— Запрет на генную модификацию распространяется не на всех. Императорский дом предоставил нам из своих запасников необходимый биоматериал. Ген медведя был взят за базу, и как привой мы добавили к нему ген последнего нетронутого вырождением зверя из правящей верхушки.
Ворон прошелся еще раз по собственным яйцам, добрался до белых потеков между лап и начал тереть их почти что с остервенением.
— Каарху… он рос здесь, — ворон почти закончил и придирчиво оглядывал лапы, оценивая результат. Мэй с любопытством ожидал, начнет ли он вылизываться. — Вернее, на «А-терре» до четырнадцати лет. Зачатый в чанах искусственной хозяйки. Играл, развивался под ее присмотром, ну и в целом наслаждался жизнью… до прихода Верваллена к власти. Новый император остановил эксперимент. Ту его часть, которая касалась «Ады». А капитана передал под присмотр клану Девлер и новой «хозяйки» — «Стелии».
Август замолк ненадолго, вздохнул, глядя на проделанную работу по очищению себя от последствий бурного единения:
— Лучше уже не сделаешь, может позже схожу в душ.
Смял салфетку и, перегнувшись через напарника, сунул ее под кровать. Мэй понадеялся, что Август попал в утилизатор.
Ворон потянулся, выпростав обе руки в воздух, мурлыкнул и еще раз зевнул, мелькнув розовым языком. Свернулся в сложную фигуру, уложив голову на плечо Мэя и обвив все четыре лапы хвостом.
— Капитан был всего лишь ребенком, когда не стало «Ады». Скулил, скучал, отказывался от еды. Его тогда еле выходили… И когда я рассказал ему, что нам удалось спасти его мать, он… в общем, согласился нам помочь. Думаю, мы можем рассчитывать на него.
— Неужели не было возможность как-то все изменить? Ну, тогда, когда все это случилось с Каарху и вами?
— Мы ученые, а не вояки, — усмехнулся ворон, блеснув клыками и топорща усы, — но мы сделали, что могли, и почти добились успеха. Клан годами подбирал и тестировал среди выводков правильную комбинацию генов. Чтобы добиться какого-то контроля над ситуацией.
— То есть, то, что ты — истинная пара…
— Не случайность. В отличие от тебя. Но первая удача в череде попыток.
— И сколько… — Мэй запнулся, не зная, как правильно и по-научному обозвать явление, о котором хотел спросить. — Какой ты по счету эксперимент?
— Восьмой. Поэтому меня зовут Август.
Комментарий к Глава 7: Мать и мачеха
Иллюстрация к главе (NSFW)
https://i.imgur.com/MZGHaC7.jpg
(с) https://www.instagram.com/ptitca_bird/
========== Глава 8: Уроборос ==========
Мэй, нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу, ждал пока шлюз наполнится пригодной для дыхания смесью, и наконец-то откроются внутренние двери станции. Попасть внутрь хотелось нестерпимо, но еще сильнее хотелось избавиться от сковывающих руки наручников. Мэй вздохнул — сейчас бы, по старой памяти, навалиться на двери плечом, но охрана такое не одобрила бы.
Он покосился на ворона, стоявшего рядом безмолвным силуэтом. Сквозь стекло шлема его точеный профиль с пучками черных усов выглядел невозмутимым. И если бы не нервно подрагивающий кончик хвоста, которым Август водил в сантиметре от пола, Мэй решил бы, что в его аккуратной кошачьей голове созрел какой-то план.
Вместе со звуковым сигналом моргнул зеленый индикатор. Мэй терпеливо дождался, пока сработает автоматика, и двери скользнут в стороны, открывая вид на внутренности станции. Окно. Блестящую как бриллиант Морру. Мэй залюбовался планетой, как в первый раз, завис, рассматривая завихрения облаков над сеткой аэро-рута. И так и стоял бы, не шевелясь неизвестно сколько, если бы не мягкий тычок в спину. Спецназ Девлера к сантиментам и любованиям был не склонен, поэтому поторапливал задержанных настойчиво и вежливо… насколько мог.
***
Несмотря на понукания людей в черном, на прием к арахниду они попали только через два часа, за которые их успели накормить, раздеть, помыть, причесать и почистить перышки. В длинный узкий приемный покой с двумя входными дверьми и полным отсутствием окон их втолкнули в чем вылупились из яйца. Мэй, зайдя в прохладное помещение, тут же зажмурился от боли: белый дневной свет, льющийся с потолка, слепил чувствительные глаза. Пилот сморгнул наворачивающиеся слезы, привыкая. Девлера Мэй сначала услышал, а потом смутно, сквозь слезы разглядел, как через дальнюю дверь в комнату попали две передние длинные волосатые лапы и вслед за ними, чуть пригнувшись, чтобы поместиться в низкий проем, в комнату протиснулся остальной паук.
Август тут же сделал шаг вперед, загородив собой беспомощно моргающего Мэя. Зашипел, прижав уши, шерсть у него на загривке встала дыбом, превращая ворона в создание ночи, состоящее из черных перьев, когтей и кошачьей ярости. Астор, наконец оказавшись в помещении полностью, сел прямо на пол в дальнем конце блока, подобрав под себя все восемь ног, и довольно миролюбиво отметил:
— Вижу, тринадцать поколений птицеедов в моем роду продолжают оказывать на вас, птичек, все тот же эффект, что и на ваших предков. Хотя, казалось бы, вы — феррах, и в условной пищевой цепочке занимаете позицию повыше моей.
Август не ответил и с места не сдвинулся. Так и стоял, ощерившись всем, чем мог, только начал нервно хлестать хвостом по ногам, задевая кисточкой пол. Мэй наконец-то проморгался и воззрился на безучастное лицо арахнида, подумав, что если бы тот мог, то наверное закатил бы черные как бусинки глаза. Астор шевельнулся, выпростав две передние ноги. Приподнял торс под потолок, и спокойно, без нажима попросил, нависая:
— Успокойся, Август.
Ворон присел, выкатив глаза и медленно опуская перо и шерсть, но не переставая жать к черепу уши и скалиться. Против воли признавая доминантность. Мэй наблюдая за развернувшимся представлением, невольно задумался, как он будет себя вести, когда его пол наконец-то определится.
— Мэйнард, — Мэй вздрогнул, когда паук назвал его имя, слегка щелкнув хелицерами на букве «р», — из рода Декарт. C Монтрэ. Северный народ, значит. «Стелия»?
Искин станции резво развернул перед мордой арахнида окно с подсказкой, потянулись длинные ленты цифр и картинок. Даже с такого расстояния пилот видел, что на экране отобразилась большая часть его биографии, включая скупые генеалогические деревья со сторон альфа и омега отцов. Его род был маленьким, не особо известным. Все представители рода предпочитали держаться особняком, стремлением к размножению обладал хорошо, если каждый третий.
Демонстрация всей подноготной завершилась фотографией Мэя, и столбиком персональных данных.
Было сложно понять куда смотрит Астор, но чутье подсказало, что он сверяет с реальным Алем фотографию на экране. В конце концов арахнид хмыкнул удовлетворенно и отдал станции приказ:
